Михаил Лобанов - Оболганная империя
Впрочем, такую решимость Ципко может отнести за счет той бердяевской (белибердяевской, по Солоневичу) "философии свободы", какую с младости он возлюбил (по собственному признанию) и волен таковой держаться при любых обстоятельствах. Вот и здесь, за этим "круглым столом", - полная "свобода" во всем. Например, в "оценке и субъекта декоммунизации и субъекта христианизации советской России. Несли в себе Бога не только те, кто принадлежал к "малому стаду", те, кто в советское время через воцерковление выражал свой протест против системы, но и "большое стадо" морально развитых людей, кто отличал добро от зла, кто не принимал идеологию классовой борьбы, мораль Павлика Морозова". Пишет это (как сказано о Ципко в справке одной газеты) член КПСС с 1963 по 1990 г., ответственный работник ЦК КПСС (об этом не сказано), и хотя ныне он рекомендует себя православным, тот партийный, цековский знак нестираем в его сознании.
Воцерковление он иначе и не может себе представить, как только в качестве "протеста против системы". Так и представляешь себе тех ретивых "партийцев", "агитаторов", которые в людях воцерковленных, верующих видели врагов советской системы. Уж не думают ли подобные охранники, что сама Литургия, Евхаристия, принятие Тела и Крови Христовых, что непостижимое, страшное это Таинство, на котором держится мир и будет держаться до его скончания, - неужели и это также не что иное, как "выражение протеста против системы"?
В своей статье в "Литературной газете" (28 февр. - 6 марта 2007 г.) А. Ципко, именуя меня "основоположником красного патриотизма", цитирует отрывок из моей статьи 60-х годов "Просвещенное мещанство": "Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия. Это равносильно параличу творческого гения народа". По поводу этой цитаты Ципко пишет: "Красные патриоты защищали социализм не во имя Маркса и Ленина, а прежде всего как надежный заслон от искуса буржуазного благополучия, защищающий, как они считали, Россию от морального и духовного разложения". Это правильно. Время показало, что с сокрушением социализма, с внедрением культа наживы, буржуазного благополучия, "воровства, разбоя" (этими словами определял сребролюбие Игнатий Брянчанинов) - Россия в результате и оказалась жертвой наступившего морального и духовного разложения. Казалось бы, именно этой реальностью и объясняется главная причина нынешнего катастрофического состояния России. Однако, виновником этого автор объявляет тех же "красных патриотов", "красных славянофилов, которые по его словам", "связали в своем мировоззрении духовность с аморализмом, с преступлением" (следует ссылка на пресловутый пиарский антисталинский фильм "Покаяние", а точнее сказать - огульное охаивание советской эпохи). "Красный патриотизм... всеми своими ценностями, своими устремлениями находился в вопиющем противоречии с настроениями советских людей, а главное - с настроениями советской интеллигенции, которую перестройка вывела на политическую сцену". Что представляла из себя "советская интеллигенция" в "перестройку" и кто был заводилами в ней, какие фигуры орудовали на политической сцене - слишком хорошо известно, и сам Ципко прямо из ЦК сиганул в эту остервенелую "пятую колонну".
Удивительно, как переиначивает Ципко мое понимание буржуазности, "просвещенного мещанства", сводя его к бытовому мещанскому комфорту: Лобанов "восстает против буржуазности как благополучия, устроенности отлаженного быта". Речь в моей статье идет о мещанстве духовном, а не бытовом, житейском, о "сытости духовной", на чем я остановлюсь в дальнейшем. Ципко же так заворожен мещанством бытовым, что абсолютно уверен: "все великие творения европейской культуры нового времени были созданы европейскими мещанами, привыкшими к сытой и устроенной жизни". Оставим в стороне "великие творения европейской культуры", якобы созданные мещанами (уже не мещанин ли и гениальный французский ученый Паскаль, живший свято и говоривший о едином порыве милосердия, превышающем все тела, звезды во вселенной и все сотворенное человечеством), но прелесть самой этой "отлаженной жизни" давно уже не секрет. Герцен, рвавшийся на Запад и проживший там много лет, был в ужасе и отчаянии от "мелкой и грязной среды мещанства, которое, как тина, покрывает зеленью своею всю Францию"; буржуа "обрюзг, отяжелел", он "смеется над самоотвержением", каменея "в разврате самом гнусном". "Все мельчает и вянет на истощенной почве: нету талантов, нету творчества, нету силы мысли, нету силы воли, все нищают, не обогащая никого... нравы мелкой буржуазии стали общими". По словам Герцена, перед буржуа падает кисть художника. К. Леонтьев говорил о "среднем европейце" как воплощении буржуазной безликости, посредственном, сером, без всякой индивидуальности, "красок" мещанском стереотипе.
