Вернер Лежер - Капитан Аль-Джезаира
Так или почти так случалось нередко, несмотря на действующие договоры. А с Генуей у корсаров даже договора не было. Что же будет, выполни "Астра" приказание лечь в дрейф? Корсарский капитан или другой начальник в сопровождении еще одного-двух человек явится на борт "Астры" и объявит судно призом. И люди станут рабами.
Чивоне отдавал приказ за приказом. Вышколенная команда быстро и сноровисто выполняла их.
Корсар подошел ближе. Оба корабля сходились бортами. Однако расстояние между ними все еще оставалось довольно изрядным.
Следом за первым выстрелом разбойничий корабль сразу ожил. Казавшаяся вымершей палуба закипела людьми. В первых лучах солнца засверкало оружие.
Генуэзский капитан знал, что его судно не сможет оказать действенного отпора хоть и меньшему, но во всем остальном превосходящему его корсару. Однако "Астра", как и все купеческие суда, для защиты от корсаров была хорошо вооружена пушками. Спастись бегством невозможно. Что же делать? Какое решение принять? Сражаться, не щадя жизни, или просто сдаться без боя разбойникам? Милости от пиратов так и так ждать не приходится. Остается, правда, весьма сомнительная вероятность выкупа после нескольких лет неволи. Какое же решение принять? Прежде всего попробовать отвернуть свой борт от разбойничьего корабля.
Судно неторопливо повиновалось рулю.
- Утка несчастная! - процедил сквозь зубы Чивоне при исполнении маневра. Да, в маневренности его "Астра" значительно уступала корсарскому корвету.
- Огонь! Из всех стволов! Огонь!
Команда ликующими криками приветствовала решение капитана.
"Астра" вступила в неравный бой.
Констапель раскатистым басом повторил приказ. Рявкнули пушки. Судно качнулось. Тем временем капитан отдавал уже очередной приказ снова менять курс.
Но и на корсарском корабле, должно быть, тоже не дремали. Ядра "Астры" причинили, правда, некоторые повреждения его такелажу, но не столь значительные, как ожидалось. Перед самым залпом пират тоже покачнулся, и часть ядер пролетела мимо цели в воду.
Корабли принялись лавировать: неуклюжая, под завязку набитая грузом "Астра" - тяжело и осадисто; стройный корсар - легко и проворно.
Разбойничий корабль все ближе подбирался к генуэзскому паруснику. Оба противника без устали палили из своих пушек, используя любую возможность, чтобы вывести противника из боя.
Канониры на "Астре" работали как одержимые. Стволы раскалились чуть не докрасна. Ожогов на руках люди не замечали. Какие еще ожоги! Речь идет о жизни и свободе! Давай ядра, сыпь порох! Быстрее, быстрее!
- Огонь! Огонь!
И в корсара летят ядра.
Пушки откатывают, снова заряжают. Докладывают о готовности.
- Огонь!
Снова неистовствуют громовые раскаты над палубой "Астры".
- Огонь! Огонь!
Выстрел грохочет за выстрелом.
Люди бьются за жизнь, за свободу! Канониры не обращают внимания на то, что творится вокруг. Одна только мысль у них: стрелять, стрелять и стрелять, пока противник не сложит оружия.
- Огонь!
Тлеет фитиль, огонек добегает до порога. Уши режет истошный вопль. Разорвало ствол. Стоявшие у орудия убиты, прочие, кто в этот миг уклонился в сторону, чтобы припасти к новому выстрелу ядра, банник, порох или еще что-либо, тяжело ранены, и их утаскивают с палубы.
Луиджи Парвизи, едва переводя дыхание, взлетел вверх по трапу. Густой, едкий дым душил его. "Астра" горела. Пламя вгрызалось в палубу. Судно было теперь уже не более чем плавучей грудой обломков. Дело шло о жизни и смерти!
Лишь несколько метров отделяло "Астру" от чужого парусника. Он тоже был сильно поврежден. А несчастная "Астра" не слушалась больше руля. Штурвал был разбит в щепки.
На вантах пиратского корабля виноградными гроздьями висели темнокожие люди: турки, арабы, негры, мавры. В руках они держали тяжелые абордажные крючья. Еще несколько минут - и кровожадная свора ринется на торговое судно, сея смерть и разрушения.
Луиджи Парвизи знал, что пощады от корсаров ждать не приходится.
- Дешево они нас не возьмут, - пробормотал он. И вдруг его пронзила мысль о жене и сыне.
- Генуэзцы, итальянцы, земляки! - воскликнул он, перекрывая голосом шум сражения. - Бейтесь за свободу, за жизнь!
Но призыва его никто не услышал. Как и приказа Чивоне:
- Прекратить огонь. Это бесполезно. Беритесь за свое личное оружие!
Слова не доходили более до сознания людей. Каждый знал, что теперь может полагаться только на самого себя.
Парвизи огляделся вокруг.
- Оружия, оружия! - простонал он.
Рядом лежал топор. У мертвого матроса Луиджи выдернул из-за пояса пистолет и мешочек с пулями. Бедному парню они были уже ни к чему.
