Виктор Губарев - Флибустьеры Ямайки. Эпоха «великих походов»
Между тем огонь разрастался. Как только была прорублена большая брешь, пираты сами стали тушить пламя, засыпая его землей. Часть пиратов принялась тушить пожар, часть пустилась преследовать врага… Около полудня пираты [во главе с Яном Эрасмусом] прорвались через брешь, и, хотя огонь все еще пылал, губернатор с оставшимися двадцатью пятью солдатами сопротивлялся, причем те, кто уже не мог стрелять из ружей, дрались пиками или кидали в пиратов камни. Однако несмотря ни на что, пиратам удалось проникнуть в крепость и овладеть ею. Оставшихся в живых добили без пощады. Их сбросили в ров, где они переломали себе кости. Губернатор отступил к арсеналу, там стояли еще две пушки. Он решил защищаться до конца и не сдавался, поэтому пиратам пришлось убить его».
Ян Эрасмус Рейнинг, взявший на себя командование отрядом после серьезного ранения Джозефа Брэдли, водрузил над крепостью свой флаг.
По информации панамского губернатора, испанские солдаты «защищались с большой храбростью и решимостью, убив около двухсот человек и отбив более шести атак, пока англичане не взяли верх ночью с помощью своих зажигательных снарядов, предав огню фортификации, поскольку снаружи они были деревянными. Таким же образом они сожгли гауптвахту, или дом губернатора, покрытый пальмовыми листьями, и уничтожили в нем все доброе оружие. Было убито около половины людей, также лейтенант и комендант, которые вели себя очень храбро, и если бы не пожар, враг никогда не одолел бы их». Губернатору доложили, что флибустьеры проникли в крепость «через пост, называемый Сан-Антонио, и выстрелили из пушки, заряженной мушкетными пулями, чем нанесли огромный урон, положив конец исполнению обязанностей коменданта, лейтенанта и всех тех солдат, которые не захотели просить пощады».
Позже испанская корона выплатила 1000 дукатов родителям погибшего коменданта крепости, поблагодарив их за то, что они воспитали такого храброго сына.
Эксквемелин и Ян Эрасмус сообщают, что при захвате Сан-Лоренсо флибустьеры потеряли больше 100 человек, около 60 человек было ранено. Уильям Фогг писал в своем отчете, что в бою пали капитан Брэдли, его заместитель Пауэлл и еще 150 человек. Морган утверждал, что испанцы потеряли 360 человек, «тогда как наши потери составили 30 убитыми и 76 ранеными, среди них — храбрец Брэдли, который умер [от ран] спустя десять дней».
Немногим уцелевшим пленникам велели перенести трупы убитых испанских солдат с горы в долину и там похоронить их. Раненых испанцев отнесли в церковь, в которой укрывались женщины.
Тем временем Морган, остававшийся на Санта-Каталине, приказал грузить на суда провиант и сниматься с якорей. Выйдя в открытое море, пиратский флот взял курс на крепость Сан-Лоренсо. 2 (12) января он подошел к устью реки Чагрес. «Как только Морган увидел над крепостью английский флаг, — сообщает Эксквемелин, — он тут же вошел в реку. Но его корабль [ «Сэтисфекшн»] и еще три судна наскочили на утес в самом устье реки. Правда, Морган не потерял ни одного человека. У пиратов не было времени, чтобы перенести грузы на берег, устранить последствия аварии: внезапно налетел северный ветер, разбил суда в щепки и выбросил их на берег».
Согласно отчету Фогга, «при проходе через отмель адмиральский корабль, который был остановлен встречными ветрами, и еще шесть малых судов потерпели крушение, и десять человек утонуло». Сам Морган писал, что пострадало пять судов, включая флагман. В числе разбившихся было также судно «Сан Томас» капитана Хамфри Фёрстона, владелец которого, Джордж Холмс, позже требовал от адмирала возместить ему стоимость потерянного парусника.
Отремонтировав с помощью пленных испанцев и негров-рабов захваченный форт, Морган решил не мешкая готовиться к походу через перешеек. Пираты снарядили несколько обнаруженных близ устья реки плоскодонок и установили на каждую из них по несколько пушек, а также спустили на воду все каноэ, которые имелись на борту кораблей.
Эксквемелин утверждал, что в крепости были оставлены 400 человек и еще 150 — на судах, стоявших в устье. Морган в своем отчете отмечал, что для охраны захваченного форта и пиратской флотилии он оставил 300 человек под командованием майора Ричарда Нормана. Все остальные разбойники (по разным оценкам — от 1200 до 1400 человек) должны были участвовать в экспедиции к тихоокеанскому побережью. При этом отряд не взял с собой никаких припасов, надеясь пополнить их в тех местах, где выше по течению испанцы соорудили засады.
8 (18) января (по данным Моргана — «в понедельник девятого») флотилия флибустьеров двинулась в беспрецедентный поход через Панамский перешеек. По данным Эксквемелина, в ее составе было пять небольших судов и 32 каноэ; в «Правдивом отчете…» указывается, что флибустьеры имели семь судов и 36 лодок.
