Сергей Кляшторный - Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени
Тюркские племена в составе Джучиева Улуса, их миграции и этническая история
Монгольские завоевания не только полностью изменили политическую карту Евразии, но также внесли определенные коррективы и в этническую карту расселения кочевых племен Восточной Европы и Азии. В начале XIII в. на степных просторах от Иртыша дальше на запад располагались кочевья тюркоязычных кочевых племен, известных на Востоке под общим названием кипчаков, на Руси — половцев, в Центральной Европе — команов. Значение племен кипчаков в степи было столь велико, что всю Великую Степь от Иртыша — на востоке до Днестра — на западе стали называть, начиная с XI в., Дешт-и Кипчаком (букв.: ‛Кипчакская степь’; перс.), Полем половецким (на Руси), Команией (в Европе). Дешт-и Кипчак делился обычно на две части: Западный Дешт-и Кипчак и Восточный Дешт-и Кипчак. Западный Кипчак простирался с востока на запад от р. Яика (Урал) до Днестра, а с юга на север от Черного и Каспийского морей до г. Укека (остатки его находятся в окрестностях современного Саратова). Границу Восточного Кипчака составляли на востоке — Иртыш, на западе — р. Яик, на севере — р. Тобол, на юге — оз. Балхаш и местности, примыкавшие к среднему течению Сыр-Дарьи.
По замечанию В. В. Бартольда, были отдельные кипчакские ханы, но хана всех кипчаков никогда не было; и в каждой части Кипчакской степи (Западной и Восточной) одновременно владычествовали несколько кипчакских ханов. В начале XIII в. в Восточном Дешт-и Кипчаке одним из кипчакских ханов был Куиджск. Согласно известиям «Сборника летописей» Рашид ад-Дина, когда Восточный Кипчак был покорен монголами, Кунджек вместе со своим сыном по имени Кумурбиш-Кунджи, искусным охотником, попал в плен и состоял на службе у Чингиз-хана в качестве старейшины зонтикодержателей (особого рода зонт, который держат над государем, являлся на Востоке одним из важнейших знаков монаршего достоинства). О дальнейшей судьбе последнего государя восточных кипчаков ничего неизвестно.
Одним из последних государей западных кипчаков был Котан. Как уже говорилось, во время нашествия Бату (1236–1242 гг.) он несколько раз потерпел поражение от монголов, осенью 1239 г. вместе с 40-тысячной ордой подался в Венгрию и в 1241 г. пал в Пеште, став жертвой интриг придворных венгерского монарха Бела IV (правил в 1235–1270 гг.).
Вопрос о племенном составе кипчаков XII — начала XIII в. рассматривался на страницах научной печати многократно. Последнее по времени исследование такого рода принадлежит перу видного казахстанского арабиста Б. Е. Кумекова. Согласно его данным, в состав Восточного Кипчака входили следующие шестнадцать племен: борилу, токсоба, иетиоба, дуртоба, ал-арс (ал-ас), бурджоглу, манкуроглу, йимак, таг, башкурт, куманлу, базанак (бадэюанак), баджна, карабориклу, уз, джортан.
Западные кипчаки делились на одиннадцать племен: токсоба, иетиоба, бурдэюоглы, ельборили, кангароглы, анджоглы, дурутоба, кулабаоглы, джортан, караборикли, котан.
В результате нашествия монголов какая-то часть кипчаков погибла, какая-то часть — бежала на запад, а какая-то часть — была пленена и продана в рабство. Но в массе своей кипчаки остались кочевать в своих степях и составляли главную часть кочевых тюркских подданных потомков Джучи [Юрченко, 2003, с. 397–399]. Несколько позднее, вероятно во второй половине XIII в., имя Кипчак даже было перенесено и на монгольское государство Золотой Орды. Тем не менее Дешт-и Кипчак периода Золотой Орды, как мы увидим, резко отличалось по племенному составу от Дешт-и Кипчака домонгольских времен.
Оно, конечно, и понятно. С приходом в Кипчакскую степь центральноазиатских (монголо-татарских) племен наступил новый этап этнической интеграции. Главными результатами этого сложного по характеру и продолжительного по времени многоаспектного процесса были:
1) смешение родов и племен, смена многих прежних местных тюркских (кипчакских) этнонимов на монголо-татарские, формирование ряда новых родоплеменных групп с ранее неизвестными или парными наименованиями;
2) тюркизация монголо-татарских племен и принятие ими ислама;
3) формирование из конгломерата родов и племен, находившихся на различных стадиях своего развития, каким было население Дешт-и Кипчака в период распада Золотой Орды, целого ряда тюркских народностей, в том числе и с монгольскими названиями.
