Валерий Кочик - Разведчики и резиденты ГРУ
В апреле 1935 года следует новое назначение: Центральный Комитет ВКП(б) и руководство Наркомата обороны выдвигают С. П. Урицкого на должность начальника Разведывательного управления РККА. А в ноябре того же года ему присвоено звание комкора.
«Загруженный до предела этой работой, Семён Петрович не замыкался в ней. Он изучал высшую математику, физику, астрономию. Владел французским и польским языками, знал немецкий. Досуг отдавал литературе. Он много писал, его рассказы печатались в журнале „30 дней“ и других изданиях. Будучи в Германии в 1931-1932 годах, он задумал большой роман о германской военщине и написал его. Редактировал роман известный советский писатель Петр Павленко, с которым Семёна Петровича связывала тесная дружба. В кругу его близких знакомых были также Михаил Кольцов, комсомольские руководители Александр Косарев и Дмитрий Лукьянов, известный писатель Борис Лавренёв. Все они принимали живейшее участие в его домашней сатирической газете. Даже И. Ф. Федько присылал для неё очерки с Дальнего Востока» — писал биограф С. Урицкого Ю. Геллер.
На работе все было сложнее. У него явно не сложились отношения с командой А. Х. Артузова, которую Сталин направил спасать Разведупр. Во всяком случае, Артузов жаловался на плохое к ним отношение со стороны начальника Управления (в письме самому Урицкому 20 декабря 1936 года). И в качестве примера указывал на то, что он отстранил руководителей двух агентурных отделов Ф. Я. Карина и О. О. Штейнбрюка от обсуждения оперативных вопросов. Он писал: «Я думаю, что я привел в Разведупр неплохой народ. Ему не хватает военной школы, у него много недостатков, но он полезен для разведки». И в письме Сталину (17 января 1937) Артузов отмечал: «Урицкий верил и считался со мной и моими соображениями по агентурной работе. Но, однако, неправильно и придирчиво относился к разведчикам-чекистам, пришедшим из ИНО ОГПУ… У меня с Урицким не было разногласий, но он крайне ревниво относился к моим встречам с Ежовым».
Нужно при этом отметить, что Семён Петрович, проработавший несколько лет в нелегальной разведке за границей, но большую часть жизни прослуживший в войсках на строевых должностях, возможно не был столь профессинально подготовлен как это было необходимо.
9 июня Урицкий освобожден от руководства Управлением и назначен заместителем нового командующего войсками Московского военного округа, своего тезки маршала Буденного. Дела он сдал прибывшему из Испании Берзину.
В ночь на 1 ноября комкор Урицкий был арестован. О методах и результатах следствия едва ли стоит говорить. Вспомним только один пример, приведенный на следствии в 1939 г . бывшим заместителем Ежова Михаилом Фриновским. «Урицкий отказался от показаний на Белова (командующий белорусским военным округом, командарм 1 ранга, — авт.) при допросе его Ежовым. Не став с ним ни о чем разговаривать, Ежов ушел, а спустя несколько минут Урицкий через Николаева (Николаев-Журид, начальник Особого отдела ГУГБ НКВД, — авт.) извинился перед Ежовым и говорил, что он „смалодушничал“. Авторы совместной справки КПК при ЦК КПСС и КГБ СССР по „делу о военно-фашистском заговоре в Красной Армии“, в которой приведены показания Фриновского, отмечают, „что в личной записной книжке Ежова, хранящейся в архиве ЦК КПСС, имеется пометка о необходимости избиения арестованного Урицкого“ (Военно-исторический архив. М., 1997. Вып.2. С.52).
Военная коллегия Верховного Суда СССР 1 августа 1938 года приговорила его к смертной казни. Семён Петрович Урицкий был расстрелян тем же вечером. Его реабилитировали 7 марта 1956-го.
Разведчики и резиденты
ЛЕВ БОРОВИЧ: СОРАТНИК РАДЕКА И КУРАТОР ЗОРГЕ
«Густые каштановые волосы, ярко синие глаза и немного загадочная улыбка». Таким он остался в памяти людей знавших его. Впрочем, улыбка Льва Александровича видна и на некоторых из тех черно-белых фотографий, которые сохранились до нашего времени. Имя Л. А. Боровича, как наставника и связного Рихарда Зорге, было обнародовано у нас в стране в 1964 году. Писатель Василий Ардаматский, например, упомянул его в одной из первых статей о Зорге в газете «Красная Звезда» (16 сентября): «…рядом с ним находятся замечательные учителя: тт. Берзин, Борович и другие славные разведчики революции, уже имеющие опыт работы». Потом были другие упоминания, небольшие заметки в книгах о Зорге, немногочисленные статьи. Многое о жизни и деятельности Льва Алесандровича, надеюсь, нам ещё предстоит узнать, когда будут открыты соответствующие архивные фонды.