Глава 36. Поход отряда Моргана через джунгли Панамского перешейка
Вернемся к повествованию Эксквемелина, которое до сих пор остается наиболее живописным и подробным описанием панамской экспедиции.
«В первый же день они (флибустьеры . — В.Г. ) прошли примерно шесть испанских миль и к вечеру достигли места, которое называлось Рио-де-дос-Брадос, где часть отряда сошла на берег, чтобы отоспаться; на плаву об этом нечего было и думать — в такой тесноте сидели на палубах. На берегу были возделанные поля. Пираты надеялись найти какие-нибудь овощи или фрукты, чтобы утолить голод, однако испанцы унесли буквально все и дома оставили совершенно пустыми. Пираты расположились на ночлег, надеясь, что на следующий день им удастся найти, чем набить желудок. На этот раз у них хоть был табак, и они курили вволю».
На рассвете следующего дня (9 января — по Эксквемелину и Яну Эрасмусу, 10 января — по Моргану) флибустьеры двинулись дальше и к полудню достигли деревни Крус-де-Хуан-Гальего. Здесь, по данным Яна Эрасмуса, четыре судна со 160 людьми вынуждены были повернуть назад. Эксквемелин пишет, что в этом месте пираты «должны были оставить свои корабли, потому что река стала очень мелкой — в верховьях ее давно не было дождей. Кроме того, в воде плавало много бревен, которые мешали продвигаться дальше, и приходилось предпринимать большие усилия, чтобы проводить корабли через эти заторы. Проводники сказали нам, что в двух-трех милях выше начинается участок, где удобно идти берегом; решено было часть отряда направить по суше, а часть — по воде на каноэ. В этот вечер команды пожелали остаться на кораблях: ведь в случае нападения многочисленного отряда они все равно должны были бы отойти на суда, под защиту корабельных пушек. Когда Морган двинулся дальше, он оставил на кораблях сто шестьдесят человек. Им было запрещено сходить на берег, чтобы никто из них не попал в плен и чтобы никто не узнал численность экипажей».
По свидетельству самого Моргана, он оставил для охраны кораблей и лодок 200 человек под командованием капитана Роберта Деландера. Этот человек не был типичным флибустьером, и его участие в антииспанской экспедиции объяснялось желанием получить сатисфакцию за те незаконные действия, которым он подвергся со стороны испанских колониальных властей. Еще в октябре 1664 года его торговое судно было потрепано штормом у берегов Кубы. Нуждаясь в срочном ремонте, Деландер обратился за помощью к губернатору Гаваны, но тот велел арестовать и судно, и его команду. Пленников отправили в Севилью, где они провели в заключении девять месяцев. Выйдя на свободу, Деландер сначала отправился в Англию, затем перебрался оттуда на Ямайку и в 1670 году записался добровольцем в экспедицию Моргана.
«На следующий день, это уже был третий по счету, ранним утром несколько пиратов вышли в сопровождении проводника, чтобы поглядеть, можно ли высадиться на берег, — продолжает своё повествование Эксквемелин. — Пираты, естественно, опасались, что враги могут устроить засаду: ведь леса на побережье были очень густые; кроме того, вокруг тянулись болота, и это еще больше осложняло все дело. Морган счел необходимым высадить часть отряда на каноэ в местечке Седро-Буэно; вечером каноэ вернулись и забрали еще одну партию. Пираты рвались в бой, чтобы раздобыть чего-либо съестного — уж больно они страдали от голода.
На четвертый день большинство пиратов уже шло по суше, их вел провожатый; часть отправилась на каноэ с другими проводниками. Они плыли на двух каноэ впереди флотилии на расстоянии примерно трех мушкетных выстрелов и должны были первыми обнаружить засады испанцев. Но у испанцев были лазутчики, которые обогнали пиратов и сообщили обо всем, что видели; они предупредили испанцев о приближении пиратов за полдня до того, как те появились. К обеду отряд добрался до селения Торна-Кабальос. Там их уже поджидали ушедшие вперед каноэ, которые обнаружили испанскую засаду. Пираты тотчас же приготовились к бою, да с таким воодушевлением и радостью, будто шли на свадьбу, надеясь разживиться пищей и питьем. Они теснили друг друга, каждый стремился вырваться вперед; однако захватив укрепление, они убедились, что птицы покинули гнездо; нашли они здесь лишь полтораста кожаных мешков из-под хлеба и мяса, в них лишь несколько краюшек хлеба, а этого было явно недостаточно, чтобы накормить такую ораву. Хижины, построенные испанцами, были снесены. Поскольку ничего больше не было, пираты съели кожаные мешки, да с таким аппетитом, словно это было мясо. Каждый готовил их по своему вкусу, некоторые даже дрались из-за них; кто успел захватить мешки, были рады, что им достался лакомый кусочек. Вероятно, в этой засаде было не меньше пятисот испанцев. Передохнув и немного утолив голод кожей, пираты снова отправились в путь.
