Анатолий Уткин - Первая Мировая война
Параллельно с подготовкой социального взрыва в России Берлин обратился к потенциалу национализма в многонациональной Российской империи. В конечном счете вопрос о создании буферных государств, выделенных из территории России, стал основой немецкой политики в отношении восточного противника. В отношении сохранения трона в России позитивным было мнение кайзера, который в 1915 г. еще склонен был сохранить династию Романовых "против правительств, состоящих из адвокатов, правящих Западом" Становящийся одним из главных организаторов подрывной работы против России немецкий посол в Дании Брокдорф-Ранцау в отличие от Вильгельма уже в декабре 1915 г. потребовал свержения Романовых: "Было бы катастрофической ошибкой ныне придавать серьезный вес нашей традиционной дружбе с Россией, то есть с династией Романовых"{374}.
С его точки зрения, Романовы выказали Германии черную неблагодарность в отношении поддержки, оказанной России в борьбе с Японией. И потом стоял вопрос о самом существовании Германии. Если она не расколет фронт своих противников, то будет задушена. Единственный способ избежать этой смертельной опасности - дестабилизировать Россию: "Если мы вовремя сумеем революционизировать Россию и тем самым сокрушить коалицию, то призом победы будет главенство в мире".
Итак, если военной мощи окажется недостаточно. Германия должна ликвидировать русскую мощь посредством революции{375}. В конце 1915 г. германское министерство иностранных дел и министерство финансов выделили дополнительно сорок миллионов марок для революционной борьбы в России до января 1918 г. Копенгагенский штаб состоял из восьми человек, еще десятеро объезжали революционные центры России.
С сепаратистскими планами приступили немцы и к Средней Азии. Немецкой точкой опоры был Тегеран, отсюда они вели подрывную работу и пропаганду. С немецкой методичностью были начаты усилия по стимулированию прежде не проявлявшего себя сепаратизма Закавказья и Средней Азии. Более желанная цель Германии лежала ближе - Грузия. В Константинополе был создан фонд, целью которого было поднять Грузию против России. В Германии жил ряд грузинских эмигрантов, рассчитывавших на помощь кайзеровского правительства в процессе отделения ее от России. Берлин готов был, ради помощи грузинских националистов, заранее признать независимость Грузии от России, но в данном случае турецкое правительство выступило резко против. Немцам пришлось немало выкручивать руки своим турецким союзникам, прежде чем те летом 1915 г. подписали документ, обещающий грузинам автономию (нужно отметить, что и этот документ подписал не великий визирь, а второстепенный турецкий чиновник).
Берлинские грузины в сентябре 1914 г. предлагали следующее: Грузия становится королевством во главе с центральноевропейским принцем, армянские и азербайджанские территории возглавляются турецкими принцами: и все вместе они составляют т.н. Кавказскую федерацию. По германской инициативе на турецкой территории (в Трапезунде) был создан Грузинский легион во главе с германским капитаном - графом фон дер Шуленбергом. Германские подводные лодки высадили грузинских агентов близ Батуми. Их призывы изменить России пока не имели массового успеха.
Но главным призом немцев, конечно же, являлась Украина. Наиболее привлекательным стало видеться отделение от России ее кровной сестры, второй по величине и значимости части страны. Бетман-Гольвег и Ягов начиная с 1915 г. стали использовать в целях реализации сепаратистской сецессии украинский национализм, направляя усилия из Бухареста, Константинополя и Берна. Они твердо полагали, что выделение Украины лишит Россию статуса мировой державы. Так началась операция по разъединению двух народов-братьев. Германский и австрийский штабы готовили крупную акцию, предполагавшую помощь украинским сепаратистам. Именно на юге они хотели нанести России решающий удар. Во главе подрывной работы на Украине стоял германский генеральный консул во Львове Хайнце{376}. Но основную работу под его началом в первый период войны проводили австрийцы. Германский исследователь пишет, что униатский архиепископ во Львове поддерживал эту активность сепаратистов в надежде разрушить связи тридцати миллионов украинских православных с Москвой и привести их в лоно униатской церкви, подчиняющейся римскому папе{377}.
