Сергей Курбанов - История Кореи: с древности до начала XXI в.
Чинчжуское восстание 1862 г. было не единственным. В тот же 2-й месяц 1862 г. в 4-й день в городе Тансон провинции Кёнсан вспыхнули крестьянские волнения. С 3-го по 5-й месяц 1862 г. в десятках городов трех южных провинций — житниц Кореи — Чхунчхон, Чолла и Кёнсан вспыхивали крестьянские восстания. В исторической литературе встречается утверждение, что в этот год по всей Корее было зафиксировано более 70 крестьянских выступлений.
Активное проявление недовольства крестьян в южных земледельческих провинциях, которым на протяжении всего правления династии Ли уделялось куда большее внимание, чем северным, показывало, насколько расстроен механизм государственного управления и в каком бедственном положении оказалась страна и ее население. В то же время Корею все чаще беспокоили представители западных держав, пытаясь установить неравноправные для Кореи торговые отношения. Христианство получало все большее распространение, теперь уже не только среди янбан, но и среди простого народа.
В такое сложное и тяжелое время к власти пришел человек, попытавшийся спасти страну и уберечь ее от посягательств других держав.
§ 2. Реформы тэвонгуна
В 1863 г. в возрасте 32 лет государь Чхольчжон умер, не оставив наследника. Вдовствующая королева Чо предложила возвести на престол потомка короля Ёнчжо в шестом колене — Ли Мёнбока (1852-1919), второго сына Ли Хаына (1820-1898). В том же году 11-летний Ли Мёнбок был возведен на престол, получив впоследствии храмовое имя Кочжон (1863-1907). По причине несовершеннолетия короля регентом стал его отец Ли Хаын, пожалованный придворным титулом Хынсон тэвонгун («Великий правитель двора Хынсон»; имя Хынсон означает «Распространяющий процветание»). Однако в историю Ли Хаын вошел просто как тэвонгун.
В годы правления предшествующего короля Чхольчжона тэвонгун занимал достаточно высокие посты при дворе, но испытывал немало трудностей из-за господства представителей семьи андонских Кимов. Тайные связи с королевой Чо, также недовольной ситуацией при дворе, помогли тэвонгуну прийти к власти. Понимая бедственное положение, в котором находилась страна, и ощущая угрозу извне, которую демонстрировали многочисленные военные экспедиции западных держав к берегам Кореи, тэвонгун решил изменить ситуацию в государстве, проведя ряд реформ и подготовив для своего сына условия для достойного управления страной.
Первым шагом тэвонгуна в сфере внутренней политики стал ряд мероприятий, направленных на прекращение всевластия андонских Кимов. В начале 1864 г. он объявил о начале новой политики привлечения на службу людей не по их происхождению, а по способностям, что, в принципе, всегда являлось конфуцианским идеалом. Таким образом, при сдаче государственных экзаменов и назначении на должность нельзя было смотреть на то, к какой «партийной группировке» (формально они еще существовали), к какому сословию принадлежит человек или откуда он родом. В рамках новой политики уже с 4-го месяца 1864 г. с постов начали смещать представителей семьи андонских Кимов. Одновременно с началом реализации новой политики тэвонгун изменил роль некоторых придворных ведомств, попытавшись разделить политическую и военную власть, и свел до минимума роль центрального придворного совещательного органа Ыйчжонбу. намереваясь тем самым сделать королевскую власть более независимой от влияния придворных группировок.
В процессе борьбы с придворными группировками тэвонгун не ограничился лишением власти одной высокопоставленной семьи. Он решил принципиально избавиться от тех структур, которые способствовали выходцам из провинции захватывать власть в столице. Это были конфуцианские частные учебные заведения — совой, которых в начале XIX столетия насчитывалось по 80-90 в одной провинции, а общее число превышало 600. Тэвонгун решил закрыть большинство совонов. Была проведена тщательная инспекция их деятельности, и к началу 1870-х годов их количество сократилось до 47. Действительно, помимо того, что совоны были учебными и политическими центрами в провинциях, они также обладали большой экономической мощью, имея в своем распоряжении земли, освобожденные от уплаты налогов, лично зависимых ноби, а также право привлечения местных крестьян для выполнения разного рода работ.
