Константин Рыжов - 100 великих россиян
С новым императором Николаем I отношения у Аракчеева не сложились. 20 декабря он был освобожден от заведования делами Комитета министров и смещен с других постов. За ним сохранилась лишь должность главного начальника военных поселений, но в 1826 г. он был уволен и с нее. После ухода в отставку Аракчеев постоянно жил в Грузине, много занимаясь устройством имения. Крестьяне его были опутаны множеством строгих предписаний и инструкций, однако жили в достатке. Большинство крестьянских домов, по свидетельству современников, были крыты железом, дороги находились в хорошем состоянии. В Грузине был построен госпиталь и учрежден заемный банк, где крестьяне могли брать ссуды.
До последней минуты Аракчеев с чрезвычайным трепетом относился к памяти своего «благодетеля» императора Александра. В господском доме в полной неприкосновенности сохранялась обстановка комнат, в которых когда-то останавливался император. Как ценнейшую святыню Аракчеев хранил под стеклом письма и рескрипты Александра, а также рубашку этого государя (он завещал похоронить себя в ней). Перед собором в Грузине граф на свои деньги соорудил величественный памятник, изображавший Веру, Надежду и Милосердие, венчающих бюст монарха. Он положил в Государственный банк 50 тысяч рублей и завещал потратить их на сочинение, издание и перевод на иностранные языки исторического труда о царствовании Александра. «Теперь я все сделал, — писал он незадолго до смерти одному из своих друзей, — и могу явиться к императору Александру с рапортом».
Умер Аракчеев в апреле 1834 г.
КОНСТАНТИН ПОБЕДОНОСЦЕВ
Константин Петрович Победоносцев — один из самых значительных и характерных деятелей русской истории XIX века — происходил из духовного сословия. Он родился в марте 1827 г. в семье профессора российской словесности Петра Васильевича Победоносцева. Дед его являлся настоятелем церкви святого Георгия на Варварке в Москве.
Поздний ребенок, Константин Петрович с детства казался замкнутым и одиноким, имел привычку к упорному труду, страстно любил книги и был необычайно привязан к церкви. В 1846 г. он поступил в Петербургское училище правоведения и во все годы пребывания в нем отличался большими успехами в науках, прилежанием и какой-то странной для его возраста, прямотаки стариковской любовью к порядку. Ни разу он не был замечен ни в одной шалости и вызывал недовольство училищного начальства единственно своим неумеренным чтением.
По окончании училища Победоносцев начал службу в 8-м департаменте московского Сената, размещавшегося на территории Кремля. В середине 50-х гг. в «Русском вестнике» появились его первые статьи. Две из них — «Заметки для истории крепостного права в России» и «О реформе гражданского судопроизводства» — создали ему имя выдающегося молодого ученого. Карьера его после этого была быстрой и блестящей. В 1859 г. Московский университет пригласил Победоносцева на кафедру гражданского права. Недолгое пребывание его в стенах этого учреждения (1860–1865 гг.) стало эпохой в истории русской юриспруденции. Составленный Победоносцевым для своих лекций ясный, сжатый, точный и поучительный курс гражданского права (изданный в 1868 г.) в течение нескольких последующих десятилетий был настольной книгой всех русских юристов.
Молодой и талантливый профессор вскоре обратил на себя внимание двора. В конце 1861 г. главный воспитатель великих князей граф Строганов пригласил Победоносцева преподавать юридические науки наследнику престола великому князю Николаю Александровичу. Этот переход из университетской аудитории в дворцовые покои явился в жизни Победоносцева решающим моментом: он оторвался от служения чистой науке и приобщился к дворцовой жизни и государственной деятельности. В 1863 г. он сопровождал Николая Александровича в его путешествии по России Однако в 1865 г. обаятельный, умный и образованный наследник неожиданно тяжело заболел в Ницце туберкулезом и скончался. Смерть любимого ученика была для Победоносцева большим личным горем. В апреле он писал своему многолетнему корреспонденту фрейлине Тютчевой: «О какое горе, Анна Федоровна! Какое горькое и страшное горе! Какая тоска! Такая тьма напала на душу — всю светлую неделю прожил в агонии, от одной телеграммы до другой, и все еще теплилась надежда, а сегодня страшная весть все унесла, все разорила — нет нашего милого царевича…»
Цесаревичем после Николая стал младший сын Александра II, Александр.
