Рой Медведев - О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ
Полномочия и права органов НКВД были необычайно велики и в начале 30-х годов, однако по предложению Сталина летом 1936 года ЦК ВКП(б) принял постановление о предоставлении органам НКВД «чрезвычайных полномочий» сроком на один год – для полного разгрома «врагов народа». На июньском (1937 года) Пленуме ЦК ВКП(б) эти «чрезвычайные полномочия» были на неопределенное время продлены, а также расширены судебно-карательные функция НКВД. После этого Пленума в течение суток было арестовано 18 членов ЦК ВКП(б).
Кроме Особого совещания при наркоме внутренних дел, во всех крупных управлениях НКВД была создана система «троек», которые выносили заочные приговоры, не считаясь ни с какими формальностями и нормами судопроизводства. Карательные органы были выведены из-под контроля партии, а тем более Прокуратуры. Санкция прокурора имела для НКВД чисто формальный характер. Во многих областях прокуроры подписывали не только задним числом любые санкции, но и чистые бланки, в которые следователи НКВД могли затем вносить какие угодно фамилии. Вся эта чудовищная, непомерно разросшаяся карательная система подчинялась приказам и воле только одного человека – Сталина, была прочной опорой сталинского режима. Однако она обладала и определенной собственной инерцией, ибо значительная часть офицеров из привилегированного аппарата НКВД не хотела оставаться без работы, а «работа» эта состояла в том, чтобы искать, судить и изолировать «врагов народа».
Надо отметить в этой связи и «запросы» на рабочую силу, требующуюся огромной сети трудовых лагерей, созданных почти повсюду. В середине 30-х годов заключенные строили в основном каналы, сначала Беломорско-Балтийский, а затем Москва – Волга. К концу 30-х годов положение изменилось, так как стремительное расширение системы ГУЛАГа совпало с расширением в стране промышленного строительства. Работа ГУЛАГа входила в государственные планы и занимала в них все более и более важное место. В конце 30-х годов на долю ГУЛАГа приходилась значительная часть вывозки древесины, добычи медной руды, золота, угля. ГУЛАГ строил не только каналы, но также стратегические дороги и промышленные предприятия в отдаленных районах страны. К началу 50-х годов ГУЛАГ эксплуатировал некоторые шахты в Донбассе, часть швейных фабрик, владел почти всей лесной промышленностью в Архангельской области, строил высотное здание Московского университета и некоторые другие столичные здания, а также санатории в Крыму и Сочи, жилые дома для работников НКВД в Орле и т. д. Планирующие организации нередко оказывали через близкий Сталину аппарат давление на ГУЛАГ, чтобы ускорить те или иные стройки. При этом планировалось не только развитие работ по линии ГУЛАГа, но и прирост лагерной рабочей силы. Перед началом некоторых крупных строек областные органы НКВД получали разнарядку на поставку «рабочей силы». Таким образом, однажды возникнув, широкая система принудительного труда становилась одной из важных причин все новых массовых репрессий.
8
Ни Маркс, ни Ленин никогда не отрицали необходимости насильственных мер в революционной борьбе, ибо насилие, по словам Маркса, это повивальная бабка старого общества, когда оно беременно новым. Ленин также не раз повторял, что революции не делаются в белых перчатках. Именно твердость в борьбе, умелое сочетание убеждения и насилия, а в ряде случаев и террора обеспечили большевикам победу в революции и гражданской войне. Однако марксизм никогда не придерживался тезиса о том, что революционные и гуманные цели могут оправдать любые средства в борьбе за победу революции.
Тезис «цель оправдывает средства» был выдвинут еще в средние века и получил наибольшее развитие в деятельности инквизиции и ордена иезуитов, взявших на себя защиту католической церкви. Известно, какой жестокостью сопровождались религиозные распри и войны во всех странах. Однако и каждая светская тирания заранее освобождала своих защитников от соблюдения почти всех моральных норм.
К сожалению, из арсенала врагов революции и прогресса этот тезис нередко переходил и в арсенал революционеров – догматиков и фанатиков, а также тех, кто примыкал к революционной партии из корысти, тщеславия и чёстолюбия или слепой ненависти к старому обществу, личной озлобленности, комплекса неполноценности.
