Александр Бутаков - Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840–1842, 1856–1858, 1859 и 1860 годах
XXXVII
В течение 24 часов после прибытия все корабельные документы, транспортные накладные и т. д. должны быть переданы Консулу, который в течение следующих 24 часов докладывает в таможенное управление название судна, зарегистрированный вес, наименование груза. Если судовладелец пренебрегает вышеизложенными правилами, то по истечении 48 часов после прибытия он обязан платить 50 талей за каждый день отсрочки, общая сумма этого штрафа, однако, не превышает 200 талей[56].
Судовладелец отвечает за правильность документа, в котором указана полная суммма находящегося на борту груза. За предоставление неверного отчета плата – 500 талей, однако в теченте 24 часов после доставки документа на таможню он может исправить ошибки, найденные в документе, не подвергаясь штрафу.
XXXVIII
После получения документа управление таможни дает разрешение на открытие трюмов. Если судовладелец начинает разгрузку без данного разрешения, он платит штраф в 500 талей, а груз полностью конфискуется.
XXXIX
Все британские суда должны обращаться в таможню за разрешением на разгрузку или погрузку, в противном случае весь товар подлежит конфискации.
XL
Также подлежит конфискации товар, перевозимый с одного борта на другой без соответствующего разрешения.
XLI
Когда все пошлины заплачены, таможня выдает документ, консул возвращает бумаги, и судно может продолжать путь.
XLII
По правилам установления размера пошлин, если английский торговец и китайский таможенник не могут определить стоимость товара, они должны пригласить двух или трех торговцев, и самая высокая цена, предложенная ими за товар, будет считаться его стоимостью.
LVI
Китайские власти должны установить законные меры для защиты доходов от мошенничества и контрабанды.
XLVII
Британские торговые суда не имеют права заходить в порты, не открытые для торговли согласно данному договору. Они не должны незаконно приходить в порты Китая или тайно вести торговлю на берегу. Любой корабль, нарушивший данный закон, подлежит конфискации китайским правительством вместе с его грузом.
XLVIII
Если британское торговое судно будет уличено в контрабанде, оно будет конфисковано, и в дальнейшем ему будет запрещено торговать. Как только приведут в порядок и оплатят все счета, оно будет выслано.
XLIX
Все изъятые штрафы, согласно договору, принадлежат и предназначаются китайским правительством на службу обществу.
L
Все официальные дипломатические документы консульства Ее Величества Королевы, адресованные китайским властям, должны быть написаны на английском языке. Они должны сопровождаться китайским переводом, однако если будет обнаружена разница между английским и китайским текстами, то английское правительство должно считать правильным английский текст. Китайский текст договора, по которому сейчас ведутся переговоры, также откорректирован согласно английскому оригиналу.
LI
Не применять местоимения в единственном числе при обращении к правительству и к подданным Ее Величества Королевы Великобритании в официальных документах китайских властей, как в столице, так и в провинциях.
LII
Британские военные корабли, не имеющие враждебных целей или преследуемые пиратами, могут свободно входить в порты на территории китайской империи и пополнять запасы воды и пищи, а также выполнять ремонтные работы. Командиры этих кораблей должны поддерживать вежливые отношения с китайскими властями.
LIII
При рассмотрении ущерба, наносимого пиратами, высокие стороны согласились принять меры к их подавлению.
LIV
Британскому правительству и его подданным подтверждены все привилегии, неприкосновенность и преимущества, упомянутые в предыдущих договорах, а также указано, что им разрешено свободное и равное участие во всех указанных преимуществах, что гарантировано всем иностраннным подданным Его Величеством Императором Китая.
LVI
Ратификация данного договора состоится в Пекине через год со дня его подписания.
Подписано и скреплено печатью в присутствие уважаемых полномочных представителей».
«Полицейские войны»
Опиумные войны – одна из самых экзотических страниц в военной истории XIX столетия. Необычно здесь все: Китай, этот противник европейских держав, экономический интерес, ставший «затравкой» к военным действиям (торговля чаем и опиумом), причины конфликта 1859–1860 гг., наконец – масштабы противостоявших друг другу стран и армий.
