Андрей Буровский - Правда о «золотом веке» Екатерины

В церкви Рождества Богородицы Екатерина обещает не отбирать имения и крепостных у церкви. Она тут же получает благословение православной церкви. В Зимнем дворце уже тесно от сенаторов и деятелей Синода, выевших сановников империи. На площади «ликует» всё более нетрезвый «народ».

Гвардия тоже собирается к Зимнему, плотно перекрывая все подходы и подъезды. Кто и не знал о заговоре ещё вчера, уже примкнул. Только один секунд–майор Воейков пытался остановить гвардейцев, конный, рубил их по ружьям и шапкам саблей, орал, что не потерпит бунта, уговаривал вернуться в казармы. Уставя штыки, гвардейцы загнали его по грудь лошади в Мойку и двинулись дальше.

Народу и гвардии показывают наследника престола: насмерть перепуганного, не понимающего, что происходит, Павла. Наскоро одев, восьмилетнего ребенка привозят из старого зимнего дворца специально для этой демонстрации. По мнению очень многих, на психику Павла Петровича это событие наложило неизгладимую печать: до последнего дня он панически боялся заговоров.

«Народу» Екатерина рассказывает, как страшно угнетал её муж, и туманно намекает на опасность, угрожающую ребенку.

Сенаторам обещает быть регентшей, так же туманно рассказывает о «кознях злодея», намекая на Фридриха.

И тут через площадь проплывает гроб! Гроб, покрытый черным бархатом! Одетые в траурную одежду солдаты с факелами несут гроб, не отвечая на расспросы — чей? Тут же вспыхивает новый слух: о смерти императора Петра III.

Священники приводят к присяге Екатерине солдат: прямо на площади, без промедления.

Вечером этого же дня гвардия выходит в поход на Петергоф. С военной точки зрения это скорее смешно… С точки зрения политической — совершенно необходимо.

Гвардия и армейские полки выступают в самый натуральный поход. Идут в боевом порядке. Среди солдат гарцует на коне 19–летняя княгиня Дашкова, принимает картинные позы. За полночь остановились на бивак у Стрельны, рано утром двинулись дальше. Около 9 часов утра верные Екатерине полки начали втягиваться в Петергоф. Для начала они атаковали голштинских рекрутов, занимавшихся на плацу учениями — с деревянными мушкетами. Мушкеты поломали, мушкетеров заперли в сараях и конюшнях.

Около 11 часов в Петергоф прибыла Екатерина. Она до сих пор осторожничает: утром 28 июня ведет себя так, словно ничего не знает, ни к чему не готова. Ах, её, бедняжку, увлек поток событий, она ни при чем! Так и утром 29–го прибывает после всех… И с Петром III ведет переговоры не она. С требованием подписать отречение от престола к Петру едут один из перебежчиков из лагеря Петра III, генерал Измайлов, и Григорий Орлов. Пётр III собственноручно переписывает и подписывает своё отречение. В пять часов вечера его увозят в Ропшу, под арест. Екатерина не встретилась с ним.

К этому времени генерал Василий Иванович Суворов, отец знаменитого генералиссимуса, разоружает гарнизон Ораниенбаума. Гарнизон получил приказ Петра — не оказывать сопротивления. Солдат и офицеров, российских подданных, приводят к присяге Екатерине. Многие из них потом сделали вполне приличные карьеры.

Иностранных подданных вывозят в Кронштадт, а потом отправляют в Голштинию. На Балтике шторм. Судно с «иноземцами» попало в бурю, потерпело крушение. Почти все они погибли. Случайность? Или организованное преступление? Об этом история умалчивает.

30 июня «победившее» войско возвращается в Петербург. Идет грандиозная пьянка. Гвардейцы чувствуют себя одолевшими супостата и вообще молодцами. Они даже пытаются ворваться во дворец, чтобы полюбоваться на Екатерину: пусть покажется, а то прошел слух, будто её похитили… Екатерина среди ночи выходит к ним, но наутро объявляет: надо помнить воинскую дисциплину. В другой раз виновные в распространении слухов и в неповиновении будут наказаны. Нечего безобразничать по ночам… и вообще в любое время суток.

И вообще Петербург оказывается на военном положении. Зимний дворец охраняется усиленными пикетами.

Собственно говоря, это всё. Переворот окончился, Екатерина у власти. Она останется императрицей до самой своей смерти в конце 1796 года.

Глава 2

ТОЛПА ИМПЕРАТОРОВ

Не может быть на небе двух солнц, не может быть на земле двух императоров.

