Бразилия. Полная история страны - Фернандо Нуньес Корвалью
Метисы с португало-индейскими корнями назывались «кабокло», что в переводе с местного наречия означало «вышедшие из леса», или же «мамелуко» (мамелюками)[19]. Индейцы относились к кабокло с презрением, да и белые их не очень-то жаловали, но все же кабокло стояли выше чистокровных индейцев, поскольку в большинстве своем были цивилизованнее. Кабокло занимали третье место в иерархии после креолов и ни при каких условиях не могли обращаться в рабство, ведь их отцами были добропорядочные христиане (союзы индейца и португалки были нонсенсом – во‑первых, в колонии наблюдался дефицит европеек, поскольку в основном сюда прибывали мужчины, а во вторых, индейца, посягнувшего на белую женщину, пусть даже и с ее согласия, убивали на месте). Многие кабокло становились бандейрос, знание индейских привычек помогало им в этой жестокой «работе». После того, как потребность в рабочей силе была полностью покрыта за счет африканских рабов, бандейрос не остались без дела – они переквалифицировались в надсмотрщиков и охотников на беглых рабов. Следует отметить, что африканцы были не совсем беспроблемными. Иногда они сбегали от своих хозяев, а, бывало, что и восставали. Первое задокументированное, то есть довольно серьезное, восстание африканских рабов, для подавления которого пришлось привлекать военных, произошло в капитанстве Баия в 1607 году. Но в целом иметь дело с африканцами, оторванными от своих корней, было спокойнее, чем с индейцами.
На четвертом месте стояли мирные индейцы (воинственных считали чем-то вроде диких животных). Пятое место делили между собой кафузо – потомки белых и чернокожих, и жагунсо – в жилах которых индейская кровь смешалась с негритянской. Эти метисы могли быть и чаще всего были рабами, но при этом стояли выше «чистокровных» негров, которых очень долго вообще не считали за людей, а называли «прÓклятым отродьем Хама»[20], которое было обречено влачить рабское существование из-за сыновней непочтительности своего праотца.
Иерархические группы делились на подгруппы, что было закономерно, ведь судью или епископа нельзя было равнять с солдатом или мелким торговцем на основании того, что все они были рождены в метрополии. Креол-фазендейро стоял много выше своего конюха-креола или какого-нибудь бандейрос. Даже среди полностью бесправных африканских рабов были существенные различия – слуги стояли выше тех, кто трудился на полях, ну а те, кто владел грамотой и арифметикой, были crème à la crème[21]. Кто в те времена мог вообразить, что настанет день, когда бразильцы начнут гордиться своими африканскими и индейскими корнями? Тем не менее этот день настал, и если раньше квартероны[22] пудрились, чтобы походить на чистокровных белых, то теперь белые обзаводятся загаром, чтобы походить на темнокожих.
Первым поселенцам земля предоставлялась в пожизненную аренду, но довольно скоро, как это бывает повсюду, пожизненное превратилось в наследуемое, ведь заполучив землю, человек сделает все возможное для того, чтобы не выпустить ее из рук. Да и вообще, земля требует серьезных вложений (и денежных, и трудовых), которые возможны лишь при понимании того, что стараешься не только для себя, но и для своих детей, внуков, правнуков и тех, кто придет за ними. Чиновников, планировавших на старости лет вернуться в метрополию, владения в колонии не интересовали, землей обзаводились лишь те, кто решил осесть здесь навечно, поэтому помещичий класс был представлен креолами. И как вы думаете, с чего началось освободительное движение в колонии? С того, что помещикам-креолам захотелось чувствовать себя полновластными хозяевами на своей земле, а чиновники-рейноес всячески этому препятствовали, поскольку считали хозяевами жизни (и всех земель) себя. Никакое богатство не могло помочь креолу занять одну из высших должностей, ни светскую, ни духовную. «Олимпийцы-небожители» прибывали из метрополии, поскольку управление колониями короли поручали только тем, кого знали лично.
Фазендейрос обладали определенной властью благодаря наличию камер[23] – выборных органов местного самоуправления. Предполагалось, что камеры будут дополнять власть генерал-губернатора, но на деле они ее существенно ограничивали, поскольку обладали не только исполнительными, но и законодательными функциями. В камерах заседали помещики из тех, кто побогаче, а небогатые креолы не могли подняться выше мелкого чиновника. Социальным лифтом служило богатство, нажитое торговлей или какими-то прибыльными предприятиями вроде удачной охоты на индейцев. Знатность происхождения в колонии не имела значения, никого не интересовали далекие предки, важны были два обстоятельства – богатство и чистота крови. Примесь индейской или негритянской крови закрывала перед человеком девять из десяти дверей. Для кабокло, кафузо или жагунсо венцом карьеры могла стать должность старшего надсмотрщика на плантации, как вариант – предводителя отряда бандейрос. Выбиться в люди могла помочь торговая удача, но выше определенной планки подняться было невозможно – крупные дела требовали крупных капиталов и членства в обществе богатых людей, доступного лишь людям с «чистой» кровью. Мастерское владение каким-либо ремеслом тоже повышало статус человека, но при этом самый мелкий чиновник стоял выше самого лучшего кузнеца, и только ювелиры, ввиду благородства их ремесла, связанного с драгоценными металлами и камнями, пользовались бÓльшим почетом, но ювелиров в старой Бразилии было очень мало, не то что сейчас.
Алонсо Санчес Коэльо. Портрет Филиппа II.1570
Генерал-губернатор, в руках которого была сосредоточена гражданская и военная власть, был главнокомандующим всех вооруженных сил колонии, однако в случае войны образовывался Генеральный совет, в который, наряду с генерал-губернатором и его подчиненными, входили представители камер. Формально, члены совета обладали совещательным голосом, а все решения губернатор принимал единолично, но на деле ему приходилось считаться с мнением общества.
С момента перехода земель из аренды в собственность появилась тенденция к укрупнению земельных владений. Богатые скупали участки у тех, кто разорился или не хотел заниматься сельским хозяйством, а также захватывали земли, на которых жили индейцы. Такие земли считались условно ничейными («условно», потому что теоретически вся земля в колониях принадлежала короне), и тот, кто ими завладел, мог на них хозяйничать. Крупные фазендейрос были похожи на средневековых феодалов. Помимо рабов, у них были закрепощенные крестьяне, попавшие в долговую кабалу,