Подобная политика тэвонгуна по отношению к совонам вызвала определенное недовольство в среде конфуцианских ученых. Однако тэвонгун, ставя благо государства и трона превыше всего, был тверд в своих намерениях и говорил, что если даже сам Конфуций восстанет из мертвых, он все равно не изменит своего решения.
Одновременно с наведением порядка в центральном государственном аппарате тэвонгун приступил к проверке положения на местах и реформированию системы налогообложения, чтобы, с одной стороны, облегчить жизнь крестьян, а с другой — пополнить государственную казну. В провинцию были посланы особые инспекторы для выявления случаев незаконных взиманий с крестьян и утайки зерновых при перевозке их из провинции на центральные государственные склады. Тэвонгун отдал строгое распоряжение: тех, кто незаконно присвоил более 1000 сок зерновых, казнить, к присвоившим меньше применять суровые наказания. Таким образом было покончено со злоупотреблениями в системе «ссудного зерна» вонгок.
В 1870 г., проведя инспекцию владений столичной знати и крупных провинциальных янбан, тэвонгун отменил всевозможные привилегии, освобождавшие янбан от уплаты налогов с части их полей.
В 1871 г. тэвонгун упразднил взимание «тканей на военные [расходы]» (кунпхо) и ввел налог «подворной тканью» (хопхо). Основным принципом новой системы налогообложения[205] выступало равное взимание с каждого двора, независимо от того, была ли семья бедной, или богатой. Норма налога устанавливалась в 2 лян[206] серебром — деньгами или натуральным продуктом. Поскольку янбаны не несли воинской повинности, то, для того чтобы брать налоги с дворов янбан, тэвонгун повелел облагать этим налогом их слуг — лично зависимых ноби.
Подобная политика тэвонгуна, «отрицавшего» принцип наград и привилегий за заслуги перед государством, вызвала многочисленные протесты со стороны янбан. Объективно она отражала процесс социального расслоения, большей степени уравнения различных категорий населения, когда отдельные ноби становились богачами, а отдельные янбаны лишались прежних богатств. В средние века подобное уравнение в налогообложении вряд ли было бы возможным.
Новая политика в налогообложении оказалась успешной. За десятилетие правления тэвонгуна казенные запасы золота выросли на 51%, медных денег — на 255, холста — на 673, риса — на 165, бобовых — на 299%.
В целях дальнейшего укрепления королевской власти тэвонгун решил отреставрировать королевский дворец Кёнбоккун, разрушенный в годы Имчжинской войны. Кёнбоккун был первым дворцом, построенным по указу основателя династии Ли Сонге после переноса столицы государства в Сеул (тогда — город Ханъян), т.е. главной королевской резиденцией. Восстановление этого дворца должно было символизировать восстановление сильной королевской власти, такой, как в эпоху начала династии. Решение о воссоздании дворца было принято в 1865 г. Реформы в сфере налогообложения, помимо улучшения финансовой ситуации в целом, стали источником средств для проведения работ. Кроме того, вводились особые сборы на реконструкцию дворца и других столичных правительственных построек. Так, у четырех городских ворот в Сеул были поставлены особые сборщики налога на вход в столицу. Через 7 лет строительные работы были завершены.
Одновременно с борьбой против влияния семьи андонских Кимов и началом реформы системы налогообложения тэвонгун занялся вопросами укрепления армии. В 1865 г., наряду с перестановками в центральных органах власти, он возродил военное ведомство Самгунбу («Управление трех армий»), функционировавшее в первые годы после основания династии Ли. На протяжении всего десятилетия своего правления тэвонгун заботился об увеличении производства оружия и укреплении оборонительных сооружений у западного и южного побережья Кореи, а также у северных границ.
Действительно, Корее было чего опасаться. Соседний Китай дважды терпел поражение в военных столкновениях с западными державами, в первой опиумной (1840-1842) и второй опиумной (1856-1860) войнах. И на протяжении первой половины XIX в., и в правление тэвонгуна берега Кореи неоднократно посещали корабли под флагами стран Запада, и далеко не всегда эти визиты были мирными.
