Виктор Суворов - Самоубийство
Ну хорошо, подвезут двигатели — они захватят еще 700 километров. А дальше что?
— 6 -Вопрос о том, что германские танковые войска исчерпали свои наступательные возможности и не способны идти вперед, обсуждается в присутствии Гитлера 4 августа, но кризис возник раньше.
Гудериан пишет в конце июля: «В районе Ельни продолжались тяжелые бои, требовавшие большого расхода боеприпасов. Здесь был брошен в бой наш последний резерв — рота, охранявшая командный пункт нашей танковой группы» (Воспоминания солдата. с. 254).
Дневник Гальдера, запись 30 июля 1941 года: «На центральном участке фронта следует перейти к обороне. На рубеже озеро Ильмень — Холм — Торопец оставить только небольшие заслоны! Танковые войска следует отвести с фронта для ремонта и пополнения».
Танк создан таким образом, что ремонт практически любой сложности можно проводить в полевых условиях. Но германские танки были так слабы и изношены, а танковые дивизии понесли такие большие потери, что главную ударную силу Вермахта — 2-ю и 3-ю танковые группы — уже через пять недель войны пришлось выводить с фронта для пополнения и восстановления боеспособности, а на главном стратегическом направлении войны германские войска впервые в ходе Второй мировой войны вынужденно перешли к обороне.
Еще раньше, 25 июля, было принято решение об отправке в Германию на восстановление 17-й и 20-й танковых дивизий из состава 2-й и 3-й танковых групп. Они были настолько потрепаны, что простое пополнение и восстановление в прифронтовой полосе было невозможно. В тот же день в дневнике Гальдера появилась такая запись: «Мы должны отказаться от глубоких рейдов танковых войск. Надо использовать их в тактическом плане. Захватывать территорию по частям. Это утомительное дело. Однако только так можно разгромить живую силу противника».
Отказаться от глубоких рейдов танковых войск — это отказаться от блицкрига. Но другого решения нет. У Гитлера слишком мало танков. Если бы у него было хотя бы 30 тысяч танков, тогда меньшую часть, тысяч десять, можно было бросить на разгром окруженных группировок советских войск, а лучшую и большую часть танков использовать для нанесения стремительных ударов в глубину, т.е. для продолжения блицкрига. Но германские генералы вступили на советскую территорию почти без танков. Их было меньше четырех тысяч, т.е. весьма близко к нулю. В первые дни они охватили и окружили огромные массы советских войск. Теперь окруженные войска надо разгромить. Вот эта задача и ставится малочисленным германским танковым войскам. А продолжать блицкриг некому.
Гальдер в тот же день, 25 июля 1941 года, пишет о недостатке артиллерийских боеприпасов. И поясняет: «Для маневра нужно горючее, для позиционной войны — боеприпасы!»
Итак, германское командование через один месяц и три дня пришло к выводу, что глубокие танковые операции надо прекратить. Германское командование осознало, что блицкриг захлебнулся, и заговорило про позиционную войну, окопную. Про такую, как Первая мировая. Только для блицкрига у них нет горючего, а для позиционной войны — боеприпасов. Потому в сухом документе Генерального штаба столько эмоций и восклицательных знаков.
И вот современные гитлеровцы оправдывают доблестных германских стратегов: им погода в октябре помешала!
В начале июля они отказались от глубоких ударов. В конце июля они были вынуждены перейти к обороне. В первой декаде августа стояла чудесная погода, но они исчерпали последние силы, что и записано в их официальных служебных документах. Уже в середине августа они были вынуждены восстанавливать боеспособность своих потрепанных танковых дивизий. В сентябре они были не в силах не то что наступать, но и держать оборону. Они были выбиты с плацдарма под Оршей. А потом… объяснили свое поражение плохой погодой, которая была в октябре, ноябре и далее.
— 7 -Причины провала, который постиг Гитлера в июле-августе 1941 года, надо искать в июне 1941 года. И мы находим их в книге генерала Гюнтера Блюментрита (Роковые решения. с. 65-67): «В течение 20-30-х годов Советы создали огромную армию, насчитывавшую в мирное время более миллиона человек, и постепенно увеличивали ее. Это предшествовало перевооружению Германии в 1935 году и поэтому не может рассматриваться как ответ на введение Гитлером всеобщей воинской повинности. Какова была цель создания такой огромной военной машины? Гитлер мог прийти только к одному заключению: Сталин намеревался завоевать всю Европу… Нападение на Россию Гитлер серьезно задумал летом 1940 года. Он хотел, во-первых, нанести удар по русским, прежде чем они успеют напасть на Германию… Приняв это роковое решение, Германия проиграла войну».
Есть и более ранние даты, и более правильные.
