Александр Шитков - Владимир Старицкий - воевода 16 века
Существовал ли в действительности заговор или дело ограничилось неосторожными «словесами», сказать невозможно. Ясно лишь, что на лицо было весьма опасное настроение, общее негодование против насилий и произвола опричнины. События, произошедшие после Земского собора 1566 года, воочию показали земскому руководству и членам земского Государева двора, что с помощью верноподданнических ходатайств обуздать беззакония опричнины не удастся. Стало очевидным, что без устрашения царя Грозного ее уничтожить невозможно. Перспектива устранения государя Ивана IV выдвинула на первый план фигуру удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Рано или поздно недовольные должны были начать переговоры с кандидатом на трон. А тут еще толки о пострижении царя Ивана Васильевича или даже об его отъезде в Англию дали новую пищу для крамольных речей.
В дни похода в Ливонию удельный князь Владимир Андреевич находился при государе, а затем выехал к удельным войскам и присоединился к царской армии в Твери, после чего шел «за государем» до самой границы. Позже он уехал вслед за царем Иваном Грозным в Москву.[72]
По всей видимости, в этой истории удельный князь Старицкий желал выгородить себя в глазах брата и, может быть, взял на себя роль доносчика. В походе он передал царю разговоры, которые вели в его присутствии недовольные земские дворяне, ободренные слухами о возможном отречении государя. В рассказах князя Владимира Андреевича царь Грозный увидел непосредственную для себя опасность — начало боярской крамолы, которой он боялся и давно ожидал. По возвращении в Москву царь Иван IV распорядился начать дознание об измене конюшего И. Федорова.[73]
Согласно рассказу Г. Штадена, царь Иван Грозный приказал переписать всех земских бояр, которые совещались, чтобы избрать великим князем Владимира Андреевича. Более детальные сведения о том, как опричникам удалось заполучить списки заговорщиков, сообщает А. Шлихтинг. Во время похода царя в Ливонию князья Старицкий, Вельский и Мстиславский запросили у конюшего И. Федорова список заговорщиков под тем предлогом, что имелись еще другие, которые хотят записаться. Затем они передали список в царский лагерь и предупредили царя Ивана Грозного, чтобы он как можно скорее возвращался в Москву.[74] Трудно поверить и определить, насколько достоверен рассказ А. Шлихтинга в целом. Некоторые его моменты не согласуются с известными фактами. Так, князья Старицкий и Мстиславский никак не могли отправить гонца из Москвы в царский лагерь, поскольку сами они находились при особе царя на ливонской границе. Следовательно, они могли посетить конюшего И. Федорова лишь после возвращения в Москву. Если так, то, очевидно князь Старицкий, подавший донос в походе действовал с ведома или по распоряжению царя. Князь Владимир Андреевич по-дружески попросил конюшего И. Федорова записать имена лиц, на поддержку которых он может рассчитывать. Многие земские дворяне стремились заручиться расположением Старицкого, в котором видели возможного преемника царя Ивана Грозного на царском престоле.
Так или иначе, но поход был отменен, царь Иван Васильевич с опричной армией вернулся в Москву, и начались расправы. В синодике опальных Ивана Грозного имеются подробные списки лиц, казненных по делу князя Старицкого в 1567–1570 годах. Из списков можно выделить две группы лиц: во-первых, родственников князя Владимира Андреевича и, во-вторых, участников Земского собора, заседавшего за полгода до начало казней.
Конечно, опричный террор царя Ивана IV больно ударил по всем сторонам жизни общества, но особенно сильный удар был нанесен русской армии, ее «генералитету» — поседевшим в боях и походах боярам, ратным трудом которых ширилось и крепло московское государство. Царь Иван Грозный, как всякий тиран, более всего боялся заговора военных. Среди воевод XVI века, пострадавших в эпоху опричного террора, были такие знаменитости, как: Петр Щенятев, Михаил Воротынский, Василий Шаховский, Андрей Оболенский, Петр Куракин, Александр Горбатый, Иван Колычев, Александр Шеин-Морозов, Федор Образцов и многие другие.
