Геннадий Бандиленко - История Индонезии Часть 1
Минто назначил Раффлза помощником генерал-губернатора ОстИндии и губернатором Явы с неограниченными полномочиями. При нем состоял совещательный Колониальный совет из командующего Джиллеспи и двух высших голландских чиновников Раффлз начал с «замирения» аннексированной территории и фиксации сюзеренитета Британии над его недавними корреспондентами — султанами. Направленная им в Палембанг с этой целью миссия обнаружила, что Бадруддин сразу после падения Батавии приказал перебить весь гарнизон форта, а также жен и детей голландских военнослужащих. Он мотивировал свой жестокий приказ договоренностью с Раффлзом[62] и требовал возвратить Палембангу независимость. Англичане ответили штурмом и захватом Палембанга (апрель 1812 г). Султан бежал, на трон Раффлз возвел его брата Ахмада, ставшего вассалом Британской ОИК В возмещение «палембангской бойни» англичане отобрали у него за символическую компенсацию острова Банка и Белитунг.
Раффлз был убежденным сторонником перехода к прямому управлению европейской администрации, где это возможно, и к жесткому контролю над вассальными правителями там, где их сохранение было неизбежным. Убедившись в слабости султанской власти в Бантене и Чиребоне, неспособности правителей подавить волнения низов, он присоединил их (соответственно в 1813 и 1815 гг.) к колониальным владениям прямого управления. За султанами были сохранены их (лишавшиеся смысла) титулы и назначены высокие пожизненные пенсии.
Разочарование ожидало и центральнояванских правителей, надеявшихся с приходом англичан если не восстановить свою независимость, то хотя бы округлить свои владения, урезанные Дандельсом. Ряд писем Раффлза до вторжения можно было истолковать в этом смысле. В декабре 1811 г. сусухунан Суракарты вынужден был признать себя ленником Британской ОИК, соглашался с английской юрисдикцией над неяванцами и с унизительным контролем британцев над его перепиской. Аналогичный договор помощник Раффлза голландец Мюнтинге подписал со старым Сепухом, султаном Джокьякарты. Но тот, не доверяя ОИК, принялся укреплять свой кратон, усиливать армию. Ища поддержки, он вступил в тайную переписку с сунаном. Дознавшись об этом, Раффлз бросил на штурм Джокьякарты 1200 солдат Джиллеспи. В июне кратон был взят, сокровища Сепуха стоимостью свыше 2 млн гульденов были разделены победителями. Сепуха сослали на о. Пинанг, султаном вновь стал его сын Хаменгку Бувоно III, но из его владений было выкроено крошечное княжество Пакуаламан, пожалованное Раффлзом принцу Паку Алам, который оказал британцам важные услуги в ходе войны. Теперь центральнояванских княжеств стало 4. Султан был поставлен под жесткий контроль колонизаторов. Его мангкубуми назначался лишь с одобрения Раффлза. Вдобавок под боком султана теперь постоянно находился мелкий, но докучный соперник Паку Алам. По утверждениям англичан, переписка Сепуха с сунаном, захваченная в Джокьякарте, обличала и последнего в «подготовке мятежа». Осадив Суракарту, Раффлз добился пересмотра договора. Главный министр сунана отныне тоже подлежал утверждению ОИК. Сунан отказывался от возвращенных ему было территорий, а его армия была сокращена до размеров личной охраны.
За пределами Явы феодальные верхи Мадуры, Бали, Банджармасина под сильнейшим давлением британцев также оказались вынужденными признать их господство. Во всех княжествах были отменены контингенты и леференсии, как и обещал накануне вторжения лорд Минто. Взамен взимание всех таможенных сборов и торговля опиумом стали исключительной прерогативой англичан.
Укрепившись на всей территории Индонезии, Раффлз принялся за реформу управления. Его девизом было: «Прямое управление народом платными государственными чиновниками вместо косвенного управления через наследственную знать». Раффлз разделил Яву на 16 областей (резидентств). Резидент-англичанин отправлял административные, судебные и фискальные функции. Именно Раффлз впервые ввел должность, которую голландцы позже обозначили как ассистент-резидент. Он обычно состоял в качестве «советника» при каждом бупати (регенте). Он же четче определил статус введенных до него европейских чиновников-контролеров. Не имея распорядительной и исполнительной власти, они стали своего рода инспекторами, призванными искоренять коррупцию и злоупотребления. Местных чиновников-прияи он вслед за Дандельсом низводил до уровня платных государственных служащих.