Министр вооружений и боеприпасов гитлеровской Германии Шпеер в своих мемуарах главу «Начало падения» открывает так: «Примерно в первых числах августа 1939 года…»
Вот это и было начало падения. В августе 1939 года Гитлер и Сталин руками Риббентропа и Молотова подписали пакт о разделе Польши. Этот пакт неизбежно вел Гитлера в ситуацию, в которой он должен был вести затяжную войну, и это стало крушением. Кроме того, Германия вела эту войну сразу на несколько фронтов, что оказалось гибельно вдвойне. Все, что последовало после подписания пакта Молотова — Риббентропа, — это только детали, этапы пути Гитлера к самоубийству. Гитлер проиграл войну не в декабре 1941 года, не в августе и даже не в июне. Он проиграл в августе 1939 года.
Гитлер сел играть в карты со Сталиным и проиграл Германию, Европу и свою жизнь. В 1941 году Гитлер, сообразив, что нарвался на шулера, внезапно хрястнул Сталина канделябром. Этого Сталин не ожидал. Удар перенес болезненно. Но главное было уже сделано. Сталин уже давно все выиграл.
Правильно сказано: не садись с дьяволом кашу есть, у него ложка все равно длиннее.
ГЛАВА 23
КСТАТИ, О БАРАНАХ.
Насколько ничтожно большинство военных советников фюрера!
И. Геббельс. 13 марта 1945 г.1— 1 -Гитлеровский план разгрома Советского Союза настолько изящен и прост, что его можно выразить в двух словах: шапками закидаем!
Для осуществления столь блистательного замысла не хватало самой малости: шапок. Советская военная разведка об этом знала и делала правильный вывод: Германия к войне не готова.
Вывод о неготовности Германии к войне был многократно проверен. Советская военная разведка всегда держалась правильного принципа: добывать — из самых охраняемых сейфов, проверять — самым простым, даже примитивным способом. В Академии, которая и сейчас остается в непроницаемой тени, которая никогда нигде не упоминается ни по какому поводу, мне выпало изучать десятки способов элементарной проверки получаемых сведений. Вот один из них. Еще в марте 1943 года Сталин знал, что немцы намерены срезать Курский выступ двумя фланговыми ударами по сходящимся направлениям, т. е. повторить то, что Сталин только что совершил под Сталинградом. Сведения о гитлеровском плане исходили из самых надежных источников…
Но написать на бумаге можно все, что угодно. На соответствующем бланке. И поставить печати такие, какие надо. И заделать подпись хоть самого Гитлера. А где гарантия, что это не ловушка? Что будет, если Сталин соберет силы для отражения ударов из районов Орла и Белгорода, а Гитлер ударит в другом месте? Будет катастрофа. Потому нужна проверка. Нужна гарантия, что добытые гитлеровские планы — настоящие.
И вот в той самой Академии, прямо на лекции по стратегической разведке, — летучка на сообразительность: это, ребятки, обстановка на конец мая 1943 года, вот копия германского плана. Как бы вы эти сведения проверили?
Нужно сказать, что ребятки туда подбирались сообразительные и выдавали настолько простые и удивительные решения, что вся группа с преподавателем во главе хохотала до слез. А потом преподаватель раскрыл секрет того, как это было сделано тогда, весной и ранним летом 1943 года: проверка точности агентурных сведений чрезвычайной важности осуществлялась молотком. Вернее, достаточным количеством молотков.
Любой фокус прост, когда знаешь его секрет. Сейчас я расскажу, и вы скажете: какая чепуха, и я бы до такого мог додуматься. Каждый из нас, начинающих бойцов туманного фронта, тоже так думал и иногда по глупости произносил вслух. На это преподаватель — матерый волк агентурного добывания
— отвечал: молодец! Вот и придумай нечто такое, до чего никто до тебя не додумался. Твой пример потом в нашей Академии изучать будут. А пока сам ничего такого-эдакого не выдумал, помолчи и оцени то, что было придумано другими.
А дело было так. Гитлеровцы, захватив всю континентальную Европу, не могли обеспечить железные дороги своим персоналом. Все — на войне, рабочей силы катастрофически не хватало даже для промышленности и транспорта самой Германии. Поэтому, хотя железные дороги всех оккупированных стран были под немецкой администрацией и охраной, но всю тяжелую работу делали местные жители — многие и очень многие тысячи людей. За всеми не уследишь. Понятно, весь железнодорожный персонал, от стрелочников и машинистов до ремонтников, сцепщиков и грузчиков, был под контролем, людей регулярно проверяли, обыскивали, в их среде вербовали провокаторов и стукачей. Особое внимание тому, чтобы не пронесли взрывчатку или какую другую штуку, которой поезда под откос пускают. К эшелонам особой важности не подпускали никого. Даже машинисты топчутся возле своего паровоза, а гулять вдоль вагонов не могут.
