История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика - Алексей Михайлович Величко
Параллельно с этим 24 октября 964 г. начались военные действия на Западе — византийский флот отплыл на Сицилию под командованием адмирала Никиты; кавалерия и сухопутные части были отданы под начальство полководцу Мануилу, двоюродному брату благочестивого царя. Первоначально кампания развивалась очень удачно: греки овладели Сиракузами, Гимерой, Тавромением и Леонтией — сарацины ничего не могли противопоставить железной византийской коннице и непобедимой пехоте. Но затем сказался горячий и безрассудный нрав Мануила: вместо того чтобы контролировать пастбища и дороги на острове, он ринулся в горы, где его войска потеряли строй и стали легкой добычей арабов. Потери византийцев были огромны — пало почти все войско, включая самого Мануила. После этого греческий флот спешно отплыл в Константинополь, но по дороге был разгромлен сарацинской эскадрой; адмирал Никита попал в плен. В очередной раз сказалась несогласованность действий флота и армии — возникало впечатление, что Мануил и Никита действовали сами по себе. И хотя император обладал твердостью духа, но и ему пришлось много размышлять о непостоянстве людских дел[466].
Блестящий стратег и политик, св. Никифор прекрасно понимал, что дальнейшие перспективы развития Византийской империи лежат уже не на Западе, а исключительно на Востоке. Впрочем, он не собирался сдавать разом свои позиции в Италии, которые все еще были довольно сильны. Помимо двух фем — Калабрии и Лангобардии, под протекторатом Византии находились Сардиния, Венеция, Неаполь, Амальфи, Капуя, Салерно и Гаэта. И император имел все основания быть недовольным попытками Оттона Великого присоединить к себе византийские владения на полуострове[467]. Его откровенно тревожил пример измены герцога Беневента и Капуи Пандульфа, давшего присягу верности императору Оттону Великому в 967 г., когда тот зашел в Рим, чтобы венчать императорской короной своего сына 14-летнего Оттона II (973–983). В голове Западного императора уже созрел план воссоединения двух частей некогда единой Священной Римской империи. Для этого нужно было подчинить себе Рим, что почти случилось, и папство — уже несомненный факт, изгнать из Италии греков и арабов и воссоединить все остальные герцогства и графства под своей единой властью[468]. Но на пути германцев стояли византийцы.
Не желая воевать с германцами, василевс отправил к Оттону Великому посольство с предложением заключить мирный договор. Одновременно с этим, опасаясь растущего аппетита великого саксонца, он отменил поход на Восток и двинулся с войском в Македонию, где им был принят посол Оттона Великого венецианец Доминик. Получив от него заверения, что Оттон I не собирается занимать итальянские владения императора, св. Никифор отправил к германцу второе посольство, прибывшее в январе 968 г. в Капую.
Прежнее пренебрежение византийцев к германской знати уже понемногу стало исчезать. И когда наследник Оттона Великого, император Оттон II, посватался к дочери императора Романа II Феофано, ему не стали сразу отказывать[469]. Для Константинополя этот возможный брак был своего рода ручательством того, что Оттон Великий не собирается претендовать на земли Византии. Для самого германца женитьба сына на венценосной девушке означала резкое возвышение статуса его собственной семьи в глазах всего мира. Если уж в годы поражений брачный союз с членом царской семьи считался вершиной дипломатического успеха, то что можно сказать о том же в ситуации, когда Византийская империя побеждала?!
Но в силу невыясненных обстоятельств — возможно, условия греков были неприемлемы для германцев, брак в тот момент не состоялся. Правда, сами германцы упорно распространяли слух, будто их посольство, отправленное с благородной миссией в Константинополь, было умерщвлено коварными византийцами. В любом случае, чтобы немного отрезвить своего царственного соседа, Оттон перешел границу и в марте 968 г. уже стоял с войском под стенами города Бари. Город ему взять не удалось — как выяснилось по прибытии на место, без флота правильная осада становилась принципиально невозможной. Все же полководцы Оттона Великого Зигфрид и Гунтер разбили византийские отряды в Калабрии и взыскали с греков дань[470].
И вновь в дело вступили дипломаты: для урегулирования спорных вопросов и заключения соглашения о брачном союзе в Константинополь был срочно отправлен посол Лиутпранд, епископ Кремонский. Но его миссия оказалась малоуспешной. Он никак не мог договориться с императором по существу спора, а высокомерие западного гостя неприятно поразило царский двор. 7 июня 969 г., в день Святой Троицы, посла принял император, и начался в буквальном смысле слова «слепой» разговор: оба собеседника никак не могли понять друг друга. Святой Никифор пояснил, почему так долго не принимал посла: «Мы должны были принять тебя более достойно, но не сделали этого из-за нечестия твоего государя. Он вторгся и захватил Рим, нарушая наши права, и отобрал у наших вассалов их земли». Лиутпранд возразил: «Мой государь вступил в Рим не как тиран или разбойник. Твои предшественники были Римскими императорами лишь по имени, и спокойно взирали, как блудницы и их дети правили Римом. Вы пренебрегли своими обязанностями, а мой государь вернул наместникам святых апостолов их владения, власть и почести»[471].
Постепенно спорящие стороны перешли к основной цели посольства. Лиутпранд напомнил, что император Оттон Великий предлагает сочетать браком своего сына Оттона II с дочерью Романа II Феофано. Для обдумывания взяли 4 дня, но ни к чему не пришли. Во время следующей встречи обсуждение основной задачи посольства вновь оттеснилось на второй план в угоду вопросу о том, чья империя является единственно возможной — греков или германцев. Святой Никифор II заметил, что германцы напрасно зовут себя римлянами — они самые настоящие лангобарды. На это посол гневно возразил, что римляне на Западе — синоним разврата, трусости, алчности и лживости. Неудивительно после этих слов, что когда он наконец вспомнил, зачем его отправил Оттон Великий, посла уже резко осадили. Греки возмущенно заявили Лиутпранду: «Неслыханное дело, чтобы порфирородная принцесса, дочь порфирородного императора была выдана замуж за варвара! Если твой господин, — продолжили византийцы, — хочет этого брака, то пусть вначале вернет нашему императору Рим и Равенну со всеми прилегающими землями. А если ищет дружбы без брака, то пусть дополнительно вернет Капую и Беневент».
Лиутпранд без особого стеснения заявил, что его возмутило, почему греки зовут его господина не императором, а королем, сохраняя за Византийскими царями абсолютное право именоваться этим почетным титулом. Понятно, что такой обмен колкостями вновь завел разговор в тупик
