Анатолий Оловинцов - Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана
От его праправнука Якова Ивановича по прозвищу Зуб ведет начало род русских дворян Зубовых: «Дворяне Зубовы, графы Священной Римской империи, происходят от древней благородной фамилии Амрагата, а по крещении названного Захарием, который находился в городе Владимире наместником» («Общий гербовник дворянских родов»).
От другого праправнука – Никиты Ивановича по прозвищу Баскак – пошел известный дворянский род Баскаковых.
А вот их дядя Парфён Иванович – правнук Амырхана – оставил совсем другое наследство. Он стал иноком Пафнутием и основал Боровской Пафнутьев монастырь. Пафнутий, как и прадед, был долгожителем. Прожил 83 года и умер в 1478 году, в покое и благолепии, окруженный учениками. В 1540 году причислен к лику православных святых.
3. А другой ордынец – мурза Чет, предок дворянского рода Вильяминовых, – основал в Костроме знаменитый Ипатьевский монастырь.
В 1270 году хан Менгу-Тимур издал следующий указ: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных архимандритов, протоиереев, иереев и т. д.
Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, улеи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства.
Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас».
Хан Узбек (1312–1342 гг.) еще расширил привилегии церкви: «Все чины православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню – тот подлежит смерти без различия русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога» [131, с. 248–249].
Князь Федор Смоленский и Ярославский будучи изгнан со своего княжения ярославцами, с 1281 по 1292 годы нашел себе пристанище в Орде. Здесь он женился на дочери хана Менге Тимура, которая перешла в Православие и в крещении приняла имя Анна. В Орде у них родилось два сына: Давид и Константин. Родители сумели их воспитать крепкими христианами, и оба они почитаются в Русской Церкви святыми.
А что сделала советская власть с русской православной церковью и мусульманскими мечетями?
* * *Цитируемый здесь московский литератор Сергей Баймухаметов в своей книге «Призраки истории» (2008 г.) приводит другую, для меня сенсационную версию: летописец Софоний, автор «Слова Софония Рязанца» («Задонщина») ордынского происхождения.
С. Баймухаметов ссылается на переводчика «Слова о полку Игорева», известного исследователя древнерусской литературы В.Ф.Ржигу. Он приводит Жалованную грамоту рязанского князя Олега от 1372 года, где князь перечисляет своих ближних бояр, вместе с ним приехавших в монастырь близ Рязани. Первым в сем списке идет имя боярина Софония Алтыкулачевича.
Независимо от того, является ли данный боярин Софоний автором «Задонщины», ясно одно – отец его, Алтыкулач, был выходцем из Орды, и, скорее всего, православным, бежавшим от хана Узбека, вводившего в Орде ислам. Причем, крещеным там, в Орде. Потому что неправославные ордынцы, приходившие служить на Русь, в крещении получали другое, греческое имя.
В этих историях, таких разных, отразилось само время. И политика, и любовь, и родство с полным подчинением себя возникшим родственным узам, и служение князю, и несогласие с ним, и уход в другие пределы, и выражение своего взгляда на происходящее в слове, в литературе… И это решительно далеко от черно-белой картины непрерывного и постоянного противостояния, какую внушали нам позднейшие историки и идеологи» [9, с. 142].
В связи с изложенным по затронутому вопросу о взаимоотношениях русских князей и ордынских ханов, как мне думается, уместно здесь привести некоторые суждения относительно побратимства князя Александра Невского и Сартака, сына Батыя. Некоторые историки дошли до того, что утверждают, будто бы Александр Невский стал приемным сыном Бату-хана. Практически, да и по религиозным соображениям такого явления не должно быть. Ни в одной из известных русских летописей ничего подобного не зафиксировано.
А вот относительно побратимства с Сартаком теоретически вполне могло быть. Явление побратимства двух воинов – это не только священный ритуал, а жизненно важная необходимость. Не только в бою, но и в любой вооруженной стычке при встрече с противником, если два воина станут друг к другу спиной, подстраховывая друг друга, и будут виртуозно размахивать мечами, то они будут недоступны для окружающих и свободно могут выйти из любой переделки.