Здесь как раз к месту и ко времени отметить некоторые моменты, связанные с употреблением слов «род» и «племя» в настоящей работе. Эти этнические категории для рассматриваемого периода имеют условный характер. Дело в том, что выяснение родоплеменной структуры азиатских кочевников затрудняется неопределенностью и расплывчатостью этнической терминологии, употребляемой средневековыми авторами. Понятие о термине предполагает, как известно, существование устойчивой связи между словом и понятием, когда одно и то же слово употребляется в том же значении постоянно, коль речь заходит об известном понятии. Между тем мусульманские историки средневековья употребляют для обозначения различных социально-этнических групп одни и те же слова или, наоборот, одну и ту же социально-этническую группу называют в аналогичных контекстах различными словами. Подобная подмена одного понятия другим ведет к терминологической путанице и лишает таким образом понятие термина его собственного специфического содержания.
В. В. Радлов в своей работе «Опыт словаря тюркских наречий», опубликованной в 1893 г., предложил (со ссылкой на Ахмад-Вефика) следующую классификацию этнической терминологии: бой и уруг — это самые малочисленные ячейки родоплеменной организации тюрков и монголов; некоторое их число составляло оймак; а некоторое число оймаков — ил; объединение последнего составляло улус — народ. Здесь же отмечу, что эта классификация количественно охватывает очень незначительную часть употребляемой в средневековой мусульманской литературе этнической терминологии.
Из работ современных исследователей, разрабатывающих указанную тему, упомяну публикации известной петербургской иранистки Е. И. Васильевой. Ею была предпринята попытка систематизировать употребление терминов для обозначения курдских кочевых родоплеменных единиц. На основе учета всех случаев упоминания этнических терминов Бидлиси, автором «Шараф-наме» (XVI в.), она приходит к заключению, что термин таифа означает племя, независимо от его количественной и иной характеристики, кабиле — небольшое племя, ашират — большое племя или союз племен.
Как показывают подобные работы, в принципе существует возможность наметить семантические особенности терминов, употребляемых одним каким-либо мусульманским автором средневековья. Однако, если мы обратимся к ираноязычной и тюркоязычной исторической литературе в целом, то общепринятой этнической терминологии, которая соблюдалась бы всеми средневековыми авторами, не наблюдается.
Обычно средневековый мусульманский историк описывал родоплеменную структуру любой этнической общности известными ему из литературы понятиями, чаще всего общеупотребительными арабскими словами таифа, кабиле, ашират, фирке. Восточномусульманские авторы добавляли к этому набору еще туман (тюмень), оймак (умак), уруг, бой, бӧлӱк и другие слова-понятия тюрко-монгольского происхождения, опять же употребляя их без определенной системы и без приведения их в соответствие с арабскими словами-понятиями. Проблема семантической адекватности разноязычных этнических терминов и понятий не стояла перед средневековыми авторами, и, опираясь только на их сообщения, трудно сказать, какой именно арабский термин и когда соответствует, например, тюркскому уруг. Впрочем, не вполне ясно и что такое уруг у восточномусульманских авторов.
Ряд историков, как, например, Бабур (1483–1530 гг.), Мирза Хайдар Дуглат (1500–1551 гг.), Абу-л-Гази (1603–1664 гг.), хорошо знали родоплеменную структуру кочевых народов Средней Азии и сопредельных регионов, а также местные термины для обозначения родоплеменных делений и, казалось бы, могли внести ясность в подобные вопросы. Но практические знания не получили, к сожалению, сколько-нибудь четкого отражения в их литературных трудах. Терминологическая лексика указанных авторов не отличается особо от лексики историков, которые были мало знакомы с кочевой частью населения.
Разнобой в употреблении этнической терминологии в трудах средневековых мусульманских авторов можно объяснить многими причинами. Здесь, очевидно, сказались:
1) отсутствие единой научной доктрины, взявшей бы на себя труд построения теории общества. Средневековую мусульманскую историографию не занимала сама по себе проблема типологии этнических общностей;