Лев Александрович Розенталь родился 10 декабря 1896 года в городе Лодзь в Польше, входившей в то время в состав Российской империи. Его отец, купец 2-й гильдии Александр Розенталь, владел небольшой текстильной фабрикой. Поначалу жизнь юного Левы складывалась вполне благополучно. Он поступил в местную гимназию и к 1914 году успел окончить шесть классов. Однако начавшаяся Первая мировая война полностью перевернула его жизнь, как и многих других людей. Вместе с тысячами беженцев из западных районов России его семья эвакуировалась вглубь страны, в Баку. Здесь он с отличием закончил в 1917 году электротехническое отделение местного Политехнического училища, получив специальность электромеханика. Здесь же, в Баку, в октябре 1916 года он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию, однако на первых порах примкнул не к большевикам, а к меньшевикам. С ними он порвал в мае 1917-го.
В сентябре 1918 года Розенталь добровольцем ушел в Красную Армию. Служил в Москве — помощником для поручений 1-го караульного батальона, в Харькове — сначала красноармейцем, затем командиром отделения 2-го крепостного полка укрепленного района. В мае 1919 года в Киеве вступил в партию большевиков. Тогда же он принял фамилию Борович. Летом и осенью сражался против Деникина в составе Группы войск Харьковского укрепленного района, был контужен и направден на учебу в Москву на Военно-инженерные курсы комсостава.
По окночании курсов, как выходец из Польши, Лев Борович был откомандирован весной 1920-го в распоряжение Региструпра штаба Западного фронта, ведущего боевые действия против поляков. Там он встретился с руководителем Управления Артуром Карловичем Сташевским, более известным тогда под фамилией Верховский, и с членом РВС фронта, уполномоченным Региструпра РВС Республики по разведке в Польше Иосифом Станиславовичем Уншлихтом, который еще в Лодзи хорошо знал его отца. По его рекомендации Борович был принят на работу в разведку.
Незадолго до этого, в конце января 1920 года, И. Уншлихт и А. Верховский представили комиссару Полевого штаба РВСР Д. И. Курскому отчет о работе Агентурного отдела Региструпра, где писали: «Общее число высланных агентов достигает 8; резиденции разбиты по следующим участкам: 1 резидент — Варшава с наблюдением на станциях в Молодечно, Седлец, Ивангород и Кельцы. 1 резидент исключительно на Варшаву. 2 резидента — Вильно, узловые станции — Кошедары, Свенцяны, Молодечно, Барановичи, Лида и Гродно. 3 — Ново-Свецяны. 1 — Минск, район Молодечно, Лида, Барановичи, Борисов, Бобруйск и Вильно» и жаловались, что «постановка работы в широком масштабе тормозится», в частности, «отсутствием достаточного количества работников» (РГВА, ф.6, оп.10, д.17, л.68-69). Так что Борович прибыл на Западный фронт ещё и по этой причине.
Первым руководителем новичка стал опытный чекист и разведчик, заместитель начальника фронтового Региструпра Бронислав Бортновский. «В следующей беседе, — давал показания на следствии Борович, — он сообщил о том, что меня будут обучать разведработе. Я ходил некоторое время на пункт, где меня обучал бывший полковник царской разведки основным установкам разведки. После окончания учебы меня… направили в Гомель в качестве нелегального запасного работника». В Гомеле (май — июль), а затем в Минске (июль — сентябрь 1920), Борович руководил разведпунктами, где встречал и провожал людей через линию фронта. «Переброска производилась очень просто. В прифронтовом районе в тылу у поляков действовали партизанские отряды, имевшие связь с нами. Партизаны одиночками, а иногда даже группами в 2-3 человека, переходили на нашу сторону, и я, как резидент Разведупра должен был их снабжать деньгами, документами и направлять дальше… Я переправил за период времени работы в Гомеле, с мая по июль 1920 года, примерно 10 человек — 4-х одиночек и остальные группами по 2-3 человека. Из СССР было переправлено в Польшу человека 3».
Соратник Боровича по военной разведке, сотрудник её в 1920-1941 годах, полковник Борис Яковлевич Буков полагал, что в тех условиях «скоротечности военных и политических событий», которые «требовали от Советского командования исключительно быстрой осведомленности… т. Алекс проявил себя столь прекрасным организатором и непосредственным исполнителем разведки».
Затем, в сентябре — ноябре, Борович служит в Отдельной бригаде особого назначения при РВС Западного фронта. Эта уникальная бригада, именуемая иначе «Спартаковской», состояла в основном из бывших немецких и австрийских военнопленных. По замыслу, она должна была после захвата Польши двинуться дальше на Запад, в Германию. Комсостав бригады почти сплошь состоял из работников разведки Западного фронта, среди которых особо выделялись командир бригады Артур Карлович Сташевский (Верховский) и комиссар Семен Григорьевич Фирин (Пупко). Лев Борович был сначала начальником связи батальона, которым командовал Вольдемар Розе, потом служил на той же должности в штабе бригады и, наконец, его назначили заместителем комиссара бригады.
