Энтони Бивор - Вторая мировая война
В ходе вторжения непосредственно за каждой из трех групп армий должна была следовать одна айнзатцгруппа. Позже, на юге, появится четвертая, которая двигалась по побережью Черного моря, вслед за румынами и Одиннадцатой армией. Личный состав айнзатцгрупп набирался из всех сфер гиммлеровской империи, в том числе из войск СС, Sicherheitsdienst (служба безопасности, или СД), Sicherheitspolizei (полиция безопасности, или зипо), Kriminalpolizei (уголовная полиция, или крипо) и Ordnungspolizei. Каждая айнзатцгруппа численностью примерно 800 человек, состояла из двух Sonderkommandos (зондеркоманд), следовавших непосредственно за войсками, и двух Einsatzkommandos (айнзатцкоманд), действовавших во втором эшелоне.
Гейдрих поручил командирам айнзатцгрупп, выходцам из интеллектуальной элиты СС (большинство имело ученые степени), поощрять убийства евреев и коммунистов местными антисемитскими группами. Эти мероприятия определялись как «усилия по самоочищению». Но они не должны были получать официального одобрения немецких властей или оснований для надежд на приобретение политической самостоятельности в каких бы то ни было формах. Самим айнзатцгруппам предписывалось казнить активистов коммунистической партии, комиссаров, партизан и саботажников, а также «евреев, занимавших должности в партийных и государственных органах». Гейдрих, по-видимому, также предполагал, что при необходимости они могут и должны выходить за эти рамки. Это они и делали, выполняя свои обязанности с «беспрецедентной суровостью», например, расстреливая всех евреев-мужчин призывного возраста. Но на том этапе, как представляется, официально еще не поощрялось физическое уничтожение еврейских женщин и детей.
Уничтожение мужчин-евреев началось как только немецкие войска 22 июня пересекли советскую границу. Как и предсказывал Гейдрих, многие из первых массовых убийств были делом рук литовских и украинских антисемитов. В Западной Украине они уничтожили 24 тыс. евреев. В Каунасе было убито 3800 человек. Иногда толпа под наблюдением немецких солдат окружала евреев: их истязали, раввинам выдергивали или поджигали бороды. Затем, под одобрительные крики толпы, их забивали до смерти. Немцы распространяли слухи, будто такие убийства были возмездием за резню, осуществлявшуюся НКВД перед отступлением советских войск. Айнзатцгруппы и полицейские батальоны также стали сгонять евреев и расстреливать их сотнями и даже тысячами.
Жертвы должны были сами копать себе братские могилы. Кто копал недостаточно быстро, в того стреляли. Затем людей заставляли раздеться: отчасти, чтобы затем поделить их одежду, а отчасти – на случай, если они скрыли под одеждой ценные вещи и деньги. Им приказывали встать на колени на краю траншеи и убивали выстрелами в затылок, так что тело падало вперед, в яму. Другие подразделения СС и полиции считали более «чистым» способ уничтожения, при котором жертвам велели ложиться в ряд вдоль нижней части большой траншеи. Их расстреливали на месте из автоматов, а следующую партию заставляли ложиться на трупы, головой к ногам, и тоже расстреливали. Это называлось «сардины в банке». В некоторых случаях евреев сгоняли в синагогу и поджигали здание, а в тех, кто пытался спастись – стреляли.
Постоянные инспекционные поездки Гиммлера, который всемерно поощрял своих людей, приводили к тому, что массовые казни разрастались, как снежный ком. В первоначальную категорию «евреев, занимавших должности в партийных и государственных органах» очень скоро включили всех евреев-мужчин призывного возраста, а вскоре и всех евреев мужского пола, уже независимо от возраста. В конце июня и начале июля еврейских женщин и детей уничтожали главным образом местные группы антисемитов. Но к концу июля айнзатцгруппы СС, бригады гиммлеровских войск СС и полицейские батальоны стали также регулярно уничтожать женщин и детей. Несмотря на распоряжение Гитлера не вооружать славян, немцам помогали двадцать шесть батальонов завербованных на местах полицаев, большинство из которых было привлечено возможностью грабить свои жертвы.
Обыкновенные немецкие солдаты и даже личный состав люфтваффе тоже принимали участие в убийствах мирного населения, о чем позже от немецких военнопленных узнали следователи седьмого отдела НКВД. «Пилот третьей эскадрильи сообщил, что в начале войны он участвовал в уничтожении группы евреев в селе под Бердичевом. Их казнили в наказание за выдачу Красной Армии немецкого пилота. Ефрейтор 765-го саперного батальона по фамилии Тракслер был свидетелем казни солдатами СС евреев под Ровно и Дубно. Когда один из солдат заметил, что это ужасное зрелище, унтер-офицер того же подразделения Графф сказал: “Евреи – свиньи, а вы, уничтожая их, показываете свою цивилизованность”».
