Светлана Абрамова - Африка: четыре столетия работорговли

На всем западном побережье Африки процесс постепенного, расширения работорговли, «втягивания» в нее африканцев, приспособления обычного права к запросам работорговцев растянул я на три века.

От межплеменных войн к войнам ради захвата невольников, затем к разбойничьим набегам, внезапным нападениям на селения с целью захвата рабов, к продаже в рабство людей своего родного племени и приспособлению норм обычного права к требованиям работорговцев и, наконец, к повсеместному развитию «киднэппинга» — воровства, похищения и продажи любого человека, которого ты в состоянии захватить, пока он не захватил тебя, — вот путь развития работорговли в Тропической Африке.

В Конго и Анголе португальцы заставили африканцев пройти весь путь развития работорговли чуть больше, чем за полвека. И ни в одном районе Африки зависимость развития работорговли от требований европейцев не прослеживается так, как в Анголе и Конго.

Процесс работорговли в этих странах, особенно в первые полтора столетия после своего начала, по сравнению с другими областями был наиболее варварским. Нигде больше захват невольников не сопровождался такими бесчисленными бесчинствами и грабежами. В других областях Африки европейцы сами не шли в глубь континента за рабами. Невольников приводили африканцы. Здесь португальцы с огнестрельным оружием, с военным опытом и боевой сноровкой европейцев сами возглавляли отряды охотников за невольниками.

Уже говорилось о том, что, как только была создана компания по торговле невольниками, отдельные агенты, минуя правителя Конго, отправлялись за рабами, скупая их у отдельных вождей.

Вассалы правителя Конго, почувствовав поддержку европейцев и получая много товаров в обмен на рабов, начали стремиться к самостоятельности, не подчиняться распоряжениям правителя государства. Разжигание работорговли вело к децентрализации государства Конго. Как следствие развития работорговли началось возвышение Сойо, правитель которого умело использовал выгоды посреднической торговли.

Правители удаленных провинций — небольших политических объединений, ранее вассальные королю Конго, выходят из повиновения. Они развязывают войны и междоусобия с единственной Целью захватить как можно больше военнопленных для продажи их комиссионерам. Войны, которые раньше вспыхивали лишь, в периоды междуцарствий и никогда не были ни продолжительными, ни кровопролитными, становятся постоянно действующим фактором в жизни государства. Деятельность португальцев-комиссионеров окончательно ушла из под контроля короля Конго…

Вопрос о работорговле, ее страшных последствиях для Конго, просьбы “упорядочить” ее становятся настойчивым лейтмотивом переписки Аффонсу с королем Португалии в последние четверть века его правления (Аффонсу I умер в 1543 г.). Он писал, «что работорговля привела его страну в состояние анархии. Воры и злоумышленники могут схватить любого из его подданных — даже сыновей знати и собственных сородичей его, короля, и увести их в рабство» [229, с. 177; 245, с. 260]. Аффонсу просил также короля Португалии «не обращать в рабство свободных баконго» [232, с. 177].

А португальцы настойчиво требовали новых и новых невольников. Вожди {ни в Анголе, ни в Конго не успели еще выделиться работорговцы-африканцы, не бывшие вождями племен) стали отдавать им преступников, осужденных к продаже в рабство. Следующим шагом было расширение перечня преступлений, за которые человека, а затем всю его семью продавали в рабство чужеземцам. Если в остальных местах западноафриканского побережья процесс приспособления норм обычного права к запросам работорговцев закончился в начале XVIII в., то в Анголе и Конго преступления, за которые ранее полагалась смертная казнь, уже со второй половины XVI в. наказывались продажей в рабство европейцам.

Португальцы, организовывая разбойничьи набеги за пленными, начали привлекать в свои отряды африканцев других племен. В частности, в их отрядах были нередки воины жага, племени воинственного и храброго [14, т. 6, с. 342]. Таким образом, здесь мы видим усиление и разжигание португальцами исторически сложившейся вражды между жага и народами Конго. Португальцы в этом случае выступают в роли «наставников», организуя вместе с жага планомерный разбой и затем угон в рабство пленных.

Каждый год из Анголы и Конго вывозили по нескольку тысяч рабов. Прибыли от работорговли получали не только отдельные португальские предприниматели. Много денег от продажи невольников шло в королевскую казну. Кроме того, еще уплачивалась пошлина за каждого раба, вывезенного из Африки в Бразилию, в размере 3 мильрейсов. В 1575–1592 гг. из Анголы в Бразилию было вывезено 52 053 раба; казна получила 156 159 мильрейсов [244, т. 1, с. 235).