Как в глубокой древности, так и в средние века, явление побратимства среди воинов широко и повсеместно практиковалось. Это было одним из условий выживания в то время. Археологические находки подтверждают этот ритуал. Например, золотая бляшка с изображением скифов, совершающих обряд побратимства (Эрмитаж, IV в. до н. э.). В задунайской Болгарии найден золотой ритон с двумя носиками (IV в. до н. э.) для удобства совершения обряда побратимства двух воинов. Александр Невский 5 раз ездил в Орду, вполне мог подружиться с Сартаком, сыном Батый-хана и, вполне естественно, в духе того времени, совершил обряд побратимства с сыном хана. Только и всего. И в этом упрекать князя нельзя – история его выбор полностью оправдала.
Еще в 1925 году евразиец Г.В. Вернадский в Берлине опубликовал свою статью «Два подвига Александра Невского». Суть его научной статьи: «Основная опасность для Православия и своеобразия русской культуры грозит с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства. Монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самое душу.
Два подвига Александра Невского – подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке – имели одну цель: сохранение православия как нраственно-политической силы русского народа.
Цель эта была достигнута: возрастание русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром. Племя Александрово построило Московскую державу» [26, с. 499, 508].
Современный российский исследователь Валерий Захаров подводит итог: «Не Русь, как щит, заслонила Европу от монголов, а Монгольский улус спас молодую Русь от поглощения Европой» [там же, с. 529].
«После захвата крестоносцами Константинополя (1204 г.) усилился натиск Римской церкви на Русь. Доходило до того, что папа Гонорий III и вслед за ним папа Григорий IX объявляли на Руси экономическую блокаду. То есть запрещали соседним государствам торговать с русскими городами, в первую очередь – оружием и продовольствием. Тогда же, в самом начале XIII века, их устами русские были названы «врагами веры», а в 1256 году объявлен «крестовый поход против схизматиков и татар», то есть против Руси и Орды. И наконец, уже папа Климент VI отчеканил формулу противостояния Рима и Руси. «Русские – враги католической церкви», – написал он твердой рукой. И шведские, и немецко-орденские, и литовские походы на Русь возбуждались и координировались из одного центра» [9, с. 73].
Видимо, здесь уместным будем рассмотреть двоякую роль в поведении русского князя Даниила Романовича Галицкого.
На требование татарского посла: «Дай Галич!», Даниил сильно опечалился. К войне он не был готов. Вынужден был поехать к Батыю на поклон. Даниил знал, куда он едет и что его там ждет. Предварительно посланные гонцы князя привезли ему охранную грамоту и сообщили тонкости придворных церемоний татарского двора. Галицко-Волынская летопись повествует нам об этом визите со своей точки зрения, игнорируя какой-либо интерес к реальным проявлениям чужой культуры; здесь поклонение какому-то кусту, дьяволу, солнцу, луне, огню, питьё черного кобыльего молока-кумыса и другие мерзкие кудеснические пустословия. О, злее зла честь татарская! И как бы не было ему христианину пренеприятно, все татарские обычаи он беспрекословно выполнил. Собственная жизнь и «стол» дороже всего. «Пробыл князь у них двадцать пять дней, был отпущен, и поручена была ему земля, которая у него была. Он пришел в землю свою, и встретил его брат и сыновья его, и был плач об обиде его и большая радость о здравии его» [126, с. 239].
Но впоследствии князь Даниил Галицкий соблазнился посулами Римского Папы, принял католичество и получил сан «Русского короля». После смерти Даниила Галицко-Волынская Русь была разделена между Польшей и Литвой (1349 г.), а впоследствии полностью отошла к Польше. На пять веков! А Московское княжество выстояло (см. чуть выше).
Что значило в то время быть монголом и подчиняться законам Великого хана?
Современный исследователь А.Г. Юрченко на этот счет высказался следующим образом: «О включении князя Даниила в систему монгольской иерархии, где этническое происхождение не имело никакого значения, и монголом становился каждый, кто обретал место в новой социальной группе. Термин «монгол» был имперским политомимом, видеть в «превращении» русского князя в татарина некий этнический аспект, насильственную смену стереотипа поведения – просто не понимать суть вопроса. Монгольская империя была открытой системой, ориентированной на включение и адаптацию новых групп. Быть монголом означало подчиняться императивом «Великого монгольского государства» [126, с. 238].
