Михаил Ципоруха - Покорение Сибири. От Ермака до Беринга
На сводном чертеже Сибири Ремезова, составленном в 1698 г. в Москве, нанесена не только р. Камчатка, но против устья р. Удь помещен «остров Камчатка».
Известно, что В. Атласов в 1700 г. по пути от присоединенной к России Камчатке в Москву проездом появился 16 декабря 1700 г. в Тобольске. Узнав об этом, С. У. Ремезов подал челобитную воеводе с просьбой списать «у того пятидесятника скаски, какову он дал в Якуцку о тамошних краех, где он был». Ремезов обосновывал свою просьбу тем, что для составления чертежа всей Сибирской земли ему нужны новейшие сведения, так как «не осведомлясь подлинно, в тех чертежах какой неправды не написать».
В отписке в Сибирский приказ воевода князь М. Я. Черкасский доложил, что он распорядился вскрыть ящик с документами, опечатанный печатью в Якутске, а «сказку списать, и тот список отдать ему, Семену, для письма и свидетельства чертежей» (47, с.158). Историки считают, что Ремезов лично виделся и беседовал с Атласовым.
Именно поэтому уже в «Служебной чертежной книге» С. У. Ремезова, начатой им в первые годы ХVІІІ в. и оконченной его сыновьями после кончины выдающегося картографа (которая произошла, вероятнее всего, после 1720 г.), на основании данных, полученных, видимо, от Атласова, Камчатка уже изображена в виде полуострова, очертания которого как-то можно сопоставить с действительными.
Некоторые историки, в частности член-корреспондент АН СССР А. И. Андреев, обнаруживший и первый изучивший в 1940 г. «Служебную чертежную книгу» в эрмитажном собрании Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, считали, что «в оригинале чертежной книги 1701 г., посланном Ремезовым в Москву, на общем чертеже всей Сибири Камчатка имела уже тот вид, который находим на чертежах ее в «Служебной чертежной книге». Он предполагает, что единственный известный экземпляр «Чертежной книги Сибири 1701 г.», который хранится в Российской государственной библиотеке в Москве и с которого сделаны фотокопии 1882 г., является не подлинником, а копией (28, с.32, 34). Правда, сейчас соображения А. И. Андреева поддержаны не всеми исследователями жизни и деятельности С. У. Ремезова.
А вот еще один пример того, как Ремезов оперативно использовал сведения о новых открытиях для корректировки своих чертежей Сибири. На «Чертеже всех сибирских градов и земель», составленном в 1698 г., против устья р. Лены показан остров с надписью: «во 198 (1690–1691 гг. — М.Ц.) проведан». Наш авторитетный знаток Арктики и исследователь истории ее открытия член-корреспондент АН СССР В.Ю. Визе уточнил, что этот остров можно определить как о. Столбовой (Ляховские о-ва), открытый летом 1690 г. при плавании с Лены на Колыму якутского казака, а затем сына боярского Максима Мухоплева (10, с.180, 181).
С. У. Ремезов отправил «Чертежную книгу Сибири» в Сибирский приказ 10 ноября 1701 г. Историки считают, что рукопись «Чертежной книги Сибири» по инициативе А. А. Виниуса готовилась на русском и голландском языках для печатного издания в амстердамской типографии И. А. Тессинга, но со смертью последнего в 1701 г. и уходом из Сибирского приказа в середине 1703 г. Виниуса работа по подготовке атласа Ремезова к изданию прекратилась (47, с.93, 94).
Работа С. У. Ремезова по составлению чертежей всей Сибири оказала существенное влияние на развитие русской и западноевропейской картографии. Австрийский посол Гвариенти в 1699 г. получил от Виниуса копию карты Сибири 1698 г. с немецким текстом. Многое из этого чертежа попало в карту И. Идеса, изданную в 1704 г. в приложении к голландской публикации описания его путешествия, а на карте 1707 г. французского географа Г. Делиля обозначен на крайнем северо-востоке Сибири именно по Ремезову «Необходимый нос». Известно о знакомстве С. У. Ремезова с путешественником по Сибири Д. Г. Мессершмидтом и пленным шведским офицером Страленбергом, книга о Сибири и карты в ней которого несомненно содержат сведения, полученные от общения с С. У. Ремезовым (47, с.195).
Из всего этого следует, что «Чертежная книга Сибири» сына боярского, а в конце жизни тобольского дворянина Семена Ульяновича Ремезова является не только замечательным итоговым документом, отображающим колоссальную работу по изучению и освоению Сибири, проделанную русскими людьми в течение ХVІІ в., но и включает самые новые сведения по географии Сибири и Дальнего Востока на время составления атласа. Именно поэтому этот атлас сыграл огромную роль не только в истории русской, но и всемирной картографии.
