Александр Заблотский - Советские ВВС против кригсмарине
Эти данные дополняют выдержки из «Дневника боевых действий» XIX горного корпуса. Согласно им, например, в ночь с 5 на 6 января в Киркенесе было разрушено девять служебных зданий, убито пятеро и ранено 11 военнослужащих (в том числе двое из кригсмарине). В ночь на 11 февраля одна из бомб разрушила здание штаба 664-го крепостного батальона, один военнослужащий убит, трое тяжело ранено.
В целом следует отметить, что эффективность налетов самолетов 36-й дивизии была выше, чем результаты ударов, наносимых ранее[11]. Это и не удивительно, так как дальние бомбардировщики действовали относительно большими группами и сбрасывали на цели в каждом вылете довольно большое число авиабомб. Всего за три месяца на Киркенес было сброшено 352 фугасные и 208 зажигательных авиабомб 100-кг калибра, не считая 17 ФАБ-250, одной «пятисотки» и большого числа более мелких бомб. На Хебуктен упали одна ФАБ-500, 65 ФАБ-250 и не менее 1115 фугасных и зажигательных «соток». То есть в среднем за один налет на противника обрушивалось около сотни бомб калибра свыше 100 килограммов. Несколько снижало эффективность ударов с воздуха использование авиации в основном в ночное время[12]. Однако, с другой стороны, это же уменьшало собственные потери, которые составили всего один Ил-4, пропавший без вести 27 марта.
Обстановка кардинальным образом изменилась 10 апреля 1944 года, когда авиация Северного флота нанесла первый по-настоящему массированный удар по Киркенесу. Время «булавочных уколов» осталось в прошлом, началось «воздушное наступление» апреля — октября 1944 года.
Попробуем подвести некоторые итоги. В целом можно сказать, что с начала войны Киркенес и Хебуктен находились под, в общем-то, непрерывным воздействием советской ударной авиации, временами наносившей объектам противника существенный урон. Однако быстро (менее чем за месяц боевых действий) пройдя путь от «булавочных уколов» одиночными самолетами или парами к действию небольшими группами, ВВС СФ «зависли» в таком состоянии более чем на два года, перейдя к массированным налетам только весной 1944-го. Это, естественно не способствовало повышению эффективности их боевых действий. Еще одной причиной недостаточно высоких результатов ударов послужило то, что долгое время бомбардировщики днем не сопровождались истребителями. Напомним, что рядом с Киркенесом располагалась крупная авиабаза люфтваффе. Впрочем, вышеперечисленные «болячки» в той или иной мере сопутствовали боевым действиям авиации всех наших действовавших флотов. Но были в организации налетов по Киркенесу и недостатки, вызванные исключительно особенностями местного театра военных действий.
Первым, на наш взгляд, серьезным просчетом стал фактический отказ от ударов по промышленным объектам города, прежде всего по горнообогатительному комбинату, имевшему стратегическое военно-экономическое значение. Он был выведен из строя только массированными налетами в июне — июле 1944 года, когда, по большому счету, уход немцев из Финнмарка в ближайшие месяцы был уже предрешен. На повестке дня скорее стояла задача не уничтожать, а захватить промышленные объекты Киркенеса с минимально возможными разрушениями. Совершенно иной эффект для экономики Германии имело бы разрушение горнорудного комбината (и, добавим, находящихся рядом финских никелевых рудников) в 1941, 1942 или в 1943 году. Данный просчет вдвойне досаден, поскольку это был один из редких случаев, когда такой стратегический объект находился в пределах радиуса действия всех родов нашей авиации (включая истребительную и штурмовую).
Как нам представляется, еще одним просчетом было недостаточное внимание, уделенное ВВС СФ, ударам непосредственно по киркенесскому порту. Как мы уже отмечали, ставка штаба флота прежде всего на удары по конвоям противника в море во многом не оправдалась. Причины этого достаточно многочисленны и заслуживают отдельного подробного рассказа. Отметим, что при анализе понесенных немцами потерь просматривается довольно четкая закономерность — наиболее крупные транспорты были потоплены при стоянке на рейде или у причалов порта Киркенес, а при атаках конвоев, как правило, гибли корабли охранения.
Бомбы на Петсамо
Продолжим рассказ о действиях авиации Северного флота против портов и военно-морских баз кригсмарине в Заполярье. Как было упомянуто выше, наряду с Киркенесом для снабжения немецкой группировки на Крайнем Севере активно использовался финский порт Петсамо.