Прозвучал последний пушечный выстрел. Какой-то раненый канонир исхитрился поднести дрожащей рукой фитиль к пороху. Ядро вырвалось из ствола на мгновение раньше, чем абордажные крючья пиратов вцепились в такелаж "Астры". Результативность выстрела была потрясающая. Половина надстроек корсара рухнула, частью - на генуэзский парусник. Оба корабля прочно сошлись бортами. Разбойничья стая, словно лава, устремилась на многострадальную "Астру".
Чужими голосами захрипели пересохшие глотки. Повсюду замелькали вдруг свирепые рожи. Втроем, вчетвером, впятером наваливались пираты на каждого моряка с "Астры". Закипела короткая неравная битва. Страшные ятаганы короткие кривые мечи корсаров - пожинали богатый урожай.
Кое-где пираты натыкались на неожиданно ожесточенное сопротивление. Туда бросались все, кто успел уже управиться со своей кровавой работой.
Луиджи схватил большущий обломок от грот-мачты "Астры" и орудовал им как дубиной, круша всех, кто осмеливался приблизиться. Несколько мавров и турок уже валялись возле него на палубе.
В нескольких шагах от него сражался за свою жизнь старый констапель. При каждом ударе, который он наносил врагам, из множества ран на его теле от напряжения сочилась кровь. Однако он все еще твердо держался на ногах и сражался в полную силу. Старик знал, что дольше каких-то нескольких минут ему не продержаться, и это придавало ему сверхчеловеческие силы.
В воздухе просвистел аркан. Петля опутала шею старика. Рывок. Констапель повалился на палубу. И тут же свирепые лица нависли над ним. Из последних сил он поднялся на ноги, стряхнув с себя нескольких пиратов.
- На помощь! - разнесся по палубе его берущий за душу крик, такой пронзительный, что даже пираты вздрогнули. Тщетно. На помощь обреченному никто прийти не мог. На солнце блеснула сабля.
Вздрогнул от этого крика и Парвизи. Бросив взгляд в ту сторону, он увидел конец бравого констапеля. Луиджи не сомневался, что и самому ему уготовано то же самое, разве что минутой позже.
Продолжать бой или сдаться? Сохранят ему жизнь, если он бросит свою дубину и поднимет руки? Нет, озверевшие люди не знают сострадания. Они опьянены кровью; они должны, они будут убивать, пусть даже ни одна рука не поднимется больше против них.
Эй, не зевай, Луиджи! Победители констапеля, подобно тиграм, рвутся теперь к тебе! Тут уж не до атаки, тут хотя бы отбиться как-нибудь от наседающих врагов. Он все еще не решил, как вести себя дальше.
- Луиджи, на помощь! - услышал он сдавленный крик Рафаэлы.
Двое негров волокли несчастную по палубе за руки и за волосы.
Лишь один мужчина бросился к ней - Бенедетто. Кто-то сбил его с ног.
Луиджи с удесятеренной силой принялся махать своей смертоносной палицей. Тех, что были поближе, он уложил на месте. Остальные, выкрикивая какие-то угрозы, отступили.
- Собаки! - раздался чей-то незнакомый голос, повторяя слова Луиджи.
Отступавшие остановились, снова двинулись вперед.
Парвизи еще не был даже ранен, но ничуть не сомневался, что судьбы всех прочих уцелевших людей с "Астры" не миновать и ему. Его мощь и удача в бою вызвали у корсаров безмерное ожесточение. Все резче становились чужие голоса. Луиджи напряженно глядел прямо в глаза врагов, стараясь уловить у них любой намек на атаку, прежде чем пойдут в ход руки.
- Я прикажу повесить вас всех на реях, если отступите! - угрожал теперь тот же голос.
А-а, это капитан разбойничьего корабля наблюдает за боем и подстегивает своих людей.
Парвизи рискнул разыскать глазами в толпе этого человека.
Вон он стоит. За спинами других. Турок. Высокий широкоплечий и, похоже, недюжинной силы.
Больше в этот миг Луиджи заметить ничего не успел: надо было атаковать замешкавшихся противников. Вот так! Они снова отступили! Теперь на секунду можно дать волю своим чувствам...
- Эй ты, трусливый пес! Наберись мужества, реис [Реис (араб.) капитан.], и сразись со мной один на один! - поносил он пирата, вызывая его на поединок. - Жизнь за жизнь! Ну?
Корсары замерли с раскрытыми ртами, ошеломленные дерзостью генуэзца, и невольно отступили на несколько шагов, давая дорогу своему капитану.
Теперь Парвизи мог подробнее рассмотреть пирата. Белый тюрбан с большим, блистающим драгоценными камнями аграфом высился на его голове. Руки скрещены на груди - воплощение мужской силы и уверенности. Кроваво-красный шелковый кафтан перехвачен в талии широким, сплетенным из кожи кушаком, за пояс заткнуты кинжал с золотой рукояткой и пистолет. У левого бедра висит драгоценный ятаган в богато украшенных благородными каменьями ножнах.
