Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942
Кстати, он не стоял, а сидел…
Этот гитлеровский лейтенантик даже заявил, что гарантирует нам через неделю жизнь, если мы его не расстреляем».
Несмотря на некоторые неточности, данный случай действительно имел место. В реальности был сбит только один истребитель из эскадрильи 5/JG77, а его пилот унтер-офицер Эрнст Тома (2 воздушные победы) попал в плен. Немецкая сторона утверждает, что после взятия Севастополя его тело было найдено — он был расстрелян…
Не менее ожесточенным налетам подвергся отряд «Ворошилова» (крейсер прикрывали эсминцы «Свободный» и «Сообразительный») на обратном пути днем 28 мая. В 07.00 его атаковала пара Ju-88, затем в 11.45 — восемь «хейнкелей» и еще одна пара «юнкерсов». Корабль вел по атакующим самолетам настолько ожесточенный огонь, что у одного из 100-мм зенитных орудий оторвался ствол. Ему снова удалось уйти безнаказанным, что вызвало у Рихтгофена вспышку ярости. Он подверг командование оперативно подчиненного ему «Fliegerfuhrer Sud» жесткой критике — по немецким данным, за два дня пилоты подчиненной ему группы II/KG26 выпустили по крейсеру 29 торпед и не добились ни одного попадания!
Вернемся к событиям 28-го в небе Севастополя. В ночь на эти сутки немецкие бомбардировщики предприняли первый массированный ночной налет на город. В нем, по данным ПВО, участвовало 25 машин, сбросивших на город не менее 70 тяжелых авиабомб. Тем не менее нанесенный ущерб оказался незначительным — всего восемь разрушенных жилых домов при отсутствии пострадавших военных объектов. В дневное время пилоты люфтваффе придерживались старой тактики — непрекращающиеся налеты отдельных звеньев с больших высот. Взлетавшие советские перехватчики немедленно попадали под удар «мессершмиттов», которые с этого дня установили непрерывный воздушный патруль над базой силами от двух до шести машин. К счастью, зенитная артиллерия заставляла их держаться на большой высоте, откуда они не могли мешать взлету и посадке наших самолетов. В 11.58 два Bf-109, очевидно, осуществлявших бомбовый удар с высоты бреющего полета, случайно оказались в радиусе огня плавучей батареи «Не тронь меня», которая сразу же их сбила. Ст. лейтенант Авдеев добавил к этому еще один уничтоженный «мессершмитт», но немцы этого не подтверждают. В свою очередь, советская сторона отрицает пять воздушных побед, одержанных в тот день пилотами JG77. Реально ими была сбита только «чайка» лейтенанта Григорьева, который воспользовался парашютом.
События следующего дня — 29 мая — не могли не оставить впечатления, что 3-я ОАГ порядком измотана боями и уже не может оказать столь интенсивного противодействия, как раньше. Немецкая авиация сбросила на город 120 бомб, разрушив девять домов. В порту в результате атаки «мессершмитта» пострадала подводная лодка «М-117». После этого находившийся в Севастополе 8-й дивизион подводных лодок перешел в бухту Камышевая близ мыса Херсонес, но поскольку продолжал подвергаться внезапным ударам авиации и там, 2 июня последовал приказ о его перебазировании на Кавказ. Это оказалось серьезным успехом для стран «оси» — в течение мая лодки дивизиона, действуя между Сулиной и Одессой, потопили румынский пароход, теперь же им предстояло действовать с кавказских баз, что удлиняло время перехода и серьезно сокращало период нахождения на позиции. С этого момента все появлявшиеся в Севастополе подлодки имели лишь задачу снабжения осажденного гарнизона. На перехват немецких бомбардировщиков в течение суток вылетало всего 13 истребителей, десяти из которых пришлось вступить в бой. По донесению, он оказался безрезультатным для обеих сторон, но из немецких материалов известно, что один из «юнкерсов» группы III/LG1 получил 35% повреждения в воздушном бою, а другой разбился на 100% при посадке в Евпатории якобы из-за отказа двигателей.
Еще менее удачно сложилось для советской стороны обеспечение обратного перехода транспорта «Грузия», для чего было совершено 14 самолето-вылетов. Судно атаковали две группы бомбардировщиков, к счастью, безрезультатно, но в бою с одной из них пропал без вести МБР-2 капитана Кунейко. Пилот другого «амбарчика» сержант Жураник доложил о сбитии им одного Не-111, но немцы этого не подтверждают. При возвращении с прикрытия кораблей уже у самого Севастополя МБР ст. лейтенанта Чигиринского был атакован группой «мессершмиттов» и при уклонении от атаки врезался в воду. Отважного летчика, который 9 мая полчаса вел воздушный бой с группой торпедоносцев во время обеспечения перехода танкера «Москва», смогли поднять из воды, но вскоре он скончался от полученных травм и ранений.