С началом военных действий группа украинских националистов создала под руководством Хайнце "Лигу освобождения Украины". Германия стала оказывать этой лиге постоянную финансовую помощь. Украинские крестьяне получали написанные в педантичном германском стиле описания того, сколь великой была Украина во времена гетманов. Но те чувствовали себя частью славянской семьи, и эта пропаганда, как признавали сами западноукраинские вожди сепаратизма, успеха не имела. Эти сепаратисты подсказали немцам, что нужно сосредоточиться на земельном вопросе, а не на полусказках о прежнем величии. Социальный акцент, однако, не нравился австрийцам, и они определенно охладели к Лиге.
Дело раскола двух славянских народов полностью взяли в свои руки немцы. Именно они с начала 1915 года полностью финансировали деятельность Лиги, чьи отделения работали под прикрытием германских посольств в Константинополе и Бухаресте, откуда агенты засылались в Одессу и другие черноморские порты. Известный ренегат российской социал-демократии Гельфанд в исследовании, подготовленном в марте 1915 года, определял активизацию украинского национализма как главное орудие раскола Российской империи. Немцы начали отделять военнопленных украинцев от русских и подвергали их методической индоктринации, чтобы сделать из них борцов за украинское отделение. Под руководством регирунгс-президента Шверина был создан особый штаб для контактов с украинцами. На немецком языке была создана целая библиотека литературы о значении Украины и ее экономических возможностях. Такие деятели кайзеровской Германии, как Пауль Рорбах и Альберт Баллин, встали во главе "украинской партии" среди немцев, утверждая, что в Киеве лежит ключ к общеевропейской победе Германии.
Австрийцы тоже старались не упустить своего шанса. Поражение русских в Польше и Галиции привело к тому, что австрийский посол в Берлине Гогенлоэ стал всерьез рассматривать проект создания вассального украинского государства в составе Двуединой монархии - для этого нужно было вызвать лишь дезинтеграцию России.
После украинцев в лагерях военнопленных начали отделять также грузин, финнов, мусульман. Особое внимание вызвал у Хайнце польский и еврейский вопросы. Последний был назван "третьим по значению после украинского и польского". Германский историк Фишер считает, что в Германии "евреи России рассматривались как квазигерманский элемент, возможно, учитывая их идиш"{378}. Немцы учитывали эффект погромов. В первые же дни войны (17 августа) было дано официальное благословение для создания в Германии "Комитета освобождения евреев России", работу которого возглавил берлинский социолог профессор Франц Оппенхаймер. В обращении к русским евреям, подписанном Верховным командованием германской и австрийской армии, содержался призыв к вооруженной борьбе против России. Русским евреям обещались "равные гражданские права для всех, свободное отправление религиозных обрядов, свободный выбор места жительства на территории, которую оккупируют в будущем центральные державы". В направляемых в Россию листовках обещалось изгнать "москалей" из Польши, Литвы, Белоруссии, Украины. "Свобода идет к вам из Европы!"{379}.
Теперь, полагал Ягов, следует превратить Польшу - славянское государство без монгольского элемента - в буферную зону. Теперь, "когда мы отбрасываем русский кошмар на восток, по меньшей мере линия Митау-Буг должна рассматриваться как желательная военная цель".
Дезинтеграция России:
социальный аспект
Особое значение правители Германии придали революционным силам, способным, по их все более влиятельному мнению, сокрушить государственный строй России. Они использовали известного русского революционера (ставшего финансовым экспертом турецкого правительства) Парвуса-Гельфанда. Его воззрения оказались чрезвычайно близкими идеям канцлера Бетман-Гольвега. Гельфанд: "Русская демократия может реализовать свои цели только посредством полного сокрушения царизма и расчленения России на малые государства. Германия, со своей стороны, не добьется полного успеха, если не сумеет возбудить крупномасштабную революцию в России. Русская опасность будет, однако, существовать даже после войны, до тех пор пока русская империя не будет расколота на свои компоненты. Интересы германского правительства совпадают с интересами русских революционеров"{380}.
Так германский империализм пришел к идее сокрушить Россию посредством комбинации социальной и национальной революций.
