Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом
Если исходить из опубликованных материалов, получается, что после заседания Политбюро ЦК КПСС 17 сентября 1973 г. о А.И.Солженицыне вспомнили только 12 декабря, когда Ю.В.Андропов направил в ЦК КПСС новую записку, посвященную А.И.Солженицыну, в которой снова поднимал вопрос о возможности его привлечения “к уголовной ответственности” и опять более разумным считал “заменить такую меру лишением СОЛЖЕНИЦЫНА советского гражданства и выдворением за пределы СССР” Заканчивалось письмо словами: “С товарищами А.Н.Косыгиным и М.А.Сусловым согласовано” (9). На письме сохранилась резолюция: “Доложить (вкруговую) по ПБ и Секр-ту ЦК Затем обсудить. Л.Брежнев”. И далее – подписи членов Политбюро, ознакомившихся с этой запиской (10).
Снова данный вопрос был вынесен на заседание Политбюро только после того, как первый том “Архипелага” появился в печати.
Таким образом, мы видим, что изъяв “Архипелаг”, КГБ не предпринимал никаких мер ни для того, чтобы не допустить публикации этой книги за границей, ни для того, чтобы привлечь ее автора к ответственности, ни для того, чтобы выслать его за границу.
Чем же занимался в это время А.И.Солженицын?
9 сентября он был в Борзовке и надеялся встретиться здесь со своей бывшей женой, но не застал ее, так как именно в этот день она узнала о смерти «тети Нины» и, дав телеграмму Александру Исаевичу на его московский адрес, уехала в Рязань. А.И.Солженицын на похороны не приехал и позвонил Наталье Алексеевне только 15-го, сообщив, что узнал о случившемся лишь накануне, 14-го, так как до этого в Москве не был (11).
«21 сентября, – вспоминает А.И.Солженцын, – точно через месяц после начала, я счел кампанию выигранной и для себя ее пока законченной…Для себя, – увы, по рассогласовке действий я не способен был передать это Сахарову. А его выход из боя растянулся еще на месяц и с досадными чувствительными потерями» (12).
События развивались, однако, не совсем так.
Еще «10-го [сентября], – пишет А.И.Солженицын, – раздался голос больного, со своей фермы, Вильбора Милза, председателя бюджетной комиссии Палаты представителей США: он – против расширения торговых связей с СССР, пока не прекратятся преследования таких людей, как Солженицын и Сахаров” (13). Тогда же в американском Сенате был поднят вопрос об использовании подобных санкций, чтобы содействовать эмиграции из СССР (поправка Джексона), которая фактически была поддержана А.Д.Сахаровым (13).
16 сентября из загорода Александр Исаевич направил А.Д.Сахарову письмо, в котором обратил внимание на ошибочность поддержки поправки Джексона и необходимость поддержки поправки Милза.
«После моего заявления о поправке Джексона, – вспоминал А.Д.Сахаров, – Солженицын прислал, как он пишет, записку. В ней он писал о поправке Милза (примерно то же, что в «Теленке») и просил зайти к его жене Наталье Светловой (к Але, как он ее называет). Мы с Люсей выполнили его просьбу. Разговор происходил без Александра Исаевича. Аля сказала – как я могу поддерживать поправку Джексона и вообще придавать большое значение проблеме эмиграции, когда эмиграция – это бегство из страны, уход от ответственности, а в стране так много гораздо более массовых проблем. Она говорила в частности о том, что миллионы колхозников по существу являются крепостными, лишены права выйти из колхоза и уехать жить и работать в другое место. По поводу нашей озабоченности Аля сказала, что миллионы родителей в русском народе лишены возможности дать своим детям вообще какое-либо образование» (15).
Этой встрече посвящено специально письмо заместителя председателя КГБ С.К.Цвигуна на имя К.У.Черненко:
«17 сентября 1973 г. жена Солженицына пригласила к себе на квартиру академика Сахарова с женой и имела с ними двухчасовую беседу. В процессе беседы Сахарову было вручено письмо Солженицына с замечаниями по поводу его обращения с провокационным «Открытым письмом к конгрессу США», в котором Сахаров ставит вопрос о праве беспрепятственного выезда из Советского союза – всех граждан, желающих изменить страну проживания. Выражая мнение Солженицына, его жена в беседе настойчиво проводила мысль о необходимости дополнительного обращения Сахарова к мировой общественности по более широкому кругу проблем, имеющегося якобы отсутствия свобод в Советском Союзе. Отвечая на возражения Сахарова о боязни американцев «расширить вопрос дальше еврейской проблемы», Солженицына подчеркнула, что «…этот вопрос сейчас меньше, чем то, что может сказать Сахаров на том пьедестале, на котором он сейчас стоит. Ведь в Конгрессе тоже есть силы, которые ставят вопрос шире, отражают новое понимание, которое стучится в мозги благодаря Вам и Сане (Солженицыну)». В ходе беседы Сахаров, в целом разделяя позицию Солженицына, в то же время дал понять, что такая постановка вопроса в данный момент нецелесообразна и практически остался на своей точке зрения» (16).
