Александр Островский - 1993. Расстрел «Белого дома»

Есаул Князев, вспоминая, как произошла встреча с прорвавшими блокаду у Белого дома, пишет: «Увидели идущих нам навстречу людей. Они жали нам руки, пытались качать. Внезапнораздалисьвыстрелы. Стреляли из крупнокалиберного пулемета вверху. Люди легли на асфальт, закрыли головы руками. В этот момент ИЗ МЭРИИ РАЗДАЛИСЬ АВТОМАТНЫЕ ОЧЕРЕДИ. Стреляли боевыми, а не холостыми, это я сразу определил. Не вверх, а по людям». [Черная сотня. 1994. № 2]

Во время прорыва блокады, свидетельствует Н. В. Федотова, «победно-восторженную колонну накрыли ОЧЕРЕДЯМИ из автоматов из мэрии». [Федотова Н.В. Свидетельствую // За рабочее дело. С — Петербург. 1993. № 13. Ноябрь]

Ссылаясь на данные, собранные «Мемориалом», С. Чарный признает, что стрельба действительно имела место и велась от мэрии, но вопреки фактам заявляет, что стреляли по демонстрантам не на поражение, а для устрашения холостыми патронами. [Чарный С. Тайны октября 1993 года. С. 161.]

Непонятно только, откуда при такой стрельбе появились человеческие жертвы. Одной из них была, например, Марина Белянчикова, раненная одной из первых при прорыве блокады Белого дома. [Площадь Свободной России. Сборник свидетельств о сентябрьско-октбярьских днях 1993 года в столице России. М., 1994. С. 67 (М. Белянчикова).]

Таким образом, у нас нет никаких оснований, если не считать голословные заявления милицейского начальства, обвинять сторонников парламента в стрельбе по сотрудникам МВД, зато есть все основания обвинять в этой стрельбе милицию.

И. Иванов утверждает, что под прикрытием стрельбы милиция собиралась пойти на штурм Белого дома. «В той неразберихе, — пишет он, — фактор внезапности позволял войскам МВД за одну-две минуты преодолеть расстояние до дверей Белого дома и ворваться в него, практически не встретив вооруженного отпора. Автоматы защитников парламента были складированы в оружейных ящиках, и еще неизвестно, кому удалось бы добежать до них первыми». [Иванов И. Анафема С. 156.]

Действительно в тех условиях бойцы ОМОНа и внутренних войск имели возможность без особого труда ворваться в Белый дом. Что же помешало им, если такой замысел существовал?

По мнению И. Иванова, этот план не удалось реализовать, так как «практически все сотрудники МВД и ВВ отказались выполнить преступный приказ (в том числе, софринцы и дзержинцы) и отказались идти в атаку, в результате чего она сразу же захлебнулась!», а затем на сторону парламента перешли две роты Софринскской бригады — 150 человек и 200 военнослужащих ОМСДОНа. [Там же.]

Эта версия поражает своей наивностью.

Во-первых, не следует забывать, что находившиеся в оцеплении вокруг Белого дома дзержинцы были безоружными, поэтому участвовать в штурме Белого дома никак не могли. Во-вторых, если бы днем 3 октября действительно планировался штурм парламента, вряд ли бы в этот день произошла замена вооруженных омоновцев безоружными солдатами. [Сигал Л. Состав преступления: ошибки // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года». ] В-третьих, версии И. Иванова противоречит тот факт, что в момент прорыва блокады от здания мэрии срочно были отведены БТРы, а затем отряд группы спецназа «Витязь».

Поэтому начавшаяся стрельба имела провокационный характер. Она должна была спровоцировать сторонников парламента на ответные действия.

Неслучайно, видимо, когда у Белого дома был открыт огонь, В. А. Ачалов распорядился «немедленно передать на всех каналах приказ: „Ответный огонь ни в коем случае не открывать! НА ПРОВОКАЦИЮ НЕ ПОДДАВАТЬСЯ!“». [Иванов И. Анафема. С. 159.]

Отдавая этот приказ, В. А. Ачалов руководствовался не только здравым смыслом. Еще тогда, когда народ только-только начал собираться на Октябрьской площади, полковник А. А. Марков получил оттуда от своих разведчиков информацию, согласно которой на воскресенье Министерство внутренних дел разработало план крупномасштабной провокации. По этому плану, вместо намеченного митинга собравшихся должны были повести к Белому дому на прорыв блокады, а затем направить в Останкино, на Шаболовку, к Министерству безопасности, Министерству внутренних дел, Министерству обороны, Генеральному штабу и Кремлю. Был назван и человек, который разрабатывал этот план. [Запись бесед с А А. Марковым. Москва. 23 июня, 24 и 26 августа 2006 г. // Архив автора.]

