Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер
Постепенно символическая независимость привела к реальным достижениям в области самоуправления, как, например, в англо-египетском договоре 1936 года, который расширил некоторые полномочия египетского правительства и сократил британское военное присутствие в стране. Но оптимизм по поводу этого прогресса был сведен на нет растущим разочарованием населения в связи с неспособностью партии Вафд обеспечить полную независимость или восстановление египетского контроля над Суданом, который оставался под британским правлением.
Общественное отчаяние по поводу реформ и оппозиция британцам достигли крещендо в феврале 1942 года, когда британские войска и танки окружили дворец Абдин, вынудив короля Фарука, преемника Фуада, утвердить правительство, выбранное британцами. Египетские националисты позже указывали на унижение короля как на прямую причину революции в следующем десятилетии.
Принципы, проповедуемые революционными группами в Египте, отвечали самым ранним религиозным и политическим убеждениям Садата. Веря в исламский Египет, он боготворил шейха Хасана аль-Банну, основателя "Братьев-мусульман", и встречался с ним. Аль-Банна также занимал бескомпромиссную позицию в отношении достижения реальной независимости. Благодаря своему суданскому происхождению Садат воспринимал продолжающееся британское правление в Судане как личное оскорбление. Для него британцы были преступными интервентами, а Уинстон Черчилль - "вором" и "ненавистным врагом", который унизил Египет.
В 1939 году, будучи девятнадцатилетним лейтенантом, только что окончившим академию, Садат познакомился с другим молодым офицером по имени Гамаль Абдель Насер. Насер сформировал "Свободных офицеров", подпольную революционную группу в египетских вооруженных силах. Как и "Братья-мусульмане", "Свободные офицеры" планировали использовать вооруженные усилия для достижения независимости. Садат охотно принял приглашение Насера присоединиться к движению.
Антибританский пыл Садата привел его на путь революционного насилия. В июне 1940 года, после краха Франции и растущего аппетита Италии к экспансии, Северная Африка оказалась полем битвы Второй мировой войны. Садат, стремившийся изгнать британцев даже тогда, когда его страна номинально воевала вместе с ними, черпал вдохновение у Азиза аль-Масри, выдающегося лидера арабского восстания против Османской империи во время Первой мировой войны. Аль-Масри сотрудничал с британцами, чтобы изгнать османов с Аравийского полуострова.
Опираясь на пример аль-Масри - относиться к врагу своего врага как к другу - Садат начал переписываться с немецкими войсками, действующими в Северной Африке, и оказывать им поддержку. Находясь рядом с британскими солдатами, Садат вынашивал мысли о восстании. В своих мемуарах он вспоминал, что "в то время, летом 1941 года... я фактически изложил первый план революции".
Затем, летом 1942 года, он попытался отправить сообщения соратникам генерала Эрвина Роммеля, который возглавлял наступление нацистов из Ливии в Египет. В этом он был не одинок: в феврале 1942 года толпы людей в Каире кричали о поддержке Роммеля и его войск. Но сообщения Садата были перехвачены, он был арестован британцами и заключен в тюрьму.
Размышления в тюрьме
В течение следующих шести лет, во время войны и после нее, Садат находился в тюрьме и выходил из нее (1942-4 и 1946-8). Он не раз бежал из первого заключения, живя в эти промежутки времени как беглец и продолжая активно участвовать в движении "Свободные офицеры". В январе 1946 года ему было предъявлено обвинение в причастности к убийству пробританского министра финансов Амина Османа. Он ожидал суда двадцать семь месяцев, часто находясь в одиночной камере, пока его окончательно не оправдали - хотя позже он признал, что действительно был причастен к этому.
Пока он терпел тюремное заключение и длительную изоляцию, другие Свободные офицеры продолжали свою деятельность. Они превратили зарождающееся движение в хорошо финансируемую, иерархически организованную организацию. Большинство, хотя тайно замышляли революцию, оставались в рядовых рядах египетских военных. Их ждало потрясение, которое должно было изменить их цели: а именно, создание государства Израиль 14 мая 1948 года.
После опубликования декларации о независимости нового государства, зачитанной Давидом Бен-Гурионом на собрании в Тель-Авиве, и немедленного признания Израиля президентом США Гарри Трумэном, соседние арабские государства вступили в гражданскую войну, которая поглотила арабов и евреев подмандатной Палестины. Египет, Трансиордания, Сирия и Ирак вторглись в страну, что стало началом безуспешной десятимесячной кампании, пытавшейся предотвратить образование независимого израильского государства. Затем последовали двадцать пять лет периодических военных действий.
К октябрю 1948 года египетские войска несли тяжелые потери; к январю 1949 года они были оттеснены и окружены в секторе Газа; к февралю они подписали перемирие - первыми, но не последними из арабских воюющих сторон, сделавшими это.
Поражение стало позором для Лиги арабских государств за неспособность скоординировать разрозненные национальные армии своих членов. Ветераны войны 1948-9 годов, включая будущих президентов Египта Нагиба и Насера, считали, что поражение стало результатом разобщенности арабов. Это послужило катализатором нового, панарабского проекта: военного союза арабских государств, призванного противостоять Израилю и бороться с влиянием Запада. Возможно, потому что создание Израиля было воспринято многими египтянами как дальнейшее навязывание региона европейцами, последовало еще большее отождествление египтян с арабскими идеями и еще большее недовольство Западом.
Когда Садат вышел из тюрьмы и воссоединился со Свободными офицерами (теперь уже в качестве члена руководящего органа, Учредительного совета), он в некотором смысле остался отделенным от них. Многие из Свободных офицеров участвовали в войне 1948 года. Садат же имел лишь косвенное отношение к войне, и его энтузиазм в отношении арабского единства был также ослаблен.
Более того, в тюрьме он претерпел глубокую трансформацию. Вместо того чтобы томиться в одиночном заключении, он развил в себе то, о чем позже вспоминал как о "внутренней силе". Уже сформированный медленными ритмами своего сельского детства, он признавался, что в тюрьме обрел еще большее спокойствие. Но это было не то спокойствие, которое способствует неподвижности. Скорее, это была "способность ... к переменам". В своих мемуарах Садат размышляет: «Мое созерцание жизни и человеческой природы в этом уединенном месте научило меня тому, что тот, кто не может изменить саму ткань своего мышления, никогда не сможет изменить реальность и, следовательно, никогда не добьется прогресса».
Когда в августе 1948 года Садата наконец освободили, он по-прежнему был предан революционному делу, но уже не был некритичным приверженцем идей своих соотечественников. Он воспитал в себе уверенность, чтобы подвергнуть сомнению свои прежние убеждения.
Независимость Египта
Опала египетского монарха, напряжение Второй мировой войны и позор поражения
