Валентина Григорян - Царские судьбы
В манифесте крестьян призывали к разумному использованию дарованных им прав. „Самый благотворный закон, — говорилось в этом документе, — не сможет людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие“. Не все, однако, поняли столь мудрое предначертание, а многие в России не уразумели этой истины и по сей день…
Народ боготворил своего монарха, а вот аристократия и даже некоторая часть дворянства испугались либеральных мер Царя-Освободителя. В стране началось брожение. Появились лозунги: „Россия россиянам — долой западников!“
А число так называемых западников в царствование Александра II в Российском государстве было немалое. Как уже говорилось, в нем проживало много иностранцев, и больше всего немцев. С начала шестидесятых годов вновь усилился приток немецких граждан в Россию: предпринимателей, торговых агентов, представителей различных областей науки, и особенно инженеров и ученых-естествоиспытателей. Немцы находились на высоких государственных постах и на командных должностях в армии; многие иностранцы строили рудники, железные дороги, осваивали новые земли, развивали торговлю, руководили наукой и образованием. Много полезного они сделали для России, но об этом, однако, старались не говорить, да и в исторической литературе, изданной в России, прогрессивная роль иностранцев зачастую умалчивается. А ведь и само русское дворянство на добрую четверть было немецких кровей.
Кто же из людей иностранного происхождения окружал царский трон?
Прежде всего, это принц Ольденбургский, Петр Георгиевич. Еще в 1830 году Николай I вызвал в Россию своего племянника — принц был сыном его сестры Екатерины. После смерти матери он рос и воспитывался у своего деда герцога Ольденбургского. Будучи еще наследником, великий князь Александр подружился с Петром, и эта дружба продолжалась всю жизнь.
Став царем, Александр поручил принцу Ольденбургскому управлять всеми делами императрицы. Его назначили председателем Главного совета женских учебных заведений. На этом поприще им сделано много добрых и полезных дел: по его личной инициативе были открыты педагогические курсы для подготовки преподавателей женских гимназий, на свои средства он строил дома для училищ, покупал для них оборудование. После смерти Петра Георгиевича в благодарность за его деятельность в Петербурге ему установят памятник, на котором будут высечены слова:
„Просвещенному благотворителю“
Были иностранцы и среди министров, а также среди руководителей крупных ведомств. Барон Фердинанд Врангель, адмирал, возглавлял Министерство морского флота. Вместе с братом царя, великим князем Константином, назначенным генерал-адмиралом, этот человек принимал активное участие в подготовке многих реформ. Министра императорского двора, графа Адлерберга, могущественного и влиятельного человека, в шутку называли Александром III, что вызывало явное недовольство будущего наследника престола. Об этом министре рассказывали, что он постоянно был в долгах, так как тратил деньги, не считая. Но, тем не менее, современники подчеркивают его порядочность. Долги свои он всегда возвращал. Царь доверял ему безгранично. Министрами финансов были немцы Брок, а затем Корф, которые непосредственно участвовали в разработке крестьянской реформы. Многие губернаторы, назначенные царем, также являлись иностранцами: в Екатеринославе, Киеве, Астрахани, Одессе, Тамбове и некоторых других губерниях занимали губернаторские кресла немцы. Петербургским градоначальником был генерал фон Трепов. По настоянию императорской фамилии свое немецкое происхождение он скрывал небольшим изменением фамилии — по-немецки она произносилась бы Трепхоф.
В январе 1878 года на генерала Трепова было совершено покушение. Его тяжело ранила двумя выстрелами из пистолета Вера Засулич, девушка из богатой аристократической семьи. Она сочла своим долгом отомстить за товарища-революционера, содержавшегося в крепости и подвергавшегося телесным наказаниям. Преступление было совершено среди бела дня. Засулич схватили, и через три месяца она предстала перед судом. Согласно новой судебной реформе разбирательство велось с участием присяжных заседателей. Решение суда поразило всех: обвиняемой вынесли оправдательный приговор. На мнение судей подействовала, вероятно, и „слава“ самого генерала Трепова, пресмыкающегося перед высшим начальством и безжалостного к своим подчиненным.
Люди, пришедшие с Запада или родившиеся в семье иностранцев, все больше внедрялись и в экономические структуры Российского государства: вкладывали свои капиталы в развитие той или иной отрасли, а порой организовывали собственное дело. Чаще всего это опять-таки были немцы. Все они, по существу, поддерживали реформы нового императора, содействовали их претворению в жизнь.
