Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг
В итоге в 16.00 5 июля в бой выступил отряд, близкий по составу к «усиленному полку», запрошенному командованием фронта: четыре стрелковых батальона, несколько дивизионов артиллерии и 12 танков БТ. Командир дивизии Чернюгов отправился вместе со своими частями в рейд на Бобруйск. В 17.00 отряд перешел мост через Днепр у Жлобина и вышел на Бобруйское шоссе. В соприкосновение с противником он вступил в 2.30 6 июля. Поначалу советским частям сопутствовал успех: в 4.00 немцы были выбиты из деревни Зеленая Слобода.
Примерно треть пути от Жлобина до Бобруйска была пройдена. Однако с рассветом ситуация стала изменяться в худшую сторону. По двигающимся к Бобруйску советским частям открыла огонь немецкая артиллерия. Ее огонь корректировался самолетом и поэтому был исключительно точным. Сначала выбивались тягачи, потом запряжки, вслед за ними — орудийные расчеты.
Поначалу немцы действовали только вдоль шоссе Бобруйск — Жлобин. Советская атака была для них неожиданной. Полковник в отставке Хорст Зобель, в июле 1941 г. — танкист 3-й танковой дивизии, вспоминал: «10-я моторизованная дивизия […] встретила крупные силы противника у Жлобина ночью 6 июля, несмотря на сообщение нашей собственной разведки за час до этого, что этот район чист. […] Во время советской атаки 10-я моторизованная дивизия понесла тяжелые потери»[270].
Но вскоре немецкая тактика изменилась. В отличие от двигающихся пешком пехотинцев 117-й стрелковой дивизии на стороне противника были подвижные соединения. Это были части XXIV корпуса 2-й танковой группы.
Атака советского отряда произвела достаточно сильное впечатление на немцев. В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии указывалось:
«В 3.45 на правом фланге послышался шум боя, главным образом от артогня. Корпус проинформировал о том, что передовой отряд 10-й моторизованной дивизии под Поболово подвергся удару превосходящих сил противника, подходящего с юга. Чтобы вмешаться в бой с юга, из состава дивизии был приведен в готовность II батальон 6-го танкового полка, а затем и I батальон и штаб полка».
Немецкий танковый полк был поднят по тревоге. Так, для борьбы с отрядом из четырех стрелковых батальонов немцами были привлечены главные силы танков идущей к Днепру 3-й танковой дивизии. Если бы этот выпад 21-й армии не был воспринят всерьез, то, скорее всего, дело ограничилось бы пассивным удержанием позиций. После нескольких часов боев на подступах к Бобруйску отряд 117-й дивизии просто откатился бы назад к Жлобину. Однако контрудар был оценен германским командованием как серьезная угроза. Поэтому идущие на Бобруйск части Красной армии ждала жестокая расправа.
У продвинувшегося довольно далеко от Жлобина советского отряда были открыты фланги. Немецкие части начали обтекать отряд справа и слева, стремясь окружить и отрезать от Днепра. К 11.00 инициатива полностью перешла к противнику. Отряд 117-й дивизии оказался охвачен с флангов и полуокружен. Для отступления назад оставался узкий коридор, пролегавший через торфяные болота. Это привело к большим потерям техники, которая вязла в болоте, а интенсивный обстрел не давал возможности ее вытаскивать.
Однако нельзя сказать, что этот простой на карте маневр оказался легким в выполнении. Описание охвата отряда 117-й дивизии немецкой стороной выглядит отнюдь не радужно. В истории 3-й танковой дивизии написано следующее: «4-я рота 6-го танкового полка (обер-лейтенант фон Бродовски) по дороге, не обозначенной на картах, на максимальной скоростью подъехала прямо к Жлобину. Рота прорвала противотанковый заслон, поскольку не имела возможности съехать с дороги. Так танк за танком катились во все усиливавшийся огонь противника, на Жлобин. Русские орудия почти невозможно было обнаружить, к тому же отдельные танки были так хорошо замаскированы в высокой ржи, что они вели огонь по 4-й роте с минимального расстояния. Вот застрял первый немецкий танк, второй наскочил на мину, следующие три были подбиты русскими танками. Пехота отстала, ее продвижение затруднялось из-за огня русской дальнобойной артиллерии. Русские сосредоточили огонь на вырвавшиеся вперед танки 4-й роты. Утром перед началом наступления рота насчитывала 13 танков. Теперь один за другим они застывали в огне и дыму. […] Только три наших танка вернулись из этого смертельного марша 4-й роты 6-го танкового полка!»