По свидетельству А. А. Маркова, получив эту информацию, он сразу же передал ее А. М. Макашову, тот вместе с ним направился к В. А. Ачалову и предложил повторить свой доклад министру обороны. [Запись бесед с А. А. Марковым. Москва 23 июня и 24 августа 2006 г. // Архив автора]

В. А. Ачалов подтвердил факт получения подобных сведений и сообщил, что немедленно поставил в известность о них А. В. Руцкого. Однако они не произвели на исполняющего обязанности президента особого впечатления, так как слухи о планируемых Кремлем провокациях поступали в Белый дом почти каждый день и не подтверждались. [Запись беседы с В. А. Ачаловым. Москва. 27 июня 2006 г. // Архив автора. В 14.50 Р. И. Хасбулатов выступил с «Заявлением», в котором содержалось предупреждение о готовящейся Б Н. Ельциным в отношении Дома Советов провокации (ИвановИ.Анафема. С. 143)]

Как уже отмечалось, сообщение о том, что 3 октября планируется фиктивный прорыв блокады Белого дома, было получено на Краснопресненской набережной через казаков, охранявших подступы к Дому Советов на Дружинниковской улице, еще 2-го.

Из книги И. Иванова явствует, что первые сведения о возможной провокации Кремля, связанной с разблокированием Белого дома, стали «просачиваться с 27–28 сентября», то есть с того самого времени, когда Дом Советов оказался в полной блокаде и начались первые столкновения на улицах. Согласно этим слухам, подобная провокация была «ВОЗМОЖНА В ВЫХОДНЫЕ ДНИ». [Иванов И. Анафема. С. 145.]

Когда демонстранты пошли на прорыв блокады Белого дома, А. В. Руцкой вернулся в свой кабинет и, наблюдая за происходящим на улице из приемной, приказал без пропуска никого не пропускать в Дом Советов и усилить его охрану. [События 21сентября — 5октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы… // Портал «Русское воскресение».]

Затем Александр Владимирович по рации попытался связаться со «штабом МВД» в гостинице «Мир», чтобы прекратить начавшуюся стрельбу, но там «никто не отвечал». Тогда вместе с В. А. Ачаловым и В. П. Баранниковым он пошел к Р. И. Хасбулатову[Там же.]

Именно в этот момент в приемной и. о. президента появился пришедший с колонной демонстрантов И. В. Константинов, но уже не застал его. [Запись беседы с И. В. Константиновым. Москва. 3 октября 2006 г. //Архив автора. ] В отличие от И. В. Константинова И. М. Братищев и В. Г. Уражцев направились к Р. И. Хасбулатову. [Запись беседы с И. М. Братищевым. Санаторий «Подмосковье». 27 августа 2006 г. // Архив автора]

Как установила Комиссия Т. А. Астраханкиной, после короткого обмена мнениями у Р. И. Хасбулатова «было принято решение немедленно идти на балкон и обратиться к пришедшим людям за поддержкой, в том числе просить оказать содействие в занятии зданий мэрии и гостиницы „Мир“». [Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы. С 147.]

Едва только демонстранты заполнили площадь перед Белым домом, как начался митинг. «Я, — вспоминал позднее А. В. Крючков, — …поднялся на трибуну, точнее, на балкон Белого дома и открыл митинг. Стоял сплошной рев, крик радости: „Ура!“». [Крючков А.В. Прорыв 3 октября. Интервью В. Тихонову//Архив Н. О Глаголевой. ] Передавая настроения, царившие тогда у Белого дома, В. Шурыгин, на мой взгляд, довольно удачно сказал, что многие испытывали такое чувство, «как будто выпили по стакану водки». [Запись беседы с В В. Шурыгиным Москва. 12 июня 2006 г //Архив автора]

Вскоре из переулка, где расположено американское посольство, к Белому дому пригнали несколько грузовиков и военную машину связи. Кто-то, вспоминает Р. Мухамадиев, сказал, что «на этой машине есть радиопередатчик, мощности которого хватило бы на всю Москву и Московскую область. Минуты через три-четыре его наладили, и он заработал». После этого «по очереди стали обращаться к народу…Все сколько-нибудь известные политики, депутаты успели отругать из этой машины власти и самого Ельцина». И только «позднее… стало известно: то была вовсе не радиотрансляционная аппаратура, а устройство, посланное специальными органами для записи речей выступавших». [Мухамадиев Р.С. Крушение С 168–169.]

Кто именно выступал на этом митинге, когда и в каком порядке, требует выяснения. А. В. Крючков утверждал, что одним из первых к демонстрантам обратился Р. И. Хасбулатов. [Крючков А.В. Прорыв 3 октября. Интервью В. Тихонову // Архив Н. О. Глаголевой] Однако, опираясь на «стенограмму видеодокументов», И. Иванов пишет, что Р. И. Хасбулатов выступил после А. В. Руцкого. [Иванов И. Анафема. С. 160] Этот факт в беседе со мной подтвердил и присутствовавший на митинге И. В. Константинов. [Запись беседы с И. В Константиновым Москва. 8 июня 2006 г // Архив автора.]