Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Тут как раз и из Лондона поступило приглашение от Маргарет Тэтчер: для налаживания отношений прислать в Англию делегацию от Верховного Совета СССР. Но оговаривалось: возглавить ее должен непременно Горбачев. Дело выглядело крайне важным: шаг к «разрядке»! Михаил Сергеевич, как обычно, поехал с женой. А в качестве ближайшего советника взял… Яковлева. Не имевшего никакого отношения к Верховному Совету. Тэтчер дала личную аудиенцию Горбачеву в Чекерсе. В особой резиденции премьер-министра, где принимали лишь глав государств. А Горбачев в ходе беседы сделал жест, просто ошеломивший Тэтчер. Вдруг развернул перед ней карту советского Генштаба с высочайшими грифами секретности, где были показаны направления ядерных ударов по Англии, обозначено, откуда и какими средствами они наносятся.
Горбачев пояснил: «Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее» [147]. Этот факт впоследствии подтвердили его пресс-секретарь Грачев, Яковлев и сам Горбачев [142]. Кстати, карта не могла быть подлинной. Оригинал могли выдать на руки только Генеральному секретарю, да и то со множеством формальностей. Либо у Горбачева уже и в Генштабе имелись «свои» люди, изготовившие для него неучтенную копию, либо он привез фейк. Но в любом случае Тэтчер оценила жест. Михаил Сергеевич откровенно показал, как далеко он готов пойти «навстречу» Западу. Мало того, он отдавался на волю Запада! Любое упоминание о демонстрации карты обернулось бы для него в Москве полным крахом.
Точное содержание их разговоров остается неизвестным, но в ходе визита Михаил Сергеевич еще несколько раз подтвердил репутацию «неординарного» политика. Советская делегация должна была возложить венок на могилу Карла Маркса. Но Горбачев эту миссию поручил помощникам. А сам с женой вместо кладбища отправился в одноименный универмаг Маркса, где Раиса Максимовна повышенно интересовалась ювелирными изделиями. А перед депутатами британского парламента Горбачев выступил на тему, совершенно не характерную для советского руководства: «Европа — наш общий дом». В общем, он прошел еще одни «смотрины». В 2014 г. была рассекречена переписка Тэтчер с президентом США Рейганом. Там она поставила свою оценку Михаилу Сергеевичу: «Мне он на самом деле понравился. Я уверена, что с этим человеком можно иметь дело».
Да, Михаил Сергеевич еще не был вождем партии и государства. Но уже мог себе позволить вести себя совершенно независимо. Потому что Черненко был совсем плох. 10 марта 1985 г. он скончался. Генеральным секретарем был избран Горбачев. Обращает внимание, что 11 марта, прямо в день избрания, в Нью-Йорке вышла большим тиражом брошюра с его биографией. Ни один прежний генсек такого не удостоился. Но стоит учесть и разницу во времени между Москвой и Нью-Йорком. Заседание, избравшее Горбачева, закончилось в 17:30. В Нью-Йорке было около 9:30. Чтобы брошюра в этот же день была выброшена на прилавки, ее требовалось напечатать заранее. Американские издатели уже знали — советским генсеком станет Михаил Сергеевич. Впрочем, для такой уверенности имелись весомые причины. Сейчас известны цифры, что к началу перестройки в руководящих эшелонах власти СССР было около 2200 агентов влияния Запада.
Но и почва к этому времени была уже подготовленной, разрыхленной, раскачанной. Среди советских людей было успело внедриться убеждение, что у нас «все плохо», «ничего нет», «все через задницу». А за границей — «земной рай». Среди интеллигенции (а она в СССР составляла 19 % населения!) выросло поколение циников и скептиков. Разочаровавшись в коммунизме, оно заражалось импортным ядом «общечеловеческих ценностей», охотилось за «смелыми» произведениями, за «живой» мыслью. А уж творческая интеллигенция стала настоящим «западническим» гнойником. Хотя для культурной элиты в СССР обеспечивались весьма привилегированные условия (за государственный счет). Но режиссеры, артисты, «прогрессивные» писатели грезили о положении американских и европейских «звезд», рвались к «свободе творчества». Презирать и оплевывать «совок» (за закрытыми дверями) в этой среде становилось правилом «хорошего тона».
Очень податливой на внешние влияния оказалась и молодежь. Увлекалась иностранными модами, рок-культурой. Да и «их нравы» ох как притягивали! Ведь на Западе вовсю торжествовала «сексуальная революция», а в СССР проповедовался аскетизм, слишком откровенные кадры из фильмов вырезали, в комсомольских организациях за «аморалку» следовали строгие проработки, взыскания. Студенты и старшеклассники, силясь выделиться, выпятить свою индивидуальность, слепо копировали зарубежные образцы. Появлялись советские хиппи, панки, демонстрируя «протестный» образ мысли и поведения. А партийные и комсомольские аппаратчики и подавно ни в какие идеалы не верили. По своему складу это были такие же советские интеллигенты — но вдобавок карьеристы. Готовые переориентироваться в любую сторону ради личной выгоды.
Именно из советской интеллигенции, аппаратчиков и молодежи сформировалась ударная сила «реформаторов». Точно так же, как было в Российской империи, когда в опору оппозиционных сил превратились интеллигенция, чиновники, «прогрессивные» деятели культуры, студенты с гимназистами. Хотя в данном случае предпосылки и построения были такими же ложными. Экономика действовала исправно, никаких кризисных явлений не наблюдалось. Каждый значительный город был промышленным центром. Каждую пятилетку вводились в эксплуатацию новые мощные заводы, фабрики, электростанции. Советская наука занимала самые передовые позиции. В СССР трудилась четверть всех ученых мира! В вузах обучалось 5 млн студентов, а обучало их полмиллиона преподавателей. Осуществлялись космические программы, развивалась атомная энергетика, создавалась первоклассная военная техника, делались блестящие открытия в области физики, математики, биологии, химии. Культура и искусство рождали шедевры, до которых «свободному» Западу было далеко. А положение в сельском хозяйстве вполне можно было выправить — если выполнить брежневскую продовольственную программу.
Горбачев как будто бы начал свое правление вполне здравыми шагами. Выдвинул лозунг «ускорения». Намечался рывок в области машиностроения, способный за короткий срок поднять благосостояние народа, преодолеть отставание в тех отраслях, где оно наметилось. Но сразу же наложились два фактора, подозрительно напоминающие интриги вокруг России в 1914 г. В те времена двумя главными источниками ее бюджета были винная монополия и экспорт хлеба. Но министр финансов (и масон) Петр Барк вместе с Государственной Думой провели вроде бы патриотическую инициативу, «сухой закон». А вступление в войну Турции перекрыло главную дорогу экспорту зерна, через черноморские порты. В итоге Россия попала в валютную зависимость от западных держав, вынуждена была заключать с ними невыгодные договоры.
«Двумя китами» советских финансов были та же самая винная монополия