При новом наследнике Победоносцев занял то же место, какое занимал при старом: он продолжал читать лекции и еще раз совершил в свите Александра Александровича традиционное путешествие по России. Уже тогда Победоносцев имел большое влияние на своего ученика, который чрезвычайно ценил его ум и преданность. Покровительство цесаревича обеспечило Победоносцеву быструю государственную карьеру. В 1868 г. он был назначен сенатором, в 1872 г. стал членом Государственного совета, а в апреле 1880 г. занял пост обер-прокурора Святейшего Синода и вошел в состав Комитета министров.
Впрочем, огромное влияние Победоносцева на внутреннюю жизнь России лишь в очень малой степени являлось следствием высокого служебного положения. Его власть объяснялась тесной духовной близостью с императором Александром III и их общим неприятием преобразовательской деятельности Александра II. Известно, что начало великих реформ Константин Петрович встретил с энтузиазмом. Как и многие его современники, он возмущался произволом и бюрократизмом николаевских времен. В 1859 г. Победоносцев даже защитил магистерскую диссертацию, темой которой была реформа гражданского судопроизводства. Однако либеральные иллюзии очень скоро покинули его Преобразования 60-х гг. вызвали сильное умственное брожение в русском обществе. Многие ожидали кардинальных политических реформ в духе западной демократии. Часть общества была настроена еще более радикально — мечтала о насильственном переходе к конституционному правлению и даже о социалистическом перевороте. То, что делал Александр II, многим казалось мелким и недостаточным. Радикальная революционная молодежь стала создавать подпольные организации, появились зажигательные прокламации, начались покушения на царских сановников, затем был вынесен смертный приговор самому императору (в 1866 г. в Александра стрелял Каракозов). Одновременно оживились национальные движения. В 1863 г. здание Российской империи потрясло мощное польское восстание.
Все это привело Победоносцева к убеждению, что реформы Александра направили Россию совсем не в том направлении, в каком нужно. Личность самого реформатора, когда Константин Петрович познакомился с ним поближе, не могла вызвать у него особых симпатий. Победоносцев не любил Александра II за государственную дряблость, за антинациональную, как ему казалось, политику, за недостаток благочестия и за открытую связь с княжной Долгорукой. В 1877 г. он писал в одном из писем об императоре: «Добрый человек — сердце в нем сказывается, H «S как горько в такие минуты не находить в нем самого драгоценного — воли сознательной, твердой, решительной…»
Корнем всех бед пореформенной России и главной причиной, разрушившей национальное согласие, Победоносцев считал сам принцип, положенный в основу реформы, — культ «человечности» (гуманизма, в западном его понимании), подменивший исконно русские идеалы: самодержавие, народность и православие. Глубоко чуждые русскому человеку западные идеи, по его мнению, освобождали его от всех нравственных преград, вели к насилию и самовластию. Из культа «человечности» происходило порочное учение о «народовластии». «Одно из самых лживых политических начал, — говорил он, — есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времен французской революции идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции». Во многих работах Победоносцев старался показать, как глубоко заблуждаются те русские либералы, которые видят в «народовластии» панацею от всех русских бед. Он желчно и зло критиковал западную демократию: высмеивал закулисные махинации буржуазного парламента, интриги биржи, продажность депутатов, фальшь условного красноречия, апатию граждан и энергию профессиональных политических дельцов. Он издевался над судом присяжных, над случайностью и неподготовленностью народных судей, над беспринципностью адвокатов, ядовито критиковал университетскую автономию. Выборное начало, писал он, вручает власть толпе, которая, будучи не в силах осмыслить сложные политические программы, слепо идет за броскими лозунгами. А так как непосредственное народоправство невозможно, народ передает свои права выборным представителям, помышляющим лишь о своих корыстных интересах.