Впрочем, не всё так просто и гладко. И при Елизавете было одновременно как бы два императора. Один, а вернее, одна императрица на престоле, а второй — неведомо где, упеченный в неведомую даль Иван Антонович. Многовато…

В июле 1762 года в Российской империи образовалось сразу три коронованных на царство императора… Иван Антонович — по–прежнему неведомо где (а мы теперь знаем — в Шлиссельбургской крепости). Пётр III в Ропше, и Екатерина на троне в Зимнем дворце. Тем более некоторый избыток.

Елизавета с таким «избытком» мирилась. Раз уж дала обет не казнить никого смертию, так не нарушать же, истребляя конкурентов, других претендентов на трон.

Екатерина показала зубки уже гвардейцам: ясно дала понять, кто тут главный. Что нечего воображать, будто гвардия поставила императрицу у власти и теперь будет ею владеть, крутить–вертеть, как захочет. И дальше показывает зубки Екатерина, последовательно «убирая» возможных претендентов на трон…

ВНУК ПЕТРА I

Уже сам факт восстания против него совершенно деморализовал императора. Он буквально не знал, что теперь делать.

На 28 июня, на пятницу, приходилось празднование Дня первоверховных апостолов Петра и Павла. В честь первоверховных апостолов назвали и Петра I, и Петра III, и его сына Павла. Очень верноподданнический праздник. Предполагались торжественные обед и ужин, музыка, танцы, фейерверк, речь Ломоносова «Об усовершенствовании зрительных труб».

Утром Пётр III Федорович участвовал в потешных военных экзерцициях в Ораниенбауме. Вернулся в Петергоф поздним утром… и обнаружил, что императрицы уже нет. Мы–то знаем: она уже в Измайловских казармах, начинается и всё ширится бунт. Но телефонов и телеграфа пока не изобрели, всего в 27 км от Зимнего дворца нет никакой информации. Становится известно — только что рано утром из Петергофа отъехала карета с Екатериной…

К 2 часам пополудни все начали нервничать: стало очевидно, что происходит нечто необычное и непонятное. Все недоумевают: зачем императрица уехала? Или её увезли силой? Трое придворных отправляются на разведку: выяснить, куда же поехала императрица и что она делает в Петербурге? Фельдмаршал Трубецкой, канцлер Воронцов и граф Шувалов уехали. Почти сразу после их отъезда прибывает шлюпка с поручиком Преображенского полка Бернгорстом: привез фейерверк. Поручик рассказал, что, когда он отплывал из Петербурга, в 9 часов из казарм Преображенского полка слышался сильный шум, солдаты бегали, как угорелые, и возглашали здравицы в честь Екатерины. Что происходило, поручик толком не понял: слишком плохо знал русский язык.

Тут же по всем дорогам в Петербург посланы верховые адъютанты, гусары, ординарцы. Приказ: разузнать, что происходит, и доложить. Неведомо как вспыхнул слух, что в столице бунт, и возглавляет его граф Разумовский. Посылают к его брату выяснить, так ли это.

Почему сам император не едет в Петербург? Почему не решается или не хочет двинуть верные ему войска?

Ведь Придворные наперебой советуют ему именно это. Самый решительный из них — старый, к 80 годам, Бурхард Кристоф Миних.

«Берите пример со своего деда, —

говорит он. —

Вам достаточно лично явиться перед народом».

А он сам, Миних, готов победить или отдать жизнь за престол внука Петра I.

Пётр не решается… Тем более что другие придворные дают ему советы другого свойства: не ехать самому — это опасно. Пусть император пошлет доверенных лиц… Можно подумать, он не посылал доверенных лиц! Они же не возвращаются…

Тогда Миних советует срочно ехать в Нарву или Ревель. Лошади есть, гарнизоны этих крепостей ещё верны. В Северной Германии стоит русская армия под командованием графа Румянцева. Она верна присяге, совсем не любит гвардию, и с её помощью император триумфально войдет во взбунтовавшийся Петербург.

Петр продолжает колебаться. Миних предлагает ехать морским путем в Кронштадт. Вот он, Кронштадт, в 8 км мелководья от Петергофа, прекрасно видный. Надежная морская крепость, ключ от Петербурга.

Пётр не решается и на это. Он заявляет, что никуда не двинется до получения сведений из Петербурга. В Петербург шлют людей с воззваниями к мятежникам. Все они тоже не возвращаются. В Кронштадт вместо императора едет генерал–аншеф Девиер.

Толпа придворных редеет… Все больше их пытаются тихонько сбежать и или уехать в Петербург, или затаиться.