Владислав Гончаров - 1917. Разложение армии
Переходя к перечислению отдельных фактов, рисующих состояние армии, необходимо указать прежде всего на значительное число случаев отказа от исполнения боевых распоряжений относительно смены тех или иных частей с позиции. Таких случаев было зарегистрировано: в 12-й армии – 2, 1-й – 3, Особой и в 11-й – по 1-му, в 7-й – 4, 9-й – 2. Кроме того, со стороны многих частей раздаются настойчивые требования отвода их в тыл под угрозой оставления к определенному сроку позиций (1-я Кавказская стрел, див. 1-й армии, 13-я Сиб. див., 431-й и 432-й пех. п. 108-й див. 7-й армии); самовольно оставили позиции части 11-й Сиб. див. 10-й армии, причем увещания местных комитетов, членов Ревкома, командного состава не достигли цели; тоже 296-й Грязовецкий полк и одна рота 431-го полка 7-й армии; 691-й полк и 306-й полк 46-го корпуса Особой армии отказались выступить на позиции. Между прочим, в 141-м полку 12-й армии был выработан план ухода в тыл, согласно которому, в случае отказа ротных командиров, постановлено их убить, а затем обратиться к баталионным и полковому командирам, потребовать особый поезд и ехать в Псков. Мотивом этого ухода было выставлено, с одной стороны, перемирие, делающее лишним стояние полка на фронте, а с другой – необходимость участия в выборах в Учредительное Собрание. План пока не приведен в исполнение.
Случаи братания участились и распределяются между отдельными армиями следующим образом: в Особой – 7, 11 – 3, 7-й – 7 и по всему Румынскому фронту. Командный состав и комитеты принимали все меры к недопущению или прекращению братания. В некоторых случаях на участке 74-го и 76-го п.п. 12-го корпуса, 296-го п. 41-го корпуса и 13 сиб. див. 7-й армии, братание происходило по инициативе противника с провокационной целью; это было замечено членами ревкома, которые обратились к противнику с воззванием о недопустимости братания ввиду общих переговоров о мире. На территории упомянутого 296-го п. была организована сходка наших солдат и противника, которая длилась 20 минут.
Во 2-й дивизии 1-го Туркестанского корпуса Особой армии наши и немецкие солдаты разгуливают вместе, причем последние доходят до наших резервных рот; то же наблюдается и на участке 431-го полка 108-й див. 7-й армии. Особенно усиленное братание наблюдается на территории 19-й див. 12-го корпуса 7-й армии, где за неделю – с 20-го по 27-е ноября – было два случая увода в плен наших солдат во время братания; кроме того, пользуясь легкомысленным доверием наших солдат, австрийские офицеры 21-го ноября ходили по своему берегу реки Сбруча с планшетками и фотографическими аппаратами и снимали наши окопы. Уговоры и увещания офицеров и комитетов вызывают озлобление. В районе 432-го полка завязана меновая торговля с неприятелем, окопы украшены белыми флагами, раздается музыка. В 442-м полку 57-й див. Особой армии офицерам, протестовавшим против братания, угрожали штыками. К прискорбным результатам привело братание на территории 6-й армии, где три наших солдата пошли к проволочным заграждениям противника, здесь их сфотографировали и дали табаку. Возвращаясь, они нашли головку дистанционной трубки, при разборке которой все три были ранены.
Отношение к командному составу по-прежнему недоверчивое. Наиболее печальные факты с этой точки зрения имели место в следующих случаях:
в 227-м полку Особой армии на глазах командира и офицеров убит прапорщик Баранов; рядовой 43-го полка 7-й армии убил двумя выстрелами из винтовки подпоручика 123-го полка, при попытке арестовать его солдаты оказали сопротивление, и убийца скрылся. Во второй батарее 39-го корпуса Особой армии в землянку командира была брошена бомба, которой контужено три офицера; в 1-й Кавказской артиллерийской бригаде 1-й армии выстрелом через окно ранен командир батареи. Кроме того, подвергнуты аресту 50 офицеров 126-й дивизии Особой армии, двигавшейся на Луцк (впоследствии все офицеры освобождены после ликвидации самого выступления дивизии); командир 541-го Велижского полка и 6 офицеров (12-й армии) по обвинению в контрреволюционности; командиры 37-го Грайворонского полка и командир 9-й роты того же полка (1-й армии).
