Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812
Кроме Чернышёва видную роль в добывании секретной информации играл советник посольства Карл Нессельроде, который, как уже упоминалось в главе 5, активно общался с «кузеном Анри». Однако здесь были и неожиданности. Так, весной 1810 г. Нессельроде получил копию с пространного рапорта министра иностранных дел Шампаньи Наполеону от 16 марта 1810 г. Вот что писал об этом документе Шильдер, известный биограф Александра I, в своем монументальном произведении, посвященном жизни царя: «Предательские намерения Наполеона относительно его Тильзитского союзника… выразились в секретной записке, выработанной по указаниям императора… 4-го (16-го) марта 1810 года; она имела предметом будущую политику Франции, обусловленную браком Наполеона с австрийской эрцгерцогиней. Ввиду неизбежного, по словам записки, сближения России с Англиею, в ней утверждалось, что союз с Россией подходит к концу, и война с ней выставлялась как настоятельная необходимость для укрепления первенствующего положения, занятого Франциею в Европе. Разрыв с Россией должен был сопровождаться совершенным переустройством политической карты Европы, причем, конечно, не была позабыта и Польша: при таких условиях, как сказано в записке, империя Карла Великого была бы действительно восстановлена, но только увеличенная и усиленная просвещением десяти веков…»22
Со времен Шильдера эта записка переходит из одного российского исторического произведения в другое, как доказательство вероломства Наполеона и того, что он первый начал подготовку войны с Россией. В частности, ссылка на неё попала и в обширное издание документов «Внешняя политика России в XIX — начале XX века». Правда, составители сборника не опубликовали сам текст записки, а лишь кратко изложили его содержание и сослались на книгу Шильдера, тем самым проявив осторожность, вероятно, не лишнюю.
Уже сам текст записки вызывает некоторую настороженность. Министр иностранных дел Шампаньи был известен вовсе не как «ястреб», а, наоборот, как сторонник сохранения хороших отношений с Россией. Его уволили 16 апреля 1811 г., когда Наполеон взял курс на конфронтацию с империей Александра, именно за то, что министр слишком скрупулёзно следовал принципам Тильзита. На его место был поставлен Маре, герцог Бассано, готовый вести ту политику, которая больше подходила императору в этот момент. Поэтому настоятельные предложения начать войну с Россией, исходящие от одного из самых миролюбивых министров наполеоновской империи, выглядят очень странно.
Все это не могло не вызвать желания проверить достоверность данного рапорта. Тем более что среди изданных во Франции и относящихся к этому периоду документов такой бумаги нет. Дальше — больше. В корреспонденции Наполеона за март 1810 г. встречается очень много писем, обращенных к министру иностранных дел. Только 16 марта 1810 г. Наполеон отправил Шампаньи 3 письма, опубликованных в корреспонденции. Но нигде, ни в одном из этих писем, ни в письмах за последующие дни нет ни слова о рапорте министра с глобальными политическими предложениями. Никакой реакции! По меньшей мере, странно…
Все это заставило обратиться к документам Национального архива Франции с целью попытаться отыскать подлинник рапорта Шампаньи. Если такой рапорт существует, то он обязательно должен присутствовать в фондах государственного секретариата. Все рапорты министров, обращенные к Наполеону, направлялись в двух экземплярах. Один из них хранился в государственном секретариате (теперь это огромный фонд AF IV Национального архива). Другой экземпляр отсылался обратно в министерство, возможно, с пометками императора. Действительно, в фонде AF IV 1699 находится несколько важных документов за март 1810 г., исходящих от министра иностранных дел. Но рапорт, который приводит Шильдер, здесь отсутствует! Этого рапорта нет и в архиве министерства иностранных дел Франции.
Зато благодаря публикации писем Нессельроде мы знаем, что указанный скандальный документ был передан Нессельроде в самом конце марта 1810 г. «кузеном Анри», который получил за него 3 тысячи франков. Для Талейрана, конечно, деньги небольшие, но после своей отставки он, вероятно, считал, что и подобной суммой не стоит пренебрегать. Тем более что Нессельроде писал в письме, что ему потребуется еще 30–40 тысяч франков на экстраординарные расходы посольства,23 иначе говоря, на оплату шпионов, и прежде всего, Талейрана. Подобная сумма уже вполне соответствовала размаху «кузена Анри». Учитывая же, что пронырливый «кузен» был еще недавно министром иностранных дел, ему ничего не стоило сфабриковать рапорт, исходящий якобы от Шампаньи. Три тысячи серебряных монет вполне стоили пары часов работы. Именно поэтому тема рапорта была избрана самая острая, а миролюбивый Шампаньи превратился в «ястреба», который советует готовиться к войне тому, кому обычно не давались подобные советы.
Конечно, быть может, документ просто-напросто не сохранился в архивах, быть может, Наполеон решил на него не отвечать, быть может, Шампаньи был слегка пьян, составляя подобную бумагу… Однако все это, мягко говоря, маловероятно. И можно почти с уверенностью заявить, что так называемый рапорт Шампаньи от 16 марта 1810 г. на самом деле фальшивка, сфабрикованная Талейраном, который не гнушался никаких, самых грязных способов для того, чтобы получить деньги и заодно столкнуть лбами Россию и Францию, что, вне всякого сомнения, ему очень неплохо удалось.
Конец 1810 г. был отмечен нарастающим ухудшением франко-русских взаимоотношений. 5 августа 1810 г. Наполеон подписал так называемый Трианонский декрет, согласно которому значительно повышались пошлины на все «колониальные товары» (кофе, сахар, чай, хлопок и т. д.). В октябре того же года Наполеон отдал распоряжение о том, что все английские контрабандные товары должны подлежать немедленной конфискации и уничтожению. Эти постановления ставили своей целью победу над Великобританией в экономической борьбе. Зная о тех проблемах, которые вызвала в Англии континентальная блокада, Наполеон стремился усилить давление на своего противника и нанести ему решающий удар.
В письме Александру I от 23 октября 1810 г. французский император рекомендовал тому провести подобные же мероприятия, усилив континентальную блокаду со стороны России: «600 английских торговых кораблей скитаются по Балтике. Их отказались принять в Мекленбурге, в Пруссии, и они направились к землям Вашего Величества. Если Вы их примете, война (с Англией) будет продолжаться, если Вы их задержите и конфискуете их грузы… Англия получит страшный удар, ведь все эти товары принадлежат англичанам. От Вашего Величества зависит: наступит ли мир, или будет продолжаться война»24.
Это письмо император направил Александру с уже хорошо известным нам полковником Чернышёвым. Наполеон принял его за два дня до написания этого письма в Фонтенбло. Как всегда, император был очень доброжелателен со своим любимцем и долго беседовал с ним, пытаясь внушить молодому офицеру важность русско-французского союза: «По своему географическому положению Россия рождена, чтобы быть другом Франции. Если она останется таковым и впредь, её наградой будет расширение её владений и выгоды, которые станут следствием её содействия близкому уже морскому миру, который не будет зависеть от капризов и деспотизма нации, находящейся благодаря принятым за последнее время мерам накануне гибели»25.
Свою речь французский император заключил той же мыслью, которую он высказал и в письме Александру, — английские суда, идущие по Балтике, надо конфисковать. Однако пожелания Наполеона категорически отвергли в России. Канцлер Румянцев написал русскому послу в Париже, разумеется, для передачи Наполеону: «Что касается принятия торговых законов и иностранного тарифа без изучения того, насколько он будет способствовать благосостоянию его собственного народа, е. в-во никогда не позволит себе этого… Союз заключается в общности принципов. Эта общность будет сохранена. Е. в-во обещает это, в чём Вы можете дать соответствующие заверения, он намерен доказать эту готовность, издав аналогичные законы, приняв активные меры против торговли Великобритании, являющейся его непосредственным противником, так же как она является противником Франции»26.
Государственный секретарь Михаил Михайлович Сперанский, талантливейший политический деятель александровского времени, собрал совещание петербургских негоциантов, комитет которых направил в Государственный совет России обширный доклад, главным выводом которого была невозможность запрещения нейтральной торговли для России. На основе этого доклада Сперанский подготовил проект нового русского таможенного тарифа, который вместо того, чтобы поддерживать меры, принятые французским императором для борьбы с Англией, наносили удар как раз по торговле с Францией. Вопреки требованиям Наполеона, новый русский таможенный тариф упрощал выдачу лицензий на нейтральную торговлю и допускал в Россию суда всех держав, лишь бы они не плавали под английским флагом.
