Эдвард Крицлер - Еврейские пираты Карибского моря
Да Гама проделал долгое, трудное путешествие, в ходе которого ему пришлось отражать множество нападений, особенно во время плавания вдоль восточного побережья Африки. Поэтому он заподозрил ловушку. Да Гама приказал задержать и допросить свиту Монсайди, и слуги тотчас подтвердили, что их господин лжет. Монсайди был не начальником гавани, а командиром флота раджи. Он прибыл, чтобы присмотреться к португальцам. Если Монсайди сочтет их угрозой, то по его сигналу португальцев атакуют четыре корабля, притаившихся в засаде. Да Гама распорядился схватить уже самого Монсайди и предложил ему сознаться в своих истинных намерениях или же «испытать на себе казнь кипящим маслом и кнутом»[43]. Монсайди сознался во лжи и согласился провести португальские суда в гавань и представить гостей саморину. Монсайди утверждал, что был новым христианином, насильно обращенным в ислам, но да Гама в бортовом журнале назвал его «евреем-отступником» и присовокупил, что, хотя волосы и борода Монсайди седы, ему не более сорока лет.
Саморин поначалу объявил португальцам, что готов торговать, но, увидев дешевенькие побрякушки, предложенные ему в обмен на бесценные сокровища, дал им от ворот поворот. Правитель счел себя оскорбленным и прогнал португальцев. Да Гама позднее снова встретился с саморином, но взаимная неприязнь проявилась и во второй встречи, так что в итоге дошло до открытых враждебных действий и захвата заложников с обеих сторон. В конце концов Васко да Гама отплыл, взяв на борт немного пряностей и драгоценностей, которые сумел выменять у местных торговцев. Монсайди же, наживший множество врагов при дворе за помощь иностранцам, с радостью принял предложение да