Крайняя неразборчивость в средствах характерна для многих участников буржуазно-демократических революций. Якобинская диктатура и якобинский терpop преобразовали Францию. Но этот же террор, став непрерывным и все более массовым, подорвал силы революции. Не только с ведома, но и по настоянию Робеспьера его политических противников на основании клеветнических обвинений предавали суду. Сопутствующее террору упрощенное судопроизводство привело к казни многих честных республиканцев; террором ответили якобинцы и на требования городской бедноты. Не свободно было от этой «бесовщины» и русское революционное движение XIX века.
Примеры неоправданной жестокости, подозрительности, самосуда и вспышек необузданного насилия были нередки и в революционном 1917 году в России. После начала гражданской войны расширились и масштабы неоправданного насилия, приносившего лишь огромный вред молодой Советской республике. Чего стоила революции позорная кампания по «расказачиванию», проводившаяся в начале 1919 года Донбюро РКП(б) и Гражданупром Южного фронта и поддержанная директивой, полученной от Я. М. Свердлова! Нередко прибегали к насилию во время гражданской войны не только И. Сталин и Л. Троцкий, но и многие другие командиры, комиссары и специальные уполномоченные.
Чрезмерно широко применялся в годы гражданской войны метод заложников. Во многих случаях можно было найти объяснение временной изоляции в специальных лагерях потенциально опасных для Советской власти групп людей. Метод же заложников предполагал не только временную изоляцию, но и физическое уничтожение одних людей за проступки и преступления других. Об этом без обиняков говорилось, например, в приказе наркома внутренних дел Г. Петровского в сентябре 1918 года:
«Расхлябанности и миндальничанию должен быть немедленно положен конец. Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейшей попытке сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел. Местные Губисполкомы должны проявлять в этом отношении особую инициативу».
Этот приказ вызвал массовый расстрел заложников. К примеру, в № 5 «Еженедельника Чрезвычайных Комиссий» мимоходом сообщалось о расстреле в Петрограде 500 (пятисот) заложников. Такие расстрелы лишь ожесточали борьбу и вели к новым жертвам с обеих сторон. В том же «Еженедельнике опубликованы предложения некоторых чекистов подвергать арестованных «самым ужасным пыткам, от описания которых холод ужаса охватил бы контрреволюционеров». Это было уже слишком, и по требованию Я. М. Свердлова выпуск «Еженедельника ЧК» вскоре прекратился. Но не прекратились многие случаи неоправданной жестокости в работе ВЧК и других органов революции.
После окончания гражданской войны даже многие отчасти оправданные ранее формы насилия становились недопустимы и опасны. Советское правительство должно было принять решительные меры для укрепления законности. Сделать это было, однако, нелегко, так как многие советские и партийные деятели искренне считали, что введение законности равносильно «разоружению революции».
Председатель ЦИК М. И. Калинин писал, что «война и гражданская борьба создали, громадный кадр людей, у которых единственным законом является целесообразное распоряжение властью. Управлять для них – значит распоряжаться вполне самостоятельно, не подчиняясь регламентирующим статьям закона».
Историк М. Н. Покровский писал в 1924 году о коммунистах, которые, возвращаясь с фронтов гражданской войны, были уверены, «что то, что дало, такие блестящие результаты по отношению к колчаковщине и деникинщине, поможет справиться со всеми остатками старого в любой другой области». Победа в гражданской войне порождала у этих людей надежду, «что дело пойдет так же быстро и в хозяйственном строительстве, стоит только пустить в ход военные приемы».
В работе Маркса «Разоблачения о кельнском процессе коммунистов» можно прочесть, что пролетариат нуждается в 10-20 и даже 50-летнем периоде гражданских войн, чтобы победить врага и освободиться от собственных пороков.
Несомненно, что жестокая гражданская война помогла русскому пролетариату и его партии избавиться от ряда недостатков и иллюзий,- это была суровая школа закаливания и отбора. Но эта же война привила немалому числу людей иные пороки, от которых им потом очень трудно было избавиться. К тому же длительная война или террор создают не только привычки и качества личности, но и определенные учреждения и институты, от влияния которых избавиться еще труднее. Переход от образа мышления времен гражданской войны к новым понятиям, методам и средствам революционной работы оказался трудным даже для В. И. Ленина, о чем свидетельствует его переписка с Д. И. Курским.
