Януш Пшимановский - Студзянки
— Механик, — приказал командир взвода, — задний ход…
Командир танка 226 подпоручник Александр Марчук:
«Когда я получил приказ, что должен непосредственно руководить атакой, я собрал командиров танков и сказал им, что нам нельзя задерживаться у окопов пехоты, нельзя ждать пехотную цепь, иначе мы все получим там крепкий удар, поэтому всем следует на полной скорости мчаться прямо к лесу. Я занял позицию на правом фланге. В этом месте противник мог открыть фланкирующий огонь. После артиллерийской подготовки мы тронулись в путь, ведя огонь из всех стволов. Когда танки миновали окопы, пехота поднялась за нами и пошла в атаку. Въехав в лес, я сразу же потерял радиосвязь с остальными…»
Всегда бывает минута, когда всей связью будто черт командует: заглушает радиостанции, рвет провода, пылью и дымом заслоняет опознавательные знаки, разрывами перекрывает голоса командиров, пулями останавливает связных. В это время действуют только уставшие от бега, бешено колотящиеся в груди солдатские сердца.
Всегда бывает минута, когда и весь тактический план будто черт перепутает. И тогда параллельные направления перекрещиваются, полосы наступления налезают друг на друга либо расходятся в стороны. В это время наступающая часть подобна большой реке, которая, выйдя из берегов, хлынула вдруг всем своим потоком, прорвавшись в наиболее слабом месте.
Роты автоматчиков и противотанковых ружей 2-го танкового полка поднялись из окопов и пошли за танками в атаку. Перед солдатами широко раскинулась, примерно на полкилометра, студзянковская поляна. Лес за нею, растерзанный артиллерийским шквалом, молчал. Десантные группы на броне танков достигли высоты 132,7, захватили лесной плацдарм.
Цепь атакующих, споткнувшись о несколько пулеметных гнезд, забросала их гранатами и обстреляла из противотанковых ружей. 1-й истребительно-противотанковый взвод хорунжего Красовского с фланга обстрелял немецкие танки, уходившие из деревни. Рота Гугнацкого фланкирующим огнем рассеяла группу гитлеровцев на опушке леса южнее деревни.
Цепь снова двинулась в атаку, приближаясь к лесу. Сломив в рукопашной схватке сопротивление противника и разбившись на штурмовые группы, атакующие продолжали стремительно наступать. При штурме студзянковской поляны были ранены старший стрелок Мендель Колтун из роты противотанковых ружей, капрал Стефан Там и плютоновый Станислав Старчевский из роты автоматчиков. Рядовой Владислав Рудницкий, несмотря на ранение, остался в строю.
«Максим» плютонового Кульпы уже третий раз пробирался среди пепелищ Студзянок. Местность была знакомая. Пулеметчики перебегали правой стороной, по задворкам, а когда атака захлебнулась у разбитого танка, они уже были в лесу. Перескочив через песчаную дорогу вместе с автоматчиками 2-го танкового полка и свернув влево, они установили свой «максим» в воронке, стволом на север. Теперь перекресток дорог был от них слева.
«Только бы долго не ждать, — подумал Павел Кульпа и приказал открыть огонь по немецким окопам у дороги в деревню. Пулеметчик старший стрелок Юзеф Зинко застрочил аккуратными, размеренными очередями. Прежде чем кончилась лента, пулеметчики услышали «Ура!». Это была рота Гугнацкого. И вот уже первые наши солдаты оказались под высокими деревьями у белой часовенки.
Кульпа заметил на разветвленном тополе немецкого снайпера и показал на него пулеметчику. Скорректировали огонь, и Кульпа увидел, как немец рухнул вниз.
Здесь уже больше нечего было делать, и пулеметчики, подхватив своего «максимку», направились к дороге. Посреди лужайки их накрыла мина. Кульпу ранило в колено. Зинко погиб.
Сташеку Порчику из Домбрувки еще и семнадцати лет не исполнилось, когда он появился в роте. Перед этим сражением ему только пошел восемнадцатый. Старался парень, получил звание капрала и ручной пулемет носил, как первый номер, но о нем все равно еще говорили: «Дитё».
Чтобы доказать обратное, ему, видимо, надо было совершить что-то большее. И поэтому, когда его ранили в плечо, он остался в строю, не ушел из отделения. Но его превзошел Подборожный: тот вернулся из госпиталя перед самой атакой.
Когда взвод залег перед садовым питомником, капрал Порчик очередью выкурил двух немцев. Третий выстрелил в него из ближайшего окопа, и тут как раз «Дегтярев» заело. Тогда Сташек метнул гранату, но не попал. Немец тоже бросил гранату — удачно, но она не взорвалась. Сташек швырнул последнюю, оборонительную, и сам вскочил в ближайшую воронку. От злости у него чуть слезы на глаза не навернулись, но все-таки ему удалось устранить неисправность, и он дал такую очередь из пулемета, что у немца сорвало с головы каску и отбросило далеко в сторону.
