Юрий Пернатьев - Великие загадки истории
Тогда одному из зрителей предлагали войти в шкаф и его таким же образом привязывали к скамейке между двумя братьями. Шкаф запирали — и снова внутри начинался грохот. Дверцы открывали — зритель, как и оба брата, по-прежнему сидел привязанный, но на голову его был надет барабан, между колен втиснуты две гитары, галстук развязан, а сорочка расстегнута.
По утверждению братьев, они были настоящими медиумами и адский шум в их шкафу, как и беспорядок в костюме приглашенного зрителя, производили духи. И хотя в прессе не раз высмеивали мнимый спиритизм братьев, их номер неизменно производил впечатляющий эффект. Публика ломилась на представления, чтобы увидеть пресловутый «шкаф, в котором живут духи», а уже через месяц-другой в иллюзионном искусстве начался форменный шабаш всяких «духов».
Вскоре у Слейда появились последователи. Так, в английской афише 1883 г. о выступлении французского спирита Луи Депре значилось: «Загадочный сеанс в темноте: будет играть музыка, возникнут светящиеся изображения, руки будут появляться и исчезать среди зрителей. Прозвучат голоса — и ужасающий, кошмарный дух покажется среди других явлений, которые надо увидеть, чтобы иметь возможность поверить в их спиритическую природу».
«Появление духов» и «летающую даму» показывал английский иллюзионист Альфред Сильвестер. Немец Иоахим Беллахини демонстрировал «доски духов» по Слейду. Афиши возвещали о «грандиозном явлении духов и призраков, которых показывает во всей Германии только Эрнст Баш». Чтобы выводить на сцену «живых» духов, был изобретен сложный оптический иллюзион. Анри Робен, владелец парижского иллюзионного театра, установил на сцене в 1862 г. огромное зеркальное стекло, наклоненное к зрителям под углом в сорок пять градусов. Его края были закрыты кулисами, а верх — падугой.
В оркестровой яме между сценой и зрительным залом, на косо установленном подвижном станке лежал актер, одетый в белое и ярко освещенный невидимым для зрителей источником света. Наклонное стекло отражало его движения. Иллюзионист выходил на сцену позади стекла. Зрители видели рядом с ним отражение
«духа», который плыл по воздуху, размахивая белым саваном. Иллюзионист мог проткнуть его шпагой или пройти сквозь него. Когда источник света выключался, «дух» неожиданно исчезал и вдруг столь же неожиданно появлялся в другом месте.
Иллюзион пользовался таким успехом, что уже через год английский иллюзионист Джон Генри Пеппер воспроизвел его в Лондоне и даже запатентовал как собственное изобретение.
Примерно так же выступал другой англичанин — «таинственный чужеземец» Хеймек (Квентин Макферсон): он выходил на сцену с таким видом, будто его загипнотизировали. Шатаясь как пьяный, отбрасывал шляпу, перчатки и трость, но те, словно притянутые магической силой, снова оказывались у него: шляпа — на голове, а трость по-прежнему вертелась между пальцами. Затем его серый костюм превращался в черный, меняли свой цвет перчатки, трость и даже ботинки, а шляпа изменяла свою форму. Казалось, что Хеймек мгновенно превратился в другого человека.
Иллюзионист рисовал человеческий скелет на доске, установленной на мольберте. Играла музыка — и скелет начинал двигаться, подпрыгивать, танцевать... Хеймек стирал тряпкой половину рисунка, но вторая половина продолжала танцевать. Доска была обтянута черным бархатом, как и невидимый на черном фоне картонный паяц, которого дергали за веревочку. Зрители видели только скелет, нарисованный мелом на паяце. Поистине «духам» нельзя было отказать в изобретательности!
Необычайный успех мнимых спиритов вызывал зависть и раздражение среди других иллюзионистов. Поддерживаемые искренним возмущением здравомыслящей части публики, которой стало уже невмоготу видеть бесконечное мелькание скелетов и привидений, иллюзионисты стали выступать с разоблачением медиумов. Они демонстрировали те же спиритические трюки зачастую гораздо лучше, нежели это делали сами спириты, а затем объясняли, какие «духи» дурачат публику.
Первым начал эту кампанию английский иллюзионист Джон Невиль Маскелайн, основавший в лондонском «Египетском зале» на Пиккадилли иллюзионный театр «Дом тайн». Разгадав секрет шкафа братьев Давенпорт, он сделал такой же шкаф и выступал с разоблачением обманщиков.