События опиумных войн (особенно первой) стали поводом для серий приключенческих новелл, публиковавшихся в лондонских и парижских иллюстрированных еженедельниках; известия об удачных операциях армий Гофа и Гранта оказывали заметное воздействие на европейские биржи, однако подлинное их значение если и было понятно в то время кому-то, то лишь очень небольшому кругу лиц.
Все дело в том, что перед нами, в сущности, одни из первых полицейских операций в международном масштабе[57], проводившиеся в целью защиты собственных экономических и геополитических интересов. Прикрытием им служили действительные или мнимые нарушения Китаем неких установленных европейцами «правил игры», многие из которых даже не были оформлены в виде гласных договоров. Опиумные войны не являются колониальными в собственном смысле этого слова: ни Англия, ни Франция в середине XIX столетия просто не имели сил для того, чтобы установить свой политический или хотя бы экономический контроль над столь огромной и густонаселенной территорией. Поэтому действия европейских держав выглядели, как набеги лихих полисменов на злачные места лондонских трущоб. Англичане и французы стремились прежде всего доказать перед всем миром варварство, двуличие и слабость китайского правительства, а затем вынудить его согласиться с тем второстепенным местом, которое было уготовлено Пекину на международной арене.
Ведение войны как полицейской операции подразумевает веру в то, что некоторые страны могут выступать олицетворением мировой справедливости, наказывая все остальные за отступления от нее. Как в наши дни в Афганистане американцы, так и в середине XIX столетия в Китае англичане и французы заявляли, что они воюют не с народом (афганским, китайским), но с правительством, нарушившим законы человечности и межгосударственной морали. Это подчеркивалось самыми разными способами: вплоть до того, что во время кампании 1860 г. официально англо-французским солдатам был отдан на разграбление лишь один пункт, но зато какой! – загородный дворец китайского императора.
Мирные договора, заключаемые по завершении военных действий, также не имели целью особые территориальные приращения для европейских держав. Гонконг, полученный Великобританией, стал важнейшим торговым плацдармом и военной базой, но трудно сравнить его с пространствами, осваиваемыми Англией в те же годы, например, в Южной Африке.
Однако значение кампаний против Китая в общеисторическом масштабе куда больше, чем получение европейскими странами неких экономических выгод.
После 1815 г. в Европе был установлен режим незыблемости границ и правящих династий, поддерживаемый Священным Союзом. Здесь функции жандарма в разное время выполняли Франция, Австро-Венгрия, Россия, Пруссия (обычно по просьбе оказавшегося в кризисе режима и с санкции других держав!). Но действия на Дальнем Востоке вначале Англии, а затем присоединившейся к британцам Франции доказывали, что эти страны решили перенести свои полицейские функции на весь мир. Перед нами просто очевидный пример той же самооценки, что движет сейчас натовскими стратегами.
Склонность к полицейским операциям Англия и Франция начали проявлять в канун Крымской войны. Во время последней, когда планы разгрома русской армии на Дунае и совместного с Австро-Венгрией вторжения в Малороссию оказались невыполнимыми, Лондон и Париж превратили боевые действия в последовательность именно «полицейских» ударов по наиболее уязвимым местам морского побережья России (все Черноморское побережье, Свеаборг, Петропавловск-Камчатский). Осада Севастополя в этой связи была хотя и решающим эпизодом войны, но, с точки зрения общей стратегии, только эпизодом[58].
После победы над Россией в Крымской войне мир на несколько лет приобрел однополярный характер: англо-французские союзники ловко играли на противоречиях обиженных друг на друга России и Австро-Венгрии, сближаясь то с одной страной, то с другой; они поддерживали национальные движения, видя в них залог ослабления «лоскутных империй»[59]; на руку им были и противоречия между федералистами и конфедератами в США, этом быстро растущем экономическом монстре. Благодаря всему перечисленному Великобритания и Франция могли активно проводить колонизаторскую политику, заполняя «пустоты» на карте мира (прежде всего в Африке и в Юго-Восточной Азии), а также придавать своей экспансии форму полицейских операций.