Итак, Петсамо — это, собственно, бывшая и настоящая старинная русская Печенга, которая в результате драматических событий начала XX века оказалась под юрисдикцией Финляндии. В 1940 году, в ходе «зимней войны» город был занят частями Красной армии, однако был снова возвращен Суоми.
В отличие от норвежского Киркенеса, вся портовая инфраструктура Петсамо и его аванпорта Лиинахамари практически ограничивалась одними причалами. Вообще вся финская область Петсамо накануне войны насчитывала чуть более трех тысяч жителей, из которых 1200 человек жили в поселке при никелевых рудниках Колосьйки. Порт Лиинахамари имел к лету 1941 года восемь действующих причалов общей протяженностью 570 метров, в том числе один железобетонный, и мог обрабатывать порядка 4000 тонн грузов в сутки.
Естественно, что порту, расположенному в удобном глубоководном фьорде, рядом с советской границей, а следовательно, близко к театру военных действий, придавалось большое значение германским Верховным командованием. Именно германским, потому что финны имели в области Петсамо весьма ограниченные силы и минимально участвовали в боевых действиях, переложив все на плечи своих немецких «камрадов по оружию». Очень скоро рядом с городом был введен в строй аэродром Луостари, впоследствии игравший важную роль как в советских, так и в германских планах.
Со своей стороны, советское командование также всегда считало порт Петсамо важнейшим пунктом снабжения. Даже независимо от прозорливости наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова или командующего Северным флотом вице-адмирала А.Г. Головко, это значение минимум еженедельно подтверждали наши наблюдательные посты на полуострове Рыбачьем, фиксировавшие оживленные морские перевозки.
Трудно сказать, действительно ли советское командование считало, что через Петсамо вывозится стратегическое сырье — никелевый концентрат. На самом же деле львиная доля руды вывозилась из Колосьйки по автомобильной дороге через Рованиеми, меньшая — через Киркенес, так или иначе минуя Петсамо. Тем не менее в любом случае значение порта в Петсамо-фьорде трудно переоценить.
Отметим, что практически до осени 1944 года в этих перевозках немцы активно задействовали крупнотоннажные транспорты. Справедливости ради следует указать, что периодически, после очередного нашего успеха, германское командование запрещало использование на линии Киркенес — Петсамо судов большого водоизмещения. Однако вскоре вновь само и разрешало. Логично было бы предположить, что ВВС СФ уделяли достойное внимание столь «лакомой» цели.
Однако из анализа послевоенного официального отчета вырисовывается весьма любопытная картина. По Киркенесу североморская авиация всего выполнила 1411 боевых вылетов днем и 262 — ночью. По Петсамо — только 473 днем и 70 ночью (в том числе с 15 декабря 1942 года 120 вылетов на Лиинахамари). Здесь в чем-либо упрекнуть командование СФ трудно, поскольку, безусловно, Киркенес был важнейшей целью в пределах Варангер-фьорда. Идем далее. Поселок Варде советские летчики «навестили» за годы войны 324 раза днем и семь раз ночью. Но этот пункт, который назвать крупной военно-морской базой или портом было бы чересчур сильным преувеличением, хотя бы теоретически мог иметь какое-то существенное значение. Но вот соседний Вадсе, куда относительно ценный транспорт или боевой корабль в лучшем случае заходили лишь случайно, хотя и подвергался налетам всего двадцать раз, зато по нему было выполнено 483 самолето-вылета. О том, какое место реально занимал Вадсе в приоритетах немецкого командования, красноречивее всего говорит тот факт, что на 14 марта 1944 г. вся его противовоздушная оборона состояла из одного 20-мм зенитного автомата. Если же обратимся к данным по тоннажу сброшенных на эти порты авиабомб, то результат будет еще удивительнее. На Петсамо было сброшено 119,8 тонн, на Варде — 96,1 тонн, зато на Вадсе — целых 139,1 тонн! Закономерно, что по тому же официальному отчету наша авиация в Петсамо за всю войну потопила только один мотобот, а повредила два крупных транспорта и два каботажных парохода[13].
Первые бомбы упали на Петсамо с началом боевых действий против Финляндии — 25 июня 1941 г. В этот день пара бомбардировщиков СБ атаковала в порту «транспорты и скопление автомашин». До конца года авиаторы-североморцы неоднократно совершали налеты небольшими группами самолетов на суда, стоящие у причалов. Наиболее удачным по нашим данным считается удар 4 июля, когда пять СБ под прикрытием пяти истребителей И-153 предположительно повредили два транспорта. По немецким же документам, безрезультатной атаке подвергся сторожевой корабль «Kiautschau».
