Николай Ковалевский - История военно-окружной системы в России. 1862–1918
Очевидно, ответом на этот демарш послужило предложение начальника ГУГШ генерала от кавалерии Жилинского и его заместителя Ю.Н. Данилова об изменении порядка подготовки и утверждения стратегических соображений. Еще в апреле 1912 г. ГУГШ пыталось сократить активность окружных штабов. В ответ на подготовленные ими после февральского 1912 г. совещания докладные записки о подготовительных к войне мероприятиях в Вильно, Киев, Варшаву, Москву и Казань пришли шаблонные письма Я.С. Жилинского, в которых он обещал «принять во внимание» результаты этих работ, не забыв напомнить окружным начальникам, что «изменения должны базироваться строго на результате совещаний, бывших в сем году в Москве»[683].
Однако после совещания начальников окружных штабов в Москве, прошедшего 7–8 ноября и уточнившего ряд вопросов по тыловому обеспечению войск, уже в декабре этого же года частное совещание командующих и начальников штабов Киевского и Варшавского округов приняло ряд постановлений, идущих вразрез с решениями ноябрьского совещания. В частности, предлагалось передать на австрийский фронт с германского один корпус, причем при любом принятом в начале войны плане – «А» или «Г». В ответ генералы Жилинский и Данилов 19 января 1913 г. обратились к военному министру Сухомлинову, заявив, что «в последнее время наши стратегические соображения подвергались большим колебаниям», поскольку они «устанавливались путем совещаний, то есть по существу коллегиальным порядком, без личной ответственности за последствия предложенной тем или иным автором меры и без всесторонней проверки их исполнимости»[684]. Настаивая на необходимости сохранения «планомерности» подготовительных работ, начальник ГУГШ ходатайствовал об «оставлении» коллегиального способа их разработки, «как вносящего в дело слишком много соображений местного… характера»[685]. Претензии Я.Г. Жилинского нашли поддержку военного министра, и теперь вся работа (и ответственность) по планированию сосредоточилась в руках ГУГШ. Совещания должны были иметь исключительно «осведомительный» характер, представлять собой «свободный обмен мнений», а «работа их должна учитываться Главным управлением Генерального штаба постольку, насколько это признано будет необходимым с общей точки зрения»[686]. Здесь на полях В А. Сухомлинов оставил восклицание: «Конечно!»[687]
Предложения ГУГШ были утверждены и отныне штабам округов предоставлялось право уточнять лишь пункты высадки войск в районах сосредоточения и частные задачи, причем эта их работа в виде особых мнений рассматривалась в ГУГШ, которое и решало вопрос в окончательном виде. Разработанный таким образом проект утверждался царем и препровождался, в виде директив, в округа.
Планирование развертывания армии осуществлялось на основании Положения о полевом управлении войск 1890 г., давно уже нуждавшемся в модернизации, однако до войны оно подверглось лишь частичным изменениям, зафиксированным в «Указаниях командующим войсками…» от 1 мая 1912 г. (новое положение было утверждено царем лишь в июле 1914 г.)[688]. Согласно этому документу, командующие округами вступали в командование создаваемыми на территории округов армиями. При этом полевое управление войск Северо-Западного фронта (против Германии) формировалось при штабе Варшавского военного округа, а Юго-Западного (против Австро-Венгрии) – при штабе Киевского округа. Одновременно эти штабы формировали полевые управления 2-й и 1-й армий соответственно. Командующим 1 – й армией становился командующий войсками Виленского военного округа, 4-й – Казанского, 5-й – Московского, 6-й – Петербургского, 7-й – Одесского. Кроме того, военно-окружными штабами Одесского, Петербургского, Виленского, Варшавского, Киевского округов формировались военно-окружные управления театра войны. Последние три становились фронтовым тылом и основной госпитальной базой и подчинялись непосредственно главнокомандующим армиями фронтов. По сформировании управления Виленского округа оно перемещалось в Двинск и соответствующим образом переименовывалось, а управление Варшавского округа – в Минск[689].