30 мая советские истребители сделали для прикрытия базы всего десять вылетов и ни разу не участвовали в воздушном бою. С учетом того факта, что в воздухе постоянно висел немецкий воздушный патруль, это можно объяснить лишь одним способом — наши сами не искали встречи с численно и качественно превосходящим противником. Вместо этого большая группа истребителей — 15 машин разных типов — составила воздушный эскорт для пятерки Ил-2, которые совершили беспрецедентный по дерзости дневной налет на аэродром Саки. По докладам летчиков, им удалось уничтожить на земле семь и повредить шесть самолетов противника, вызвать шесть пожаров. Немцы не признают никаких потерь, но точно известно, что в этот день базировавшаяся на Саки группа II/KG26 потеряла один самолет с экипажем, пропавшим без вести.
Советское командование не сидело сложа руки, наблюдая, как немцы истребляют 3-ю ОАГ. Днем 30 мая на аэродром Херсонесский маяк перелетели из Анапы семь Як-1 247-го иап 5-й воздушной армии, пара СБ и по одному ДБ-3 и Пе-2 от 5-го гвардейского и 40-го авиаполков. Это дало возможность с 31 мая вновь активно включиться в бои, тем более что в связи с прибытием первых авиагрупп из-под Харькова немецкая авиация примерно в два раза увеличила количество самолето-пролетов над Севастополем. В течение дня бомбардировщики сбросили на город 740 авиабомб, которыми был разрушен 41 дом, убито 40 человек (из них только два военнослужащих) и 90 ранено. В последующие дни такие итоги являлись уже не исключением, а правилом. О силе вражеских бомбардировок писал военный корреспондент Евгений Петров, побывавший в городе накануне третьего штурма: если «87лет назад каждый месяц обороны (имелась в виду оборона Севастополя в 1854 — 1855 гг. — М.М.) был приравнен к году, то теперь к году должен быть приравнен каждый день. Сила и густота огня, который обрушивает на Севастополь неприятель, превосходит все, что знала до сих пор военная история… Города почти нет. Нет больше Севастополя с его акациями и каштанами, чистенькими тенистыми улицами, парками, небольшими светлыми домами с железными балкончиками. Он разрушен. Но есть другой, главный Севастополь — город адмирала Нахимова и матроса Кошки, хирурга Пирогова и матросской дочери Даши. Сейчас это город моряков и красноармейцев, из которых просто невозможно кого-либо выделить, поскольку все они герои…».
На этот раз советские истребители не оставили врага безнаказанным. Две пары летчиков (Белозеров — Касабьянц и Катров — Петрухин) сбили по «юнкерсу», Ширяев и Енохин из 9-го иап — «мессершмитт». Немцы подтверждают потерю последнего и указывают, что один из Ju-88 группы III/LG1 разбился при посадке в Евпатории. Возможно, что одним из сбитых бомбардировщиков оказался «хейнкель» группы II/KG26, который в результате боевых повреждений на обратном пути совершил посадку на воду в Каркинитском заливе. Весь его экипаж, включая двух раненых авиаторов, был спасен летающей лодкой Do-24. Напротив, ни одна из трех заявок пилотов JG77, сделанных в этот день, не подтверждается. Немцам удалось лишь уничтожить два МБР-2 в результате бомбовых попаданий.
Возобновление противодействия советской авиации закономерно привело к новому массированному удару по аэродрому Херсонесский маяк, который состоялся утром 1 июня. На этот раз немцам сопутствовал полный успех. Взрывами бомб оказались уничтожены два ДБ-3 и «як» 247-го иап, повреждены два ДБ-3, два СБ и один И-16. Взлетевшие на перехват четыре «яка», четыре И-16 и пара И-153 вступили в бой с десяткой Bf-109 из II/JG77 и понесли тяжелые потери. Был сбит один Як-1 и две «чайки», но всем трем пилотам (летчики еканенко, Седушкин и Симов) удалось воспользоваться парашютами.
С воздуха за действиями подчиненных наблюдал сам Рихтгофен. «В 07.55, — вспоминал пилот группы II/JG77 лейтенант Лютц-Вильгельм Буркхардт (Burkhardt), — я вылетел для сопровождения Физелер «Шторьха» генерал-полковника фон Рихтгофена, который хотел осмотреть русские позиции под Севастополем с воздуха. Мне было приказано обеспечить непосредственное охранение. Когда мы пролетали над русскими линиями, мой самолет был поврежден русским зенитным огнем. Повреждение вынудило меня сразу же искать подходящее место для вынужденной посадки. Я наметил его в долине между двумя виноградниками в районе Мамашай, севернее Севастополя. При посадке мой самолет, прежде чем остановился, снес несколько рядов винограда. К сожалению, я еще находился на нейтральной полосе на участке 16-й пехотной дивизии, поэтому, когда вылезал, сразу же попал под огонь русской пехоты, но затем мне удалось невредимым добраться до безопасного места.