В 1906 г. Маскелайн использовал нашумевший эпизод со спиритом доктором Монком, одурачившим богача-простака, некоего Колли. Иллюзионист изображал Монка, а его помощник — Колли. Когда помощник опускал руку на плечо Маскелайна, из его тела появлялся пар. В облаке пара показывалась фигура человечка, как бы выплывавшая в горизонтальном положении из груди иллюзиониста. Она медленно выпрямлялась, становилась на пол и начинала говорить. В этой сценке одураченный Колли был изображен в комическом виде.
Маскелайн еще раз посмеялся над суеверными современниками и любителями сенсационных ужасов, использовав старинный трюк «Обезглавливание», из которого он сделал пародийный скетч, где главную роль играл его помощник — великолепный комик Кук.
«Гудинайз» и прочие чудеса
В то время как в иллюзионном искусстве шла ожесточенная борьба между спиритами и антиспиритами, появилось новое направление, вскоре одержавшее верх и над теми и над другими. Рождению его содействовала книга английского писателя Артура Конан Дойла «Приключения Шерлока Холмса», вышедшая в 1892 г. Сборник имел огромную популярность, и вскоре на книжном рынке появилось множество дешевых детективных книжонок, рассказывающих о борьбе хитроумного преступника с еще более хитроумным сыщиком.
Предприимчивые издатели грандиозными тиражами выбрасывали книги на рынки, а Шерлок Холмс, Нат Пинкертон и Ник Картер становились подлинными героями молодежи. Этим и воспользовался Гудини, придумавший немало трюков с наручниками, цепями и всевозможными оковами. Иллюзионисты также подверглись влиянию этого заразительного увлечения. И хотя Конан Дойл был председателем Английского спиритического общества, а Гудини — ярым антиспиритом, добившимся судебного наказания для более ста двадцати медиумов, это не мешало их многолетней дружбе.
Известность приносила неплохие доходы. За время своей артистической деятельности Гудини собрал весьма значительное состояние, что позволяло не только помогать родным, но и заниматься благотворительностью. Однажды, когда Гарри выходил из театра, какой-то пожилой человек бросился к нему со словами благодарности и даже попытался его обнять. Недоумевающий Гудини спросил, почему он это делает, на что старик ответил: «Как, разве вы не знаете меня? Ведь вы вот уже семь лет оплачиваете мою квартиру!»
К 1918 г. Гудини приобрел поистине всемирную славу. К этому времени у него возникла идея основать «Театральное общество детей раввинов». Членами эксклюзивного клуба могли стать сыновья раввинов или еврейские ученые. Президентом избрали самого Гудини, а второй и третий посты занимали Эл Джонсон и Ирвинг Берлин. Кстати, Гудини был не единственным раввинским сыном, избравшим театральную карьеру. Детьми священников были композитор Джордж Гершвин, основатели кинокомпании «Уорнер Бразерс» братья Уорнер, Фанни Брайс и другие известные личности.
Гудини был другом американского президента Теодора Рузвельта, принимал у себя особ королевской крови. Он первым совершил полет в небе Австралии. У него была лучшая в Америке театральная библиотека. Наконец, он стал пионером в мире кино — продюсером, актером и сценаристом.
Популярность артиста до сих пор настолько велика, что еще и теперь американцы выражение: «Высвободиться или выпутаться из затруднительного положения» заменяют словом, производным от имени Гарри Гудини, — гудинайз (houdinise).
Справедливости ради надо сказать, что «освобождение от оков» не было новым трюком. Его исполнял еще в I в. маг Аполлоний Тианский. В XVI в. иллюзионисту Колорнусу удавалось освобождаться из любой тюрьмы, как бы прочна она ни была. С тех пор не раз встречались мастера, которые среди прочих трюков показывали необычайное освобождение от пут, цепей, из мешков и сундуков.
Сравнительно незадолго до появления Гудини подобные трюки исполняли французы Рейнали и Диксон, немец Макс Ресснер (Александр Макс), англичане Густав Фазола, Фергус Гринвуд, Оуэн Кларк и др. Но особым успехом эти трюки не пользовались. Только колоссальный рост преступности в Соединенных Штатах Америки и детективная литература создали обстановку, в которой похождения уголовника приобретали налет романтики. Гудини показывал целую программу из однородных трюков, вызывая небывалый восторг публики.
Гудини был не просто иллюзионистом — он выполнял номера, требовавшие огромной физической силы, поразительной выносливости и ловкости. Он позволял связывать себя любыми путами, надевать на себя наручники — и всегда высвобождался. Тысячные аудитории неистовствовали, пока он, скрытый в ящике, за ширмами, развязывал ремни, освобождался от капканов. Говорят, когда ему удавалось сделать это слишком быстро, он, чтобы продлить напряжение публики, довести его до предела, сидел за ширмой и читал журнал, затем появлялся, отдуваясь и тяжело дыша, как человек, одержавший трудную победу.