В этот момент подошли танки. Вся рота с криком «Ура!» бросилась вперед. Порчик остановился под тополем, чтобы дать очередь, и вдруг получил пулю в правую ладонь. Пришлось отдать ручной пулемет Яну Сенкевичу. Тот несказанно обрадовался — ведь ему тоже шел восемнадцатый.
Руку Сташеку перевязал хорунжий Шнейдер из 2-й роты. Он сам был с повязкой на голове. Как раз в это время с правой стороны подошла 2-я рота, и ее бойцы. не преминули тут же похвастаться, что это они, захватили деревню и перекресток дорог.
Старший сержант Кочи и офицеры собрали взводы, чтобы ударить на фольварк, но в этот момент наши артиллеристы неожиданно начали стрелять из трофейного орудия. Неизвестно, откуда они его раздобыли, потому что во всем батальоне ни одного такого не было.
Когда обе «сорокапятки» выпустили по снаряду и хорунжий Ярош бросился вперед, следом вскочили сержант Несцерук и капрал Скарбек. Они едва поспевали за ним.
Около садового питомника с правой стороны показались танки, и цепь поднялась в атаку.
Худой немец замахнулся гранатой, но Скарбек уложил его очередью. Два гитлеровца выскочили с винтовками с отомкнутыми штыками. Одного Несцерук скосил, а другого трахнул прикладом автомата. Ярош, Несцерук и Скарбек почти одновременно оказались у орудия. Рядом валялись трупы немцев. И среди них лежал убитый два дня назад хорунжий Бойко из 1-й роты.
Пушка, «семидесятипятка», была цела, не хватало только спускового шнура. Несцерук снял с брюк пояс и привязал. Взявшись за станины, попытались развернуть пушку — тяжело. Подбежал Сопочко и еще несколько человек — помогли.
— Заряжай, — приказал хорунжий Ярош и припал к прицелу. Навел орудие на фольварк.
Они дали один за другим пять выстрелов, так что даже дым пошел и все деревья окутало пылью.
— Хол-л-ера! — Сопочко всегда запинался, когда был зол или раздражен, что случалось с ним нередко. — А как там н-наши?
На всякий случай они увеличили дальность стрельбы и выпалили все до одного снаряда в тыл противника.
Старший стрелок Скавиньский шел со своим противотанковым ружьем позади всех. Нет, он не был плохим солдатом. Просто позавчера ранило его заряжающего Роговского Блажея, и теперь Скавиньскому приходилось все нести самому. Кроме того, вчера ему в колено угодил кусок кирпича, и Скавиньский хромал на правую ногу. Когда он взобрался на высотку, 3-я рота, поддерживаемая взводом, уже вела бой за кирпичный завод. Скавиньский с удивлением отметил, что из того леса, где должны были находиться танки 3-й роты, стреляет «тигр». До танка было с полкилометра или больше, и Скавиньский понимал, что такую толстую броню не пробить, но все же решил попугать немца. Прицелившись, он выстрелил раз-другой, и «тигр» отошел за деревья.
— Хорошо, — похвалил бронебойщика замполит роты сержант Евсей. Он сам прибыл только позавчера, когда ранило хорунжего Колесняка. — На вот, я тебе патроны принес.
— Я сейчас еще одному влеплю.
— Какому? — спросил сержант.
— Вон тому, что кормой в болото ползет. Вот дурак.
— Погоди, — Евсей прикрыл глаза ладонью. — Это же наш.
Штурм фольварка
Пятеро в пятнистых куртках и касках, с пучками соломы под маскировочными сетками вскочили сбоку на броню танка Нитарского.
— Задний ход, — приказал Турский. — Левую выжимай, еще левую.
Капрал Полетек смекнул, в чем дело, и зарядил пушку осколочным. Задним ходом они перескочили мощеную дорогу и въехали в небольшой пруд, полный разбухших убитых гусей. Ударили из пушки по каменной стене коровника, потом еще раз. Обломки разлетелись по двору, взрывная волна смела немцев с брони. Вурм из своего «Дегтярева» вылущивал немцев из расщелин в стенах, из-за углов. Таким способом им удалось оттянуть время секунд на двадцать-тридцать, а может, и на минуту. Но немцы могут вот-вот ударить из какого-нибудь окошка или через пролом в стене. Где же, черт возьми, пехота, где остальные машины?
Командир танка 226 подпоручник Александр Марчук:
