Полис, логос, космос. Мир глазами эллина - Игорь Евгеньевич Суриков
Поэзией могли заниматься на досуге люди самого высокого положения, аристократы. Собственно, подавляющее большинство греческих лириков архаической эпохи (Солон, Алкей, Феогнид и др.) принадлежали к знатной элите. Но невозможно даже представить, чтобы аристократ занялся бы, скажем, ваянием или начал бы писать картины.
Пожалуй, одно исключение все-таки было. Один из знаменитейших древнегреческих художников, Полигнот Фасосский, кажется, принадлежал к знатному роду. Он участвовал в создании картин на стенах знаменитого Расписного портика на афинской Агоре. И характерно, что Плутарх специально оговаривает, стараясь оправдать живописца: «Полигнот не принадлежал к числу художников-ремесленников и расписывал портик не из корысти, а безвозмездно, желая отличиться перед гражданами»[212]. Запомним это «безвозмездно».
А пока снова процитируем того же Плутарха, имеющего справедливую репутацию писателя-моралиста. Тот отрывок, который мы сейчас приведем, очень ярко передает отношение даже к величайшим скульпторам, внесшим колоссальный вклад в развитие мирового искусства. Плутарховское суждение поражает своей категоричной суровостью:
«Кто занимается лично низкими предметами, употребляя труд на дела бесполезные, тот этим свидетельствует о пренебрежении своем к добродетели. Ни один юноша, благородный и одаренный, посмотрев на Зевса в Писе (то есть на знаменитую статую Зевса в Олимпии работы Фидия. – И.С.), не пожелал бы сделаться Фидием, или, посмотрев на Геру в Аргосе – Поликлетом… Если произведение доставляет удовольствие, из этого еще не следует, чтобы автор его заслуживал подражания»[213].
Даже трудно представить себе, что так относились к деятелям искусства в том обществе, где это искусство достигло, вероятно, самого высокого уровня за всю историю человечества. Очередной парадокс эллинского мировоззрения. Очень характерно, что на древнегреческом языке ремесло и искусство обозначались одним и тем же словом – техне. От него, между прочим, происходит, и термин «техника», который, получается, может быть переведенпримерно как «ремесленничество». Выше мы уже видели пренебрежительное в целом отношение греков к технике, технической мысли, техническому прогрессу – при колоссальном уважении к науке. И вот перед нами еще одна из причин такого пренебрежения. Одно дело – «чистый» ученый, делающий свои открытия исключительно ради морального удовлетворения; совсем другое дело – изобретатель технических усовершенствований, который фактически оказывается тем же ремесленником.
Кстати, если «техника» – «ремесленничество», то «механика» – вообще «мошенничество». Этот термин происходит от древнегреческого механе – «обман, уловка, трюк». «Механика» и «махинация» – этимологически родственные слова.
Вернемся к трудовой этике греков. Особенно постыдным в их системе ценностей было положение человека, вынужденного за деньги работать на другого. Наемный работник, батрак (фет) стоял в глазах общественного мнения лишь немногим выше раба. Раз он вынужден зарабатывать деньги таким образом, значит, он не «автаркичен», не самодостаточен и, следовательно, не отвечает идеалу гражданина. Впрочем, сказанное относится в большей степени к наемному труду на частных лиц. Работать за плату на государство не считалось столь же позорным, поскольку труд на родной полис мог восприниматься как одна из форм исполнения гражданских обязанностей. Именно так, посредством организованных полисом высокооплачиваемых работ, были при Перикле созданы самые прославленные архитектурные памятники Афин.
Но в целом знаки «позитива» и «негатива» расставлялись следующим образом. Труд крестьянина почетен, потому что крестьянин работает на себя, как хозяин, и работает в идеале для того, чтобы обеспечить себе ту самую пресловутую самодостаточность. Он сеет хлеб, растит виноград и оливки, выращивает скот – и сам же потом потребляет урожай. Уже о ремесленнике сказать того же нельзя. Гончар делает в большом количестве глиняную посуду, разумеется, не для собственного пользования, а для того чтобы продать ее на рынке и заработать деньги. В сущности, тем же занимаются скульптор и живописец: получают плату за продукты своего труда. Значит, без денег они не могут обеспечить себе автаркию. А стало быть, заведомо – люди второго сорта, есть в них что-то несвободное. Неслучайно, как мы видели выше, Плутарх подчеркивал, что Полигнот писал свои картины для афинян бесплатно. Он выступал как «чистый» и автаркичный художник, действовал, побуждаемый не материальными, а только моральными стимулами.
* * *
Не пользовался большим почетом и труд торговца. Впрочем, здесь нужно проводить четкое разграничение. Различали, с одной стороны, крупных оптовых купцов – эмпоров, совершавших далекие морские плавания за товарами, и мелких розничных торговцев, лавочников – капелов, которые в порту перекупали у эмпоров мелкие партии товара и продавали их в своих торговых точках, на агоре и в ее окрестностях.
Безусловно унизительной считалась только профессия капела. А среди эмпоров могли быть вполне уважаемые граждане. Это занятие не считалось зазорным, им не гнушались даже аристократы. Так, Солон, выходец из знатнейшего рода, в молодости много занимался подобными операциями.
Тут мы снова передаем слово Плутарху: «Отец Солона… истратил часть состояния на дела благотворительности разного рода. Хотя у Солона не оказалось бы недостатка в людях, готовых ему помочь, он считал позорным брать у других, когда сам происходил из семьи, привыкшей помогать другим. Поэтому еще в молодости он занялся торговлей. Впрочем, некоторые писатели утверждают, что Солон странствовал скорее для приобретения большего опыта и познаний, чем ради обогащения… А в те времена… торговля была даже в почете, потому что она знакомила эллинов с миров варваров, доставляла дружбу с царями и давала разносторонний опыт. Некоторые купцы становились даже основателями больших городов, как например, Протид, приобретя расположение кельтов, живущих у Родана, основал Массалию. О Фалесе и о математике Гиппократе также рассказывают, что они занимались торговлей; а Платону продажа масла в Египте доставила деньги на его заграничное путешествие»[214].
Опять же обратим внимание на одно характерное выражение глубокомысленного и наблюдательного Плутарха: он отмечает, что описанная им ситуация существовала «в те времена», то есть в эпоху Солона, в архаический период. Значит, позже было уже не так. И действительно, уже ко времени Аристотеля отношение к торговцам в целом ухудшилось (во всяком случае, со стороны интеллектуалов).
Приведем в подтверждение несколько цитат из самого же Аристотеля. Он пишет, в частности, об искусстве наживать имущество: «с одной стороны, оно относится к области торговли, с другой – к области домохозяйства, причем последнее обусловлено необходимостью и заслуживает похвалы, обменная же деятельность по справедливости вызывает порицание»[215]. И в другом месте: «Благодаря удобствам морских сообщений в государство прибывает и проживает в нем масса торговцев из-за границы, а это обстоятельство стоит в противоречии с хорошим управлением»[216]. При желании подборку аналогичных суждений того же философа можно было бы и пополнить. А вот слова его учителя Платона: «Тому, кто собирается торговать,
