Коллектив авторов - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
В позднее Средневековье Империя все больше ассоциировалась в сознании современников собственно с Германией, точнее с землями, где говорили на немецком языке. Хотя язык был сильно раздроблен диалектами, к концу XV в. в нем преобладала верхненемецкая основа. Поиск исторических истоков, спровоцированный гуманистической культурой, все больше подчеркивал «добродетели» германских племен, формировал представление о Германии как исторической предтече Священной Империи и пробуждал (особенно при взгляде на положение дел у соседей) первые ростки национального патриотизма. Творчество немецких гуманистов рубежа XV и XVI вв., новое открытие важных исторических памятников, прежде всего «Германии» Тацита, наконец, длительное противостояние Габсбургов и Валуа в Итальянских войнах содействовали росту национального самосознания. Покровительство «национальной почвенности» со стороны правящей династии нашло свое выражение в публицистике и пропаганде времен правления императора Максимилиана I и особенно в произведениях выходца из франконских рыцарей Ульриха фон Гуттена. Осознание германских корней соседствовало с историко-географическими опытами: в 1512 г. Иоганн Коклей стал автором первого географического описания немецких земель.
На исходе XV в. население Империи насчитывало около 16 млн человек, имело неравномерную плотность по областям и было подвержено разного рода демографическим вариациям. Основная масса населения проживала во внутренних областях Германии, по 2 млн человек жили в Чехии, Нидерландах и Швейцарии. Средняя плотность достигала 20 человек на 1 кв. км. Как и прежде, концентрация наблюдалась преимущественно лишь в сильно урбанизированных зонах, среди которых лидировали южнонемецкие земли и Саксония. К началу XVI в. в Империи имелось около 5 тыс. поселений, обладавших городским правом, причем более 20 тыс. человек насчитывали лишь ганзейские города (Гамбург, Бремен, Росток), а также крупные центры транзитной торговли и местного ремесла (Франкфурт-на-Майне, Нюрнберг, Аугсбург и др.).
Свыше 90 % населения по-прежнему проживало на селе, что превращало Империю, как и большинство других европейских регионов, в аграрную страну. Чем дальше на север, тем малочисленнее были деревни, вплоть до почти безлюдных уголков Фрисландии, имперской Голштинии и Мекленбурга. Демографическая ситуация улучшилась в конце XV в. после циклически повторявшихся эпидемий XIV — начала XV в. Приросту населения вплоть до конца XVI в. способствовали установившийся на рубеже веков сравнительно теплый климат на большей части Западной Европы, в целом стабильный баланс между спросом и предложением на аграрном рынке и, как следствие, некоторый рост благосостояния. Формированию экономических рынков и социальному обмену мешал веками складывавшийся регионализм с сильно выраженной социокультурной самодостаточностью.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СТРУКТУРЫ
Позднее Средневековье и раннее Новое время еще не знали автономии «экономической сферы» быта. Хозяйственные потребности пересекались и смешивались в повседневной жизни с духовными и социальными; и городской, и сельский мир, равно как и повседневность отдельных сословий, характеризовались внутренним единством, типологически схожими чертами.
В сельском хозяйстве наблюдались существенные перемены. Немецкие земли медленно выходили из кризиса XIV–XV вв., который больше всего отразился на крупных крестьянских и поместных хозяйствах, связанных с городскими рынками. Начался процесс вторичного освоения заброшенных пашен. Тесная связь с городом влекла изменение в структуре сельскохозяйственной продукции: все большее место занимали технические культуры (вайда, лен, шафран, крапп), используемые при выделке и покраске тканей. Потепление климата содействовало развитию виноградарства, особенно на берегах Рейна, в Швабии и Саксонии. Менялась структура землепользования. Сдвиги произошли и в животноводстве: многие крестьянские и поместные хозяйства специализировались на товарном разведении скота, прежде всего овец. На Севере Германии, в Голштинии, в центральных областях, в Саксонии, Лаузице, Богемии и Австрии начался настоящий овцеводческий бум. Благодаря связям с городским производством (сукноделие) и приморскими портами на Балтийском побережье животноводческие комплексы быстро обогащались, превращаясь в «золотую жилу» для дворянских семейств. Сельское хозяйство чутко реагировало на потребности рынка: все более быстрыми темпами росло товарное разведение рыбы, особенно в регионах, насыщенных речными и озерными бассейнами (Лаузиц, Мекленбург, Австрия). Относительно дешевая рыба (пресноводный карп) успешно конкурировала с мясомолочными изделиями и ближе к концу XVI столетия потеснила все прочие составляющие в крестьянском меню. К началу XVI в. при общем росте сельского населения заметно выросли цены на зерно и мясо. Тем самым создавалась благоприятная для сельского хозяйства рыночная конъюнктура.