«Заговор» конюшего И. Федорова скомпрометировал двоюродного брата царя князя Владимира Андреевича Старицкого. Ценой «выполненного обязательства» — раскрыть заговор «скрепленной особой записью» — удельный князь спас себе жизнь, но лишь на короткое время. Через год после гибели конюшего И. Федорова царь Грозный решил окончательно избавиться от незадачливого родственника, единственного законного претендента на царский престол. По выражению историка Р. Г. Скрынникова: «Определенное влияние на это решение оказали два обстоятельства: во-первых, известие о перевороте в Швеции и, во-вторых, начавшееся расследование «новгородской измены».[75]
«Великое посольство», вернувшееся из Швеции в июне 1569 года, было спешно вызвано к царю Ивану IV в Вологду. Представленный послами отчет произвел на царя Ивана Васильевича ошеломляющее впечатление. Послы сообщили о том, что незадолго до их приезда в Швецию король Эрик XIV казнил многих знатных придворных. Опасаясь мятежа, он неоднократно обращался за помощью к русским послам. Однако «заговорщики» — мятежные братья короля «удельные князья» Юхан и Карл свергли в сентябре 1568 года Эрика с престола и заточили его в крепость.
Известия о перевороте в Швеции усилили тревогу царя Ивана Грозного по поводу смуты в земщине. Царь Иван IV опасался разделить участь сумасшедшего шведского монарха. Новости из Швеции, глубоко запавшие в голову мнительного царя, бесспорно, ускорили развязку дела о «заговоре» князя Старицкого.
В мае 1569 года осложнилась обстановка на юге России. Турция предприняла попытку захватить Астрахань. И в это сложное время царь Иван Грозный назначает удельного князя Владимира Андреевича главнокомандующим русскими войсками на южном рубеже для отражения противника. Князь Старицкий тут же отправился в Нижний Новгород. Фактически это назначение говорило о его знатности и умелом военном руководстве. Единственным помощником князя Владимира Андреевича был назначен второстепенный воевода П. В. Морозов.[76]
По пути главнокомандующий русскими войсками князь Старицкий остановился в Костроме, где духовенство и боярство, давно недовольное опричными казнями и политикой царя Грозного, демонстративно устроили князю Владимиру Андреевичу пышную встречу. Это тоже не осталось без внимания царя Ивана IV, который особенно подозрительно присматривался к тем, кто в той или" иной степени проявлял симпатии к старицкому князю.
Подозрения и страхи окончательно предрешили судьбу удельного князя. Царь Иван Грозный решился раз и навсегда покончить с мятежным двоюродным братом. Такое решение выдвинуло перед царем Иваном Васильевичем некоторые проблемы морального характера. В незапамятные времена русская церковь канонизировала князей Бориса и Глеба ради того, чтобы положить конец взаимному кровопролитию в княжеских семьях. Братоубийство считалось худшим преступлением, и царь без колебаний все же решился на него. Прежние провинности князя Владимира Андреевича казались, однако, недостаточными, чтобы оправдать осуждение его на смерть. Нужны были более веские улики. Так было положено начало сфабрикованному делу Старицких.
«Улики» вскоре нашлись. Во время пребывания князя Старицкого главнокомандующим русскими войсками в Нижнем Новгороде опричники, руководившие розыском, инсценировали покушение на жизнь царя Грозного. Опричники задались главной целью доказать, будто опальный удельный князь Владимир замыслил отравить царя и его семью. Они арестовали дворцового повара, ездившего в Нижний Новгород за белорыбицей для царского стола, и обвинили его в преступном сговоре с двоюродным братом царя. При поваре «найден» был порошок, объявленный ядом, и крупная сумма денег, якобы переданная ему князем Владимиром Андреевичем. Таким образом, «преступники» хотели «испортить государя и государевых детей».[77] Версия немало не соответствовала характерам действующих лиц и поражала своей нелепостью. Но современники, наблюдавшие процедуру собственными глазами, замечают, что к расследованию были привлечены в качестве свидетелей «ближайшие льстецы, прихлебатели и палачи».[78] Инсценированное опричниками покушение на жизнь государя послужило предлогом для неслыханно жестоких гонений и погромов. Судилище проходило в глубокой тайне.
Царь Иван Грозный пробыл в Вологде все лето и вернулся в Москву только 10 сентября. Вскоре он выслал гонцов к князю Старицкому, чтобы тот немедленно прибыл в Слободу. В начале октября 1569 года ничего не подозревая удельный князь Владимир Андреевич прибыл на ямскую станцию Богану под Слободой и разбил там свой лагерь. Старицкий князь дал знать государю о своем приезде и стал ждать ответа. На следующий день несколько сот вооруженных опричников окружили Богану.[79]На двор к удельному князю явились опричные судьи В. Г. Грязной и М. Л. Скуратов. Они объявили князю Владимиру, что царь «считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление, как доказал это сам князь Владимир тем, что подкупил повара, дав ему яд и приказал погубить великого князя».[80] Для очной ставки с князем Старицким были привлечены доносчик-повар и другие свидетели.
