Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич
Особо были выделены три направления:
1. Компрометация компартии как руководящего органа страны с целью полного ее развала и ликвидации.
2. Разжигание национальной вражды.
3. Использование авторитета Церкви.
Второй. Максимально наращивать новейшие виды вооружений, чтобы втянуть Советский Союз в непосильную гонку вооружения и истощить экономически.
Был разработан так называемый проект демократии; он предусматривал широкомасштабную помощь тем кругам в СССР и в странах Восточной Европы, которые находились в оппозиции к правящему режиму, в виде предоставления денежных средств, вооружения, типографского оборудования, налаживания среди населения подрывной деятельности в этих странах и осуществления тайных операций, вплоть до физического устранения неугодных лиц.
Таким образом, планировались не просто акции пропагандистского характера — идеологическая диверсия (или, по западной терминологии, психологическая война) имела две совершенно определенные позиции. Первая — это гласные формы: радиопропаганда, печать, телевидение, которые ловко и умело использовали просчеты и ошибки лидеров партии и государства, сопровождая свои комментарии потоками лжи и клеветы и призывая людей к открытой борьбе с существующим режимом. Вторая — закрытая деятельность: поиск сообщников, объединение их в группы, оказание им материальной помощи, с тем чтобы они создавали внутри страны так называемые очаги сопротивления, которые способны были бы в нужный момент выступить, поддержать тех, кто возьмет на себя смелость начать открытую борьбу против существующего строя.
«Психологическая война, — отмечалось в директиве США СНБ 20/1, — чрезвычайно важное оружие для содействия диссидентству и предательству среди советского народа; она подорвет его мораль, будет сеять смятение и создавать дезорганизацию в стране.
Широкая психологическая война — одна из важнейших задач Соединенных Штатов. Основная ее цель — уничтожение поддержки народами СССР и его сателлитов установившейся в этих странах системы правления и внедрение среди них сознания того, что свержение Политбюро — в пределах реальности»[300].
ГЛАВА 30
Еврейское засилье в Русском государстве. — Сталин и евреи. — Сионистский характер Еврейского антифашистского комитета. — Попытки создания еврейского государства на территории России. — Сионистское подполье в СССР. — Борьба с еврейским национализмом. — «Дело врачей-убийц».
Когда Сталин произносил свой знаменитый тост за Русский народ, «патриарх космополитов» И. Эренбург вдруг заплакал. Как пишет очевидец, Эренбургу это показалось обидным[301]. Эренбург выражал чувства многихсоветских евреев, не желавших признать эту очевидную для всего мира истину и уступить русским людям большую часть тех мест, которые евреи несправедливо заняли, а точнее, отняли у русских во время господства их кровожадных соплеменников — еврейских большевиков с 1917-го по 1930 год.
Несмотря на чистки конца 30-х годов, удельный вес лиц еврейской национальности в госаппарате, а также в учреждениях культуры, науки, искусства и других привилегированных сфер деятельности был непомерно высок. Как я уже отмечал, во многих учреждениях этих сфер доля евреев составляла 40—60% всех работников. Еще в августе 1942 года Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) подготовило докладную записку о подборе и выдвижении кадров в искусстве. В ней говорилось, что «отсутствие правильной и твердой партийной линии в деле развития советского искусства в Комитете по делам искусств при СНК СССР привело к извращениям политики партии в деле подбора, выдвижения и воспитания руководящего состава учреждений искусства, а также вокалистов, музыкантов, режиссеров, критиков и поставило наши театры и музыкальные учреждения в крайне тяжелое положение». «В управлениях Комитета по делам искусств и во главе учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)»[302]. В записке приводилось множество примеров. В Комитете по делам искусств руководящие должности занимали евреи: Фалковский, Владимирский, Плоткин, Шлифштейн, Гольцман; в Большом театре СССР — Леонтьев (главный режиссер), Самосуд (главный дирижер), дирижеры Файер, Штейнберг, Габович, Мессерер, Купер-Кауман, Жук, Садовников; в Московской государственной консерватории — Гольденвейзер (директор), Столяров (замдиректора), заведующие основными кафедрами (Цетлин, Ямпольский, Дорлиак, Гедике, Пекелис и др.); в Ленинградской государственной консерватории — Островский, Штейнберг, Эйдлин, Гинзбург. В записке также отмечалось, что музыкальная критика находится полностью в руках евреев, сознательно поддерживавших только «своих» и замалчивавших достижения русских музыкантов (приводятся примеры ведущих критиков — Рабинович, Грийберг, Коган, Шлифштейн, Житомирский, Цукерман). Позднее, уже в 1943 году, поднимался вопрос и о ведущем органе художественной критики газете «Литература и искусство». Оказывается, что ее сотрудники состояли сплошь из евреев, проводивших протекционистскую политику в отношении «своих».
После войны во Всероссийском театральном обществе только 15% членов были русские[303], свыше 50% — евреи, остальные 35% — лица других нерусских национальностей.
То же наблюдалось в Союзе советских композиторов, где насчитывалось 435 русских, 239 евреев, 89 армян и т. д. Приводились данные и по региональным отделениям Союза: в Москве — 174 русских, 116 евреев, 13 армян; в Казахской организации — 6 казахов, 6 евреев; в Молдавской — 8 евреев, 5 молдаван, 3 русских; в Ростовском отделении — 5 русских, 5 евреев[304].
Документы тех лет свидетельствуют: «В Московской филармонии на протяжении длительного времени работает большая группа бывших антрепренеров, людей, связанных между собой круговой порукой... В течение ряда лет, особенно в военные и послевоенные годы, в столичной филармонии скапливались артисты и руководители различных разделов концертной работы преимущественно одной национальности. Из 312 штатных работников филармонии 111 евреев. Из 33 руководящих работников, организующих концерты, 17 — русских, 14 — евреев, 2 — других национальностей. Из 34 кассиров районных касс только 15 — русских, из 13 администраторов — организаторов концертов только 5 — русских»[305]. Похожая картина была в цирках, где из 87 директоров, главных режиссеров и главных администраторов 44 — евреи, 42 — русские[306].
Особенно заметно еврейское засилье чувствовалось в области идеологии, где после войны сложилось просто удручающее положение. Весной 1949 года Отделом пропаганды и агитации ЦК совместно с Министерством высшего образования СССР была проведена проверка кадрового состава кафедр марксизма-ленинизма, политической экономии и философии 213 вузов Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Ростова-на-Дону, Саратова, Казани, Свердловска. При этом главное внимание уделялось численности преподавателей-евреев на общественно-политических кафедрах. В итоге получилась следующая статистика: в обследованных учебных заведениях марксизм-ленинизм преподавали 720 русских, 350 евреев и 318 представителей других национальностей; политэкономию — 263 русских, 157 евреев и 85 преподавателей других национальностей; философию — 25 русских, 24 еврея и 19 представителей других национальностей[307]. В Московском юридическом институте национальный состав профессорско-преподавательских кадров был таков: русских 74 человека, евреев — 56, представителей других национальностей — 12[308]. В ряде учебных заведений прием студентов был чуть ли не наполовину монополизирован евреями. Так, в МГУ на физическом факультете на одного русского приходился один еврей[309].