С начала XVII в. работорговля становится основой всей деятельности португальцев в Анголе и Конго. Это наглядно видно по официальным документам. Так, в королевской инструкции 1607 г. губернатору Анголы сначала подчеркивалась важность работорговли, затем губернатору предписывалось проводить политику, которая бы поощряла покупку рабов и увеличивала рыботорговлю, с тем чтобы увеличить налоговые поступления в королевскую казну, — для этого надо было обеспечить нормальные условия для работорговли: беспощадно подавлять восстания коренного населения, усиливать обороноспособность колонии… и только подчеркнув эти гарантии для работорговцев, инструкция упоминала, что в функции колониального администратора входит также распространение христианства [14, т. 5, с 264–275].

В XVII в., когда снова началась война с Ндонго, португальцы, используя сложившуюся у африканцев практику, все чаще требуют от побежденных дани в виде большого числа рабов, помимо тех, которые были захвачены в плен во время сражений.

Африканцы, в свою очередь, выступая против притеснений португальцев, прекращали посылать и продавать им рабов. Так, например, делали правители Ндонго, так неоднократно поступала Нзинга Мбанди Нгола. Это свидетельствует, в частности, о том, что работорговля еще не приобрела в это время определяющего влияния на народы Анголы и Конго.

У нас нет сведений о том, что в других районах Африки европейцы требовали дань рабами. Ни по одному району Африки нет материалов о том, что африканцы, сопротивляясь европейским бесчинствам, прекращали работорговлю. При постепенном развитии торговли невольниками африканцы шли навстречу требованиям европейских работорговцев. Они не только никогда не прекращали поставку рабов на побережье, но, наоборот, за право посредничества, за возможность доставить европейцам большее число невольников враждовали (например, вожди Видаха и Ардры). Действия африканцев в Анголе и Конго говорят не только о насильственном навязывании португальцами темпов работорговли, но и о том, что тот объем работорговли, который требовали португальцы, был еще не по силам африканцам и не принимался ими даже чисто психологически.

Усилиями португальских колониальных властей к середине XVII в. на западном побережье европейская работорговля более всего была развита в Анголе. В книге О. Даппера, написанной на основе сообщений европейских мореходов и работорговцев, собранных во второй половине XVII в., отмечено, что португальцы вывозят из Анголы не менее 15 тыс. невольников ежегодно. «Именно кровью этих несчастных португальцы приобрели великие блага, которыми они владеют в Новом Свете» [313, с. 368J.

Общее число рабов, вывезенных только из Анголы, не считая Конго, за столетие (с 80-х годов XVI в. по 80-е годы XVII в.), некоторые историки оценивали в миллион человек [40, с. 287].

Со второй половины XVII в., когда Португалия вернула себе самостоятельность, а голландцы были изгнаны из Анголы, для Конго и Анголы начинается новый этап развития европейской Рыботорговли.

Глава II.

ВОСТОЧНАЯ АФРИКА И ОСТРОВА ИНДИЙСКОГО ОКЕАНА (XVI–XVIII вв.)

Работорговля! Все знают, что значит это страшное слово, которому не должно быть места в человеческом языке.

Диогу Као достиг Конго и Анголы. Он был убежден, что близка южная оконечность Африки и недалека Индия.

Сообщение об его успехах сыграли для Португалии несколько неожиданную роль. Уверенность в том, что Португалия находится уже у входа в Индийский океан, «заставила короля Жуана II и его соратников отказаться от предложенного Колумбом в те же 1483–1484 гг. плана достичь Восточной Азии или Индии, плывя на запад через Атлантический океан. Если бы король Жуан согласился на предложение генуэзца, честь открытия Америки принадлежала бы Португалии» [246, с. 347–348].

Через несколько лет для дальнейшей разведки побережья в южном направлении Западного берега Африки были посланы два военных корабля, каждый водоизмещением всего около 50 т. Их сопровождало небольшое судно с провиантом. Экспедицию возглавлял опытный моряк Бартоломеу Диаш. Исторических свидетельств о том, что целью плавания Диаша была Индия, нет. Он должен был лишь продолжить путь Диогу Као вдоль побережья. Корабли вышли из Лиссабона в августе 1487 г. После того как был пройден 29° ю. ш., поднялся сильный ветер. Борясь с волнами, с нетерпением ожидая конца шторма, португальцы, не заметив этого, в конце января 1488 г. привели в исполнение многолетнюю мечту мореплавателей — достигли южной точки Африканского материка и обогнули его.