Они лишались феодальных привилегий и (почти полностью) прав на безвозмездный труд крестьян [63].
Попытка Раффлза осуществить в Нусантаре судебную реформу (путем введения суда присяжных, подобного английскому) окончилась естественно неудачей.
Глашатай интересов промышленной буржуазии Великобритании[64], Раффлз выступил с новым подходом к эксплуатации ресурсов Нусантары, включая и трудовые. Будучи сам сыном работорговца, он выступил с проектом отмены рабства на Яве, что трактуется многими английскими историками как следствие гуманных воззрений реформатора. Возражая им, малайзийский ученый Сеид Хусейн Алатас указывает на подмеченную Раффлзом большую эффективность наемного труда, а также его надежду, что контингент освобожденных рабов заложит основу необходимого для капитализма рынка свободной наемной Рабочей силы. Было и другое прагматическое соображение. Сравнивая стоимость рабов-негров на Ямайке с оплатой труда в Индонезии, Раффлз писал, что негры стоили бы 10—12 тыс. ф. ст., тогда как на Яве можно законтрактовать работников при заработной плате, не превышающей уровня, необходимого для того, чтобы выжить.
Однако рабство не было запрещено. Английской ОИК претило добровольно отказываться от бесплатного труда. Раффлзу пришлось ограничиться: 1) обложением рабовладельцев налогом; 2) пресечением дальнейшего (с 1 января 1813 г.) ввоза рабов и обращения в рабство за долги; 3) запрещением работорговли в пределах Нусантары. То же произошло с попыткой реформатора запретить курение опиума. ОИК попросту отменила эту меру как убыточную. Восторжествовали интересы чистогана.
Важнейшей попыткой «модернизировать» Яву была земельная реформа Раффлза в духе Хогендорпа. Британской ОИК присваивалось право верховного собственника на землю. Земли, непосредственно обрабатываемые общинами или отдельными крестьянскими семьями, закреплялись за земледельцами как наследственными арендаторами, уплачивающими государству денежную или продуктовую ренту; все остальные земли отчуждались[65]. За это крестьяне освобождались от барщины и оброка и получали право свободно возделывать и сбывать любую (экспортную или неэкспортную) культуру по своему усмотрению. Практически это была программа создания капиталистических фермерских хозяйств. Рента устанавливалась в размере 25—50% урожая в зависимости от плодородия почвы. Первоначально она взималась с общины, что принесло определенный эффект. С 1814 г., когда вскрылись злоупотребления общинных старост, Раффлз попытался обложить рентой индивидуальное крестьянское хозяйство. Однако неизжитый в деревне коммунализм, отсутствие детальных земельных кадастров, квалифицированного фискального аппарата — все это обрекло земельную реформу на неудачу.
Раффлз поощрял создание частных плантаций экспортных культур, развернувшееся при нем в центральнояванских княжествах. Султан и сунан сдавали в аренду земли вместе с крестьянами. Реформатор пытался стимулировать экспортное производство и среди яванских крестьян. Но невызревшие объективные условия (отсутствие дорог, отлаженного аппарата сбыта, крайняя узость сферы денежного обращения) и отсутствие необходимых социально-психологических предпосылок обусловили неудачу этого начинания. Яванское население, как отмечается в коллективном труде индонезийских историков, не привыкло производить экспортные товары по собственному почину и на свой страх и риск. Без получения соответствующих приказов от своих владык они не сажали товарные культуры, сколь выгодными бы те не являлись, а производили лишь продовольственные культуры. Это отвечало характеру яванской деревенской экономики, ориентированной на натуральное хозяйство. С этим выводом трудно не согласиться.
Раффлз не был последователен. Принудительные культура кофе в Приангане и лесоразработки на востоке Явы ввиду их выгодности были нетронуты. Сохранена была и государственная барщина (керджа роди). Постоянно испытывая нужду в средствах, как Раффлз, так и Дандельс были вынуждены развернуть продажу «государственных» земель в частную собственность. Правда, он ограничивался пустошами. Изъятие этих земель как якобы «свободных», как отмечал А. А. Губер, ослабляло общину и усиливало процесс обезземеливания крестьянства. В конечном счете это способствовало сохранению различных форм докапиталистической эксплуатации, заключает он.
