Римская империя. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов
В самый Рим перевел преторианцев Тиберий и разместил их на господствующей над Римом позиции, чтобы постоянно угрожать военной силой гражданам города. Лагерь был окружен высоким валом и глубоким рвом. На валу возвышались машины, употреблявшиеся для осады городов: они играли роль сильной защиты на случай нападения. Точно в завоеванном неприятельском городе жили преторианцы, окопавшись в крепости, среди мирных граждан Рима. И неудивительно: со времен Тиберия преторианцы становятся во враждебные отношения к гражданам. Они поняли свою роль и значение для императоров. Они хорошо знают, за что с высоты престола их осыпают милостями: платят вдвое больше, чем простым легионерам, срок службы ограничивают шестнадцатью годами. Пользуясь благоволением и покровительством императоров, преторианцы держали себя высокомерно и заносчиво, обижали римских граждан, творили бесчинства и насилия. Уже давно в Римском государстве вся власть и сила принадлежали солдатам, а из всех солдат римской империи преторианцы лучше других сознавали свое могущество и чаще других им пользовались: они были ближе других к императору чувствовали, что за ними ухаживают, и лучше других были знакомы с тонкостями столичной жизни, лучше знали, насколько бессильны обычные римские власти и даже сам император перед лицом войска. Чем дальше шло время, тем больший гнет проявлялся со стороны преторианцев. Разбои и грабежи производились открыто, императоры стали послушным орудием в руках разнузданного войска. Тот император мог рассчитывать на благополучное правление, который потворствовал злодеяниям преторианцев и щедрою рукою одарял их. В противном случае императору грозила неизбежная гибель.
Так 31 декабря 192 года торжественно провозгласили императором Гельвия Пертинакса, храброго и умного полководца; но едва он попытался несколько поднять дисциплину в войске, как через два месяца был убит преторианцами. Долго бушевали в городе преторианцы: избивали заподозренных сторонников Гельвия, грабили их имущество и наводили ужас на мирных граждан. Наконец, вдоволь надругавшись над трупом павшего императора, они воткнули голову его на пику и собрались грозной бушующей толпой близ Квиринальского холма. Здесь стали они обсуждать, что следует предпринять при данном положении дел и кого посадить на пустующий императорский престол. Зашумела тысячная масса вооруженных людей, загремело блиставшее на солнце оружие, жутким эхом разнеслись крики воинов во все концы великого Рима.
Граждане, кто постарше и побогаче, при первом же шуме бросились к своим домам, под защиту пенатов.
Вооруженные рабы и челядь стояли на страже у дворцов богачей для охраны, на случай уличного мятежа.
В Риме воцарилась мертвая тишина, изредка нарушаемая топотом лошадей, на которых гарцевали преторианские всадники, спешившие к месту сходки. Проехал по направлению к лагерю римский префект (градоначальник Рима) Сульпиций, тесть погибшего императора Пертинакса. Подъехав к воротам Квиринальского лагеря, он соскочил с лошади и вошел в калитку, которая при приближении его распахнулась настежь. По-видимому, Сульпиций был желанным гостем в лагере; его встречали с радостными приветствиями и пропустили прямо к трибуне. Преторианцы хорошо были осведомлены, что Сульпиций не особенно сильно огорчается смертью своего родственника и что никто другой, как он, имеет наиболее шансов занять императорский престол. Между тем Сульпиций, взойдя на трибуну, обратился к преторианцам с речью, в которой отметил свои заслуги, указал на благожелательное свое отношение к гвардии императора и на то, что, будучи восхищен доблестью преторианцев, желает подарить каждому из солдат по тысяче драхм.
Восторженно приветствовали воины Сульпиция; им казалось, что нет более достойного кандидата на императорский престол; уже отделилась группа наиболее влиятельных офицеров, чтобы с трибуны провозгласить Сульпиция императором, как вдруг из числа присутствовавших выделился один солдат гигантского роста, с громовым голосом, и взошел на трибуну. Солдат этот стал убеждать товарищей, что не следует идти так быстро на приманку. Надо извлечь наибольшую выгоду из своего положения. Если Сульпиций обещает десятки тысяч, так неужели не найдется кандидат на престол, который даст сотни тысяч? Нет, с этим делом не надо торопиться. Надо кликнуть клич и созвать всех желающих сделаться императором: кто больше даст, тот и получит престол… Бряцание оружия и клики толпы заглушили последние слова солдата.
Все были в восторге от его речи. Мысль получить возможно больше денег и вместе с тем иметь зависимого императора казалась блестящей.
При трубных звуках двинулась толпа из ворот лагеря и остановилась у наружной стены вала. Сульпиций взобрался на коня и в исполнение постановления собрания предложил купить, кто может, императорский престол.
Втайне Сульпиций глубоко верил, что никто в Риме не посмеет соперничать с ним и что императорский престол достанется никому иному, как ему, Сульпицию.
II
Шумный пир справлялся в этот день у сенатора Дидия Юлиана. Красивые молодые рабы подавали на серебряных блюдах бесчисленное множество кушаний, черноволосые кудрявые мальчики в ослепительно-белых туниках разносили фалернское вино и разливали по полу ароматы. Танцы, музыка, пение сопровождали пир, гостей обмахивали египетскими веерами и венчали зеленью и розами. Словом, пир вышел на славу.
Но вот мало-помалу от обильной еды и неумеренного питья хозяин отяжелел, его стало клонить ко сну, и гости один за другим покинули горницу. Дидий Юлиан после выпитого вина заснул крепко. Этому способствовала водворившаяся во всем дворце глубокая тишина. Рабы, точно изваяния, застыли на своих местах, боясь разбудить господина. Остановлены были многочисленные фонтаны, шумом своим нарушавшие тишину.
Пир в Древнем Риме
Юлиан спал крепко, но и во сне ему представлялся пир. Он видел много гостей, льстиво и подобострастно глядевших на него. Кругом слышались музыка и пение. Но Юлиану казалось, что гости недовольны его великолепным ужином, – ужином, который обошелся ему в два миллиона сестерциев. Тогда Юлиан решил удивить гостей таким кушаньем, которого никто из гостей в своей жизни ни разу не пробовал. Он приказал подать кушанье из павлиньих языков и соус из мозгов попугаев. Теперь он с удовольствием наблюдал, как гости набросились на поданное кушанье и с какой жадностью уплетают его… Но что это? Нет вина? Какой позор: рабы забыли подать вино! «Где вино?» – кричит в гневе Юлиан и стучит кулаком по столу. «Где вино?» – кричат гости и стучат тоже, подобно Юлиану, кулаками. Юлиан боится, как бы гости не поломали стол: он стоит сто тысяч сестерциев. Но гости стучат теперь ногами по полу, усеянному разноцветными камнями… Юлиана бросило