Несомненна ценность сочинений С. У. Ремезова — первого историка Сибири — его «Истории Сибирской» и «Летописи Сибирской краткой Кунгурской» 1697–1710 гг. Эти работы позволяют уточнить многие факты по истории присоединения Сибири к Московскому царству. Работа Ремезова по составлениию чертежей Сибирской земли и изучение в связи с этим документов в архиве Тобольской съезжей избы (в первую очередь подробные статистические сведения о столице Сибири начиная с 1683 г.) и библиотеке Сибирского приказа в Москве позволили ему накопить множество сведений по истории Сибири.
Важно, что он помимо письменных источников провел опрос, по его словам, всяких «старожилов, памятных бывальцев», «ведомцев», «бывальцев в непроходимых местех и каменех безводных, на степях и на морях, по различным землем подлежащих жительств языков», не только «разных чинов русских людей», но также «иноземцев, бухар, татар и калмыков и новокрещеных», и русских, побывавших в плену у кочевников, «выходцев и полоняников русских». Собирая географические даннные, он узнавал многое по истории и археологии Сибири в части «древних чюдских и кучумовских жилья, мольбища и городища, крепости и курганы» (49, с.2, 3, 7, 8, 14).
Поэтому в его знаменитых атласах среди географических названий имеются и краткие заметки по истории. Так у р. Серебрянки он сделал надпись: «лежат суды Ермаковы» в соответствии с легендой, приведенной в Кунгурской летописи, о том, что будто Ермак оставил на Серебрянке тяжелые струги: «и те старые (суда. — М.Ц.), где они лежат, сквозь их дна дерева проросли». А возле устья Амура, там, где, по представлению Ремезова находилось Гилянское царство, им написаны фантастическеие сведения о том, что «до сего места доходил царь Александр Македонский, ружья спрятал и колокол оставил» (6, с.34).
В своем последнем атласе — «Служебной чертежной книге» Ремезов на карте Среднего Урала сделал пометку «Волок Ермаков» и красным пунктиром обозначил путь Ермака по р. Серебрянке, по одному из ее притоков, названному им «Чуй», и далее за волоком по рекам Журавль, Баранча и Тагил (12, с.518).
Свое сочинение «История Сибирская» Ремезов полностью посвятил истории первого «Сибирского взятия». Он использовал Тобольские летописи, составленные при дворе Тобольского архиепископа Киприана, а затем Нектария, дополнил эту информацию из других источников и создал целое историческое сочинение значительно большего объема, чем Тобольские летописи.
В обеих своих исторических работах, особенно в Кунгурской летописи, Ремезов, как глубоко религиозный человек, наряду с многими живыми фактами о ходе первого «сибирского взятия», приводит легендарные примеры чудесной «помощи божией» христианам в борьбе с «неверными». Несомненно, он страстно желал, чтобы Ермак был причислен к лику святых православной церкви как совершивший подвиг и принявший смерть во имя распространения христианства среди язычников и мусульман Сибири.
В тексте «Истории» приведены чудеса, которые будто сопутствовали походу казаков: и на Тоболе казакам явился святитель Николай Чудотворец, и в трудный момент похода казачье знамя с ликом спасителя поднялось из струга и самостоятельно продвигалось по берегу Тобола. И даже сам Господь с небесным воинством явился в облаках и оборонил казаков от стрельбы татар…
Вместе с тем в его летописи даны многие важные подробности похода, хотя некоторые сведения, сообщенные им, были явно легендарного характера. Так, например, невероятно, что казаки, двигаясь в Сибирь, ошиблись и свернули вначале не к р. Серебрянке, а к Сылве и там перезимовали, то есть заблудились еще в Приуралье. И это при наличии строгановских «вожей»!
Профессор Р. Г. Скрынников считает, что легенда о зимовке Ермака на Сылве возникла в Кунгуре в конце XVII в. в среде местных церковнослужителей, чтобы обосновать утверждение о том, что именно Ермак построил часовню в окрестностях Кунгура, сохранившуюся до их времени (12, с.516).
Легендарны и многие другие обстоятельства походов Ермака, приведенные Ремезовым. Запутанна и противоречива у него вся хронология Ермаковского похода. Но критический анализ Ремезовской летописи много дал ученым для выяснения истинной картины похода Ермака.
Множество живых картин, связанных с походом, приведено в Кунгурской летописи. Причем, по мнению члена-корреспондента С. В. Бахрушина, «наиболее характерной чертой Кунгурской летописи является ее чисто народный стиль, проникнутый грубоватым народным юмором… Отдельные эпизоды рассказаны почти сказочным языком»: «… было у Ермака два сверсника — Иван Кольцев, Иван Гроза, Богдан Брязга и выборных есаулов 4 человека, тож и полковых писарей, трубачи и сурначи, литаврщики и барабанщики, сотники и пятидесятники и десятники с рядовыми и знаменщики чином, да три попа, да старец бродяга, ходил без черных риз, а правило правил и каши варил и припасы знал и круг церковный справно знал; и указ на преступление чинили жгутами, а хто подумает ототти от них и изменити, не хотя быти, и тому по донски указ: насыпав песку в пазуху и посадя в мешок, в воду. И тем у Ермака вси укрепилися; а болши 20 человек с песком и камением в Сылве угружены».