И в России появились тогда свои доморощенные буржуа - мещане, обосновавшись и в литературе. Адвокат Лужин с его деляческим духом в "Преступлении и наказании" Достоевского ораторствуя о прогрессе, самодовольно изрекает: "Мы безвозвратно отрезали себя от прошедшего". Для Смердякова в "Братьях Карамазовых" все "неправда", что находится за рамками рационалистичности, о гоголевских "Вечерах на хуторе близ Диканьки" он с ухмылкой говорит: "Про неправду все написано". На Западе же столь завидная для Ципко "устроенность отлаженного быта" дошла до того, что наиболее прозорливые мыслители заговорили о конце этого "рая" ("Закат Европы" Шпенглера), а ныне уже говорят о его гибели ("Смерть Запада" Бьюкенена). Нынешнее время на Западе с гордостью именуется "постхристианским".
Ципко в "Просвещенном мещанстве" не увидел главного, того, о чем, например, со злорадством писал диссидент-эмигрант А. Янов в своей вышедшей в Нью-Йорке, затем изданной в России книге "Русская идея и XX век". По поговорке "У страха глаза велики" он так отреагировал на статью: "Сказать, что появление статьи Лобанова в легальной прессе, да еще во влиятельной и популярной "Молодой гвардии" было явлением удивительным, значит, сказать очень мало. Оно было явлением потрясающим". "Злость и гнев, которые советская пресса обычно изливала на "империализм" или подобные ему "внешние" сюжеты, на этот раз были направлены внутрь. Лобанов неожиданно обнаружил червоточину в самом сердце первого в мире социалистического государства, причем в разгар его триумфального перехода к коммунизму. .. Язва эта состоит, оказывается, в "духовном вырождении образованного человека"".
И моя статья - это разбор всего того, что входит в сущность этого духовного вырождения "образованного человека": "У мещанства мини-язык, мини-мысль, мини-чувство, все - мини": творческая бесплодность; пустота в "блеске" интеллектуальной синтетики; одержимость низвести все высокое, великое до уровня моды, пошлости; пищеварительная тяга к Западу ("хочу жить, как там") и т. д. Речь шла о страшном тогда, в шестидесятые годы, психологическом симптоме - назревании в обществе, стране духовного, социального кризиса, подспудного скопления разрушительных сил в лице "советской интеллигенции", той самой, которая впоследствии, с "перестройкой-революцией", уже в наше время, объявив себя "демократами", направила всю свою бесовскую энергию на уничтожение России, русского народа. И можно назвать "Просвещенное мещанство", если хотите, предчувствием того, что произошло в России. И как же можно свести столь духовно опустошительное по своим последствиям явление к "отлаженному быту"? Так я говорю о духовной сытости, как конце всякого движения в умственной, нравственной жизни (когда, по словам Гюго, "брюхо съело человека. .. конечное состояние всех обществ, в которых померк идеал"), а мне говорят: все в Европе построена на сытости, на комфорте, все великие научные, культурные ее достижения. И эта сытость понимается буквально, на желудочном уровне интеллектуального уродца Гайдара, о котором даже либеральная "Независимая газета" с иронией писала, как он в Италии, на каком-то экономическом симпозиуме, обличал социализм тем "доводом", что колбаса в Советском Союзе "не годилась в пищу". Таким колбасникам не дано понять, что есть уровень жизни и качество жизни. Есть также и качество личности, и вот пример. Был такой известный, уважаемый космонавт Алексей Леонов, можно сказать, любимец народа, как все наши космонавты, он и "смотрелся" по телевизору как "природный сын его". А теперь этот человек по тому же телевизору (в "дуэли") позорит народ, его нищету, лодырь, мол, не хочет работать. Почему такая перемена? Да потому, что стал бывший космонавт Алексей Леонов замом президента какого-то банковского хозяйства, утопает в деньгах, у него уже иной взгляд - и на себя, и на людей. Другой человек. Вот вам и качество личности: когда-то уважаемый космонавт, открытый характер, простота общения, а ныне - нагловатый финансист, продавший свое человеческое, гражданское, патриотическое достоинство "златому тельцу", да еще обвиняющий в лени народ. (Кстати, эта его выходка с неодобрением была встречена в печати.) Никуда не денешься: личность в русском сознании ну никак не оторвать от коллективности, соборности - без этого нет нашей истории, культуры, самой религии. И, глядя шире - качество самой социальной системы. При ненавистной либералам советской эпохе были Блок (поэмы "Двенадцать", "Скифы"), Есенин, Маяковский, Шолохов, Платонов, Леонов и т. д. А теперешняя "демократическая эпоха" - что дала, кроме помойки?