Однажды ефрейтор немецкого автотранспортного подразделения вместе с ротным писарем увидели, как «эсэсовцы гнали по дороге мужчин, женщин и детей со связанными проволокой руками». Ефрейтор с сослуживцем пошли за ними, чтобы посмотреть, что происходит. За деревней они увидели 150-метровую траншею глубиной около трех метров. Сотни согнанных в это место евреев заставили лечь в траншею рядами таким образом, чтобы по одному эсэсовцу с каждой стороны вдоль нее могли расстреливать жертвы из трофейных советских автоматов. «Потом к траншее подталкивали следующих, им приходилось ложиться на мертвецов. В этот момент молодая девушка – на вид лет двенадцати – жалобно и пронзительно закричала: “Не убивайте меня, я же маленькая!” Девочку схватили, бросили в яму и застрелили».
Мало кому удавалось спастись от подобных массовых казней. И понятно, что пережитое ими оставляло глубокую душевную травму. Василий Гроссман встретил одну из таких жертв на северо-востоке Украины. «У девушки – красавицы-еврейки, которая сумела вырваться от немцев – сверкающие, совершенно безумные глаза», – писал он в своей записной книжке.
Более молодые офицеры вермахта гораздо охотнее убивали еврейских детей, чем офицеры старшего поколения: молодые боялись, что выжившие смогут когда-нибудь им отомстить. В сентябре 1944 г. был тайно подслушан разговор между находившимися в английском плену генералом танковых войск Генрихом Эбербахом и его сыном, офицером кригсмарине. «На мой взгляд, – сказал генерал Эбербах, – можно идти в своих утверждениях вплоть до того, что убийство миллионов – или сколько их там было – осуществлялось по необходимости, в интересах нашей нации. Но убивать женщин и детей не было необходимости. Мы зашли слишком далеко». Его сын ответил: «Если собираешься истребить евреев, нужно убивать и женщин, и детей – детей во всяком случае. Нет необходимости делать это на людях, но какая мне польза от убийства стариков?»
В целом передовые воинские соединения на фронте не участвовали в массовых убийствах, но имелись и исключения. В частности, дивизия СС Wiking («Викинг») в Украине и некоторые пехотные дивизии на других направлениях принимали участие в массовых убийствах – например в Бресте. Нет никаких сомнений в тесном сотрудничестве СС со штабами групп армий, но армейские высшие и старшие офицеры старалась дистанцироваться от происходившего. Солдатам и офицерам вермахта в приказном порядке запрещали участвовать или присутствовать при массовых убийствах мирных жителей. Однако все большее число солдат в свободное от службы время наблюдало и фотографировало зверства. Некоторые даже добровольно заменяли палачей, когда тем требовалась передышка.
Так же, как в Литве, Латвии и Белоруссии, массовые убийства распространились и по всей Украине, часто при содействии местных жителей, завербованных немцами в пособники. Антисемитизм значительно усилился в период большого голода в Украине («голодомора»), поскольку советские агенты распустили слухи об ответственности за голод в первую очередь евреев. Так старались отвести подозрения в злонамеренности сталинской политики коллективизации и раскулачивания. Украинских добровольцев привлекали также для охраны пленных красноармейцев. «Они услужливы и дружелюбны, – писал один немецкий ефрейтор о полицаях. – Для нас они служат немалым подспорьем».
Вслед за массовыми убийствами в Львове и других городах, украинцы помогали айнзатцгруппе «C» выявлять евреев и устраивать облавы в Бердичеве, где процент еврейского населения был одним из самых высоких. Вступая в город, немецкие солдаты, как позже узнал Василий Гроссман, выкрикивали с грузовиков: «Юде капут!» – и махали руками. Более 20 тыс. евреев были уничтожены отдельными партиями вблизи местного аэродрома. Среди погибших была и мать писателя. Гроссман весь остаток своей жизни терзался чувством вины, что не перевез ее в Москву сразу после начала немецкого вторжения.
Одна еврейка, Ида Белозовская, описала сцену вступления немцев в ее родной городок под Киевом 19 сентября. «Люди с раболепными, счастливыми, угодливыми лицами стояли по обе стороны дороги, приветствуя своих «освободителей». В тот день я уже знала, что наша жизнь подходит к концу, что близятся наши мучения. Мы все оказались в мышеловке. Куда было деваться? Бежать было некуда». На евреев доносили немецким властям не только из антисемитских побуждений, но также из страха, свидетельствует Белозовская. Немцы убивали любую семью, обвиненную в укрывании евреев. Поэтому, даже люди сочувствующие, готовые поделиться едой, не решались давать им убежище.