Таким образом, мы видим, что выход А.Д.Сахарова из боя затянулся не из-за рассогласовки действий, а под самым непосредственным влиянием А.И.Солженицына.
Между тем 6 октября 1973 г. произошло событие, эхо которого продолжало звучать на протяжении многих последующих лет. Египет и Сирия атаковали израильские войска. Началась очередная арабо-израильская война. А поскольку США с самого же начала встали на сторону Израиля, 17 октября -11 стран ОПЕК приняли решение о прекращении экспорта нефти в США. Начался так называемый «энергетический кризис», который с некоторыми перерывами бушевал до 1983 г. В результате цены на нефть увеличились в 15 раз, что привело к самой настоящей экономической войне, одним из проявлений которой явился рост цен буквально на все товары.
«Энергетический кризис» сыграл медвежью услугу Советскому Союзу. Он позволил ему подключиться к эксплуатации нефтепотребляющих стран и за их счет не только временно парализовать развитие зародившегося на рубеже 60-70-х гг. кризиса экономики, но и создать видимость благополучия. Именно в эти годы в нашей стране получила развитие теневая экономика, произошло накопление крупных состояний представителями бюрократии и партократии. Это вело к складыванию и обострению противоречия между интересами формировавшейся в подпольной буржуазии и интересами существвоавшей в стране государственно-капиталистической системы.
«Осенью, – читаем мы в воспоминаниях А.И.Солженицына, – из Фирсановки я уже уехал, у Растроповичей не жил уже с весны, в Москве с семьей – не допускала жить милиция, – и с ноября Лидия Корнеевна пригласила меня на зиму опять в Переделкино» (17).
О том, когда именно это произошло, мы можем судить на основании дневниковых записей врача Николая Алексеевича Жукова, из которых явствует, что 8 ноября А.И.Солженицын посетил его в институте и сообщил ему, что «завтра он решил поехать к Ростроповичу, забрать письменный стол и прочие предметы мебели и будет ограничивать себя кратковременными наездами в Переделкино». Далее Александр Исаевич рассказал Н.А. Жукову, что в октябре видел А.Д.Сахарова, имел с ним конфиденциальную беседу, а когда они стали расставаться, Андрей Дмитриевич заявил, что должен будет поставить в известность об этом разговоре свою жену. Это вызвало возмущение со стороны А.И.Солженицына, которое позднее нашло отражение в «Теленке». Расставаясь с Николаем Алексеевичем, Александр Исаевич не удержался, чтобы не сообщить ему, что в декабре 1973 или в январе 1974 должен выйти «Архипелаг» (18).
Текм временем в Переделкине А.И. Солженицын «…спешил окончить», по его словам, самое главное – статьи для «Из-под глыб» (19). Здесь же не позднее середины декабря 1973 г. он начал писать «Третье дополнение» к «Теленку» (20). Объем авторского текста (без документальных приложений) около 5,0 а.л. Это значит, что дополнение могло быть написано за две недели. «…Третье дополнение, – пишет А.И.Солженицын, – уже окончено было,… оставалось его перепечатать, перефотографировать, отправить на Запад, остаток спрятать, когда 28 декабря в Переделкине, на даче Чуковских, где с осени был мой новый пустынный зимний приют, во время обычного дневного пережёва под слушанье дневного Би-би-си, я неожиданно услышал, что в Париже вышел на русском языке первый том «Архипелага» (21).
Первые сведения о новой книге А.И.Солженицына, изданной за границей, появились на страницах советских газет уже 6 января 1974 г. Однако ее название не упоминалось, а содержании не раскрывалось (22).
7 января 1974 г. состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором
присутствовали 15 человек: Л.И.Брежнев, В.Ю.Андропов, В.В.Гришин, А.А.Громыко, А.П.Кириленко, А.Н.Косыгин, Н.В.Подгорный, Д.С.Полянский, М.А.Суслов, А.Н.Шелепин, П.Н.Демичев, М.С.Соломенцев, Д.Ф.Устинов, И.В.Капитонов и К.Ф.Катушев. На этом заседании был специально рассмотрен вопрос «О Солженицыне». Мнения разделились: одни члены Политбюро считали необходимым привлечение писателя к судебной ответственности, другие – возможным ограничиться его высылкой за границу. Ю.В.Андропов принадлежал к числу последних (23).