Против танков были задействованы 152-мм гаубицы артполка 117-й дивизии. Дивизион этих гаубиц заявил об уничтожении 11 немецких танков. Всего же отряд отчитался о 30 выведенных из строя танков. Как ни странно, эта цифра достаточно хорошо стыкуется с данными противника. Потери немцев в танках были по их меркам значительными. В истории 3-й танковой дивизии сказано: «I батальон 6-го танкового полка к полудню этого «черного» дня потерял 22 танка, половину своего состава! Эти потери не покрывало и уничтожение или захват 19 русских танков, 21 орудия, 2 зенитных и 13 противотанковых пушек».
Так или иначе, теряя технику, отряд 117-й стрелковой дивизии отходил к Жлобину. К западу от города был подготовлен оборонительный рубеж с опорой на железнодорожную насыпь. Полковник Чернюгов стремился выйти на него и остановить здесь продвижение противника. Однако гораздо быстрее отходящих пешим маршем пехотинцев к Жлобину рвались немецкие танки. Это был II батальон 6-го танкового полка, пробивавшийся к городу к востоку от железной дороги. Они расстреляли выделенный для наступления на Бобруйск бронепоезд № 16 и ворвались в город. Отходящие части 117-й стрелковой дивизии были упреждены в выходе на рубеж обороны по железнодорожной насыпи. Более того, им пришлось пробиваться через этот рубеж из окружения. Кроме того, создалась реальная угроза захвата мостов через Днепр. В этот момент в Жлобине уже находился командир 63-го корпуса комкор Петровский. По его приказу мосты были взорваны.
Командир 117-й дивизии в своем отчете позднее писал об этом эпизоде: «По мосту успело отойти много подразделений, однако много материальной части по мосту не прошло, мост взорван рано, один-два часа его еще можно было упорно оборонять оставленными сильными гарнизонами, что дало бы возможность переправить технику и личный состав на восточный берег р. Днепр»[271]. Сам Чернюгов переправился через Днепр на лодке.
Взрыв двух мостов через Днепр у Жлобина сразу привел к утрате интереса немцев к этому направлению. В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии указывалось: «16.45. 6-й танковый полк после успешно решенной задачи покинул 10-ю моторизованную дивизию и возвращается в прежний район дислокации». К тому же на тот момент у Гудериана были совсем другие планы по форсированию Днепра. Он собирался наступать намного севернее Жлобина. В утреннем оперативном донесении от 7 июля штаба группы армий «Центр» указывалось: «На участке действия 2-й танковой группы 10 пд (мот.), усиленная 6-м танковым полком, отбросила назад за р. Днепр вторгшегося вечером 6.7 у Жлобин противника силою до дивизии и, перейдя в контратаку, достигла Жлобин»[272]. Интересно отметить, что четыре советских батальона, т. е. меньше, чем половина дивизии, были оценены противником в целую дивизию. В свою очередь, Гудериан в своих мемуарах писал: «6 июля крупные силы русских переправились у Жлобина через Днепр и атаковали правый фланг 24-го танкового корпуса. Атака была отбита 10-й мотодивизией». Налицо редкое единодушие немецкого командования в оценке отряда дивизии Чернюгова как «крупных сил».
Однако высокая оценка задействованных под Жлобином сил Красной армии обернулась жесткими ответными мерами со стороны XXIV корпуса. В итоге 117-я стрелковая дивизия в Жлобинской операции 5–6 июля 1941 г. понесла достаточно чувствительные потери. Дивизия потеряла 2324 человек личного состава, или 19,3 % к штатной численности. В эту цифру входили 427 убитых, 311 раненых и 1586 человек, пропавших без вести. Было также потеряно 81 орудие, в том числе четыре 37-мм пушки, двадцать семь 45-мм пушек, семнадцать 76-мм орудий (в том числе 4 зенитных), двадцать четыре 122-мм гаубицы и девять 152-мм орудий (7 корпусных и 2 дивизионных). Также было потеряно 49 минометов всех калибров, 2 бронемашины, 29 тракторов и другая техника.
Тогда, в июле 1941 г., результаты Жлобинской операции были оценены, мягко говоря, критически. В документах по ее итогам звучали такие обороты, как «срыв боевой операции», «серьезное поражение» и другие подобные им. Было сказано немало резких слов относительно ведения разведки армией и корпусом. Однако с позиции знаний сегодняшнего дня о тех событиях приходится переставить некоторые акценты. Рассматривая планирование и результаты жлобинской операции 21-й армии, следует отметить грамотное комплектование командиром 117-й стрелковой группы Чернюговым «боевой группы» для выполнения поставленной задачи. В нее были включены пехота, саперы, танки и артиллерийские части, включая противотанковые. Именно это сочетание, скорее всего, привело к переоценке противником сил атакующего из Жлобина отряда.