Таким образом, процесс строительства военно-сухопутных сил России в предвоенный период был сложным и противоречивым. Короткий промежуток времени, отведенный историей между двумя войнами, был использован для выполнения различных военных программ. Большие перемены произошли во всех областях военного дела: организации высших органов военного управления, в структуре и техническом оснащении армии, боевой подготовке, в том числе высшего командного состава, и т. д. Они способствовали повышению боеспособности армии, укреплению обороны государства.
Военно-окружная структура в этой подготовке к большой войне играла ключевую роль, поскольку округа должны были развертываться в полевые армии, а их штабы становились армейскими штабами. Окружные штабы самым активным образом привлекались к стратегическому планированию перед войной и сыграли значительную роль в разработке и детализации плана начала войны.
В то же время осуществление намеченных мероприятий по усилению армии сдерживалось недостаточными экономическими возможностями страны. Многие важнейшие программы остались незавершенными, что не замедлило сказаться в начале войны.
Глава 7
Военные округа в период первой мировой войны 1914–1917 гг
1
Состав, организационная структура и функционирование военно-окружной системы в условиях большой войны
Давно ожидаемый общеевропейский кризис стал реальностью летом 1914 г. 28 июня в Сараеве сербскими националистами был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд, что стало поводом к резкому обострению отношений между Австро-Венгрией и Сербией. С конца июля события стали развиваться стремительно. 25 июля была объявлена всеобщая мобилизация в Сербии, и в тот же день Австро-Венгрия начала частичную мобилизацию против Сербии и Черногории.
В связи с этим 26 июля начальник ГУГШ русской армии генерал Н.Н. Янушкевич объявил о введении в России так называемого подготовительного к войне периода[690]. С этого дня во всех военных округах начались приготовления к войне. К 27–28 июля воинские части из лагерей были собраны на зимних квартирах, усилена охрана железных дорог, мостов и прочих стратегически важных объектов, войска затребовали все недостающее по штату.
28 июля Австро-Венгрия объявила мобилизацию, а затем и войну Сербии.
Царское правительство до конца надеялось, что в разгоревшейся войне Германия не выступит против России. Поэтому после предъявления австрийского ультиматума Сербии оно склонялось к объявлению лишь частной мобилизации против Австро-Венгрии войск Киевского, Одесского, Московского и Казанского округов. Это мероприятие грозило значительной путаницей, в частности в железнодорожных перевозках, потерей времени, неразберихой и незапланированными материальными затратами в случае последующего объявления всеобщей мобилизации, поскольку она накладывалась бы на уже запущенный процесс частной мобилизации. Утром 29 июля император под давлением руководства военного ведомства повелел начать всеобщую мобилизацию с 0 часов 30 июля. Весь день Николай II телеграфно общался с кайзером Германской империи Вильгельмом II, который старался его успокоить, поэтому в 20 ч. 20 мин. 29 июля царь отдал распоряжение заменить всеобщую мобилизацию частной. Однако инициатив Николая II (в частности, о вынесении сербского вопроса на обсуждение Гаагской конференции) Вильгельм II не поддержал, а, напротив, стал выдвигать России новые требования.
30 июля в 13 ч. 00 мин. вышел германский официоз Lolcalan-zeiger, в котором было объявлено о начале мобилизации германской армии. Вскоре это сообщение было дезавуировано официальными властями, однако провокация сделала свое дело: около 15.00 было принято решение о начале всеобщей мобилизации русской армии с 0 часов 31 июля. Объявленная прежде частная мобилизация не повлияла на ход всеобщей, поскольку сбор запасных, сгон лошадей и отправка команд начинались со второго дня мобилизации[691].
3 августа Германия объявила войну Франции, а 5 августа предъявила Бельгии ультиматум о пропуске германских войск через бельгийскую территорию. 6 августа Австро-Венгрия объявила войну России. Первая мировая война началась.
По многочисленным свидетельствам современников, кадровый состав армии встретил объявление войны «уверенно и спокойно». Ю.Н. Данилов вспоминал: всеобщим было мнение, что война не продлится долго, и «надо поэтому в первых же боях проявить накопившуюся доблесть, не опоздать пролить свою кровь и стяжать право на заслуженную благодарность»[692].