Немало времени провел в Петербурге немец Генрих Шлиман — человек с совершенно необычной судьбой. Он занимался торговлей и приехал в Россию из Мекленбурга в возрасте двадцати четырех лет. Шлиман прекрасно, без всякого акцента говорил по-русски, знал много других языков. В торговом деле он преуспел, стал богатым человеком, приобрел много друзей среди русских. Прочитав „Илиаду“ Гомера, он поставил себе целью разыскать Трою. После пятнадцати лет жизни в России он закрыл свою фирму и переехал в Париж, где защитил диплом доктора археологии. Затем Шлиман переселился в Грецию, женился на гречанке и посвятил себя Поискам легендарной Трои. Своей цели он достиг. Жене Шлиман подарил золотое украшение прекрасной Елены, найденное им при раскопках.
Свидетелем преобразований в России, осуществляемых Александром И, оказался новый прусский посланник в Петербурге Отто фон Бисмарк. Это был человек, с которым со временем стали считаться политики и государственные деятели всей Европы. Он прослыл интересным собеседником, его приглашали в дома знатных петербургских сановников, хотя родом он был из небогатой дворянской семьи, а по званию всего лишь лейтенантом в запасе.
Прибыв в Россию, Бисмарк быстро выучил русский язык, хотя с успехом мог бы общаться при Петербургском дворе на своем родном немецком, а также на английском или французском языках, которые знал прекрасно. От Петербурга он был в восторге, — по сравнению с российской столицей все, что он видел у себя на родине, казалось бедным и серым. Великолепие русских дворцов, богатство вельмож, их жизнь с ежедневными балами, шампанским, икрой; кутежи у цыган, охота на медведей — было чем восхищаться. Нравились ему русские рестораны, где можно было хорошо поесть и выпить, нравилось русское гостеприимство. Приобрел Бисмарк здесь немало друзей, принимал живое участие в общественной и культурной жизни российской столицы. В Санкт-Петербурге в то время было уже шестнадцать театров, великолепный балет, от которого будущий „железный канцлер“ был в восторге.
С удовольствием посещал Бисмарк и оперу, в репертуар которой в то время уже включались русские оперные произведения. Первую национальную оперу сочинил Михаил Глинка, назвав ее „Жизнь за царя“. Либретто к ней написал друг композитора Георг фон Розен, прибалтийский немец, личный секретарь тогда еще царевича Александра. Впоследствии это выдающееся произведение ставилось и на сцене немецких театров, даже в знаменитой опере Берлина, городе, который был особенно мил сердцу Глинки и в котором он провел не один год своей жизни. Там он и скончался в 1857 году в окружении своих немецких друзей. Похоронили его на русском кладбище в Тегеле, тогда еще предместье Берлина. Несколько позже прах его был перевезен, в Петербург. А одна из улиц в центре его любимого города и сейчас носит название Глинка-штрассе.
Прусский посланник Бисмарк с гордостью вспоминал впоследствии, что в одном из петербургских салонов он был представлен родоначальнику русской национальной оперы, человеку, восславившему царскую власть своей чудесной музыкой.
Ну а перед русскими царями Бисмарк просто преклонялся. Да и они жаловали его своей милостью: и Николай I, и его сын Александр II явно выделяли прусского посланника среди других дипломатов; на парадах его приглашали занять место рядом с императором, ему оказывалось всяческое внимание.
Несколько лет пробыл Бисмарк в России в качестве посланника Пруссии. Он старался узнать как можно больше: много ездил по различным губерниям, знакомился с людьми, изучал быт русских, их нравы.
Однажды в одном из салонов он услышал любопытную историю, о которой затем много рассказывал.
На большой лужайке в парке неподалеку от дворца всегда стоял на посту солдат. Во время прогулки царю бросился в глаза этот солдат, и Александр спросил его, почему тот стоит здесь. В ответ он услышал: „Так приказано“. Император все же решил выяснить, для чего в парке посредине лужайки выставлен Пост. Спросил дежурного офицера, командира роты, коменданта — все отвечали: „Так надо“. И, наконец, от одного престарелого генерала в отставке Александр III узнал следующее: когда-то царица Екатерина II нашла на этом месте ранней весной подснежник и велела выставить пост, чтобы никто не наступил на первый весенний цветок. С тех пор вот уже более ста лет солдаты продолжали нести вахту на этом месте, поскольку приказ так и не был отменен.