Между регионами все больше проявлялись различия в специализации и в формах организации труда. В восточных и северных землях империи наблюдался рост крупных поместных комплексов, ориентированных на товарное производство хлеба и мясомолочной продукции. Перестройка сопровождалась наступлением на общинные права крестьян, расширением господской пашни и в целом, хотя и не повсеместно, увеличением видов и размеров отработочной ренты. Так постепенно, в начале XVI в. еще не в полном объеме, стало оформляться фольварочное хозяйство, складывавшееся в землях Прусского герцогства, Мекленбурге, Померании, Голштинии, отчасти Бранденбурге, восточных районах Саксонии, Чехии и в некоторых австрийских владениях. Здесь шло медленное, растянувшееся на два века прикрепление крестьян к земле, вызванное потребностями экономики. Иначе складывалась ситуация в западных землях Империи. Здесь в условиях ярко выраженного малоземелья, чересполосицы, наличия множества средних и малых городских поселений и обширных гористых площадей, не пригодных к экстенсивному использованию, крестьяне сохраняли большую экономическую свободу, они развивали собственные ремесла, могли самостоятельно торговать на городских рынках и отправляться в города на заработки. Следствием был так называемый «сеньориальный» тип землевладения: отработочная рента заменялась денежной, широко практиковалась аренда. В центральных регионах встречались смешанные типы, где соседствовали крупные фольварочные хозяйства и «сеньория».
На рубеже XV–XVI вв. важные сдвиги наметились в ремесле, торговле и промышленности. В горных районах, прежде всего в Швабии, Саксонии и Богемии, развивалась добыча и обработка железной руды, серебра и олова. Быстрыми темпами горная промышленность росла во владениях саксонских курфюрстов; доходы от нее составляли свыше половины всех поступлений в казну, а сами курфюрсты стали крупнейшими кредиторами Империи. По уровню развития добывающей промышленности немецкие земли стояли на первом месте в Европе. Бурный рост требовал технического усовершенствования, обеспечивал концентрацию производства, что влекло развитие целых городских поселений, связанных с горными разработками, и строительство металлургических заводов — предприятий, организованных, как правило, вскладчину состоятельными купцами-горожанами, но нередко при активном участии дворянского капитала.
Стремительно развивалась и текстильная индустрия, прежде всего выделка сукна. Выгодная сельскохозяйственная конъюнктура позволяла наладить обмен с селом и обеспечить поставки необходимого сырья: шерсти, льна, вайды, натуральных красителей. В сукноделии преобладал рассеянный тип мануфактуры, основанный на «раздаточной системе» (нем. Verlagwesen), суть которой заключалась в выделении (т. е. в «раздаче») хозяевами производства своим компаньонам средств, необходимых для налаживания отдельных стадий производственного процесса, в обмен на оптовые поставки готовой продукции. Хозяевами и сбытчиками выступали большей частью мастера крупных купеческих и ремесленных корпораций, занимавших ключевые позиции в руководстве городов. Центрами сукнодельного производства выступали города Швабии, в центральных областях вне конкуренции был Франкфурт-на-Майне. Качество немецкого сукна не уступало в то время лучшим европейским образцам Франции и Италии.
Промышленный подъем соотносился с ростом внутренней и внешней торговли. В начале XVI в. доминировали два крупных узла торговых связей. Один охватывал северные земли и был связан с балтийским регионом, другой — его центр располагался во Франконии и в Швабии — обеспечивал товарный обмен на Юге и Юго-Западе. Для северного сектора роль посредника все еще выполняла Ганза. Через ганзейские порты в Скандинавию и Россию направлялось зерно, соль, сукно, вина и изделия из железа, обратно ввозилась пушнина, поташ, воск, парусина, деготь, а также азиатские товары. Возросший нажим со стороны скандинавских держав привел к усилению зависимости балтийских городов от Дании и утрате контроля над Зундским проливом. Ганза как сплоченная группа городов в сущности прекратила существование, хотя последний съезд ее участников соберется еще в 1666 г.