Предупреждая закон о выборности командного состава, некоторые части стали осуществлять у себя это право ранее его официальной санкции. Так – в 4-м самокатном баталионе (Особой армии) были отстранены командир 3-й роты и заведующий хозяйственной частью, и на их место избраны солдаты; в 648-й дружине командиром избран комиссар; комитет летучего пункта 3-й гвардейской див. отстранил начальника и завладел всем имуществом; комитет санитарного поезда сместил старшего врача, заведующего хозяйством и сестер милосердия и избрал новых лиц (11-я арм.); в 5-й Кавказской див. был смещен делопроизводитель хоз. части за отказ выдать несколько перьев, в чем было усмотрено желание со стороны делопроизводителей помешать выборам в Учредительное Собрание (12-я арм.); в 74-й див. 41-го корпуса было вынесено постановление об упразднении должностей дивизионного интенданта и начальника хозчасти с передачей их функций особым комиссиям (7-я арм.); в 53-м Сиб. стрелк. полку отказались принять прибывшего после эвакуации командира; комитет частей штаба 11-й армии постановил реквизировать собственных офицерских лошадей, обыскивать уезжающих офицеров и отбирать у них оружие, перевести офицеров на общежитие.
Параллельно с приведенными фактами нельзя не отметить отрадного явления полной солидарности командного состава 32-й дивизии 8-й армии с комитетами и дружной работы офицеров наравне с солдатами во всех организациях; точно так же полное соглашение достигнуто между командным составом и ревкомом 12-й армии, где командарм Новицкий и все комкоры беспрекословно подчинились власти ревкома.
Что касается работ и занятий, то, как сказано в вводной части, таковые вообще не производятся за весьма ничтожными исключениями; везде мотивами выставляется ненужность работ, ввиду скорого мира, в некоторых же случаях сверх того в качестве мотивов приводится малая дача хлеба (737-й Абловинский полк 1-й армии).
Погромное движение заметно растет и принимает организованный характер на территории 11-й дивизии 7-й армии, где разоряется и уничтожается имущество как помещиков, так и крестьян. Командный состав и комитеты бессильны в борьбе с этим злом. Между прочим, солдатами 13-й Сиб. дивизии той же армии был произведен еврейский погром в районе расположения штадива, дальнейшее развитие которого было приостановлено с помощью пулеметной команды. На участке 10-й армии в имении Дуброво солдаты, вооруженные ружьями и бомбами, разграбили все имущество: домашнюю птицу, скот, белье, посуду и деньги. Вместе с тем, для предотвращения погромов национальный блок 12-й армии признал желательным образование при армии и Ставке комиссии из представителей национальных организаций, по одному от каждой, для охраны местного населения от грабежей национальными полками.
Обращаясь в заключение к тем фактам, которые характеризуют отношение армии к новому политическому строю, надлежит прежде всего заметить, что симпатии солдатских масс вполне определенно склоняются на сторону этого строя, приобретающего с каждым днем все большее и большее число приверженцев, начиная с крупных войсковых частей – фронтов армий и кончая более мелкими единицами: полками, ротами и т. п. Сделанный вывод иллюстрируется следующими конкретными данными.
В 3-м Сибирском корпусе 2-й армии вся власть перешла в руки Военно-Революционного комитета, над командным составом установлен контроль, выделена особая оперативная комиссия, выборы командного состава прошли без особых трений; в 7-й армии тоже власть в руках ревкома; во всех войсковых частях 3-й армии образованы ревкомы, к которым перешла вся полнота власти, армейский комитет пользуется громадным влиянием и авторитетом, во все учреждения назначены комиссары. Такой же комитет образован на всей территории 11-й армии. 32-я пех. див. 6-й армии вынесла постановление о бесповоротном признании власти Совета; съезд Юго-Западного фронта признал необходимым передать всю власть на фронте вновь избранному общеармейскому комитету и установить контроль над оперативной деятельностью в контакте с секретариатом украинской рады.
Центральный комитет служащих почтово-телеграфных учреждений Северного фронта, протестуя против требования комиссара, чтобы все распоряжения п.-т. отдела были санкционированы им, обращает внимание ревкома на пагубные действия его агента и призывает к правильной работе и тесному сплочению вокруг своих организаций для защиты Учредительного Собрания, верховного хозяина земли русской.
За начальника военно-политического отдела упонаштаверха (подпись)
(В.-уч. Арх.; дело № 820; л. 211–216.)
№ 185. Резолюция, вынесенная общим собранием гвардии Егерского резервного полка. 12 октября 1917 года
Мы, егеря, гвардии Егерского резервного полка, обсудив вопрос о выводе из Петрограда революционного гарнизона и о текущем моменте, заявляем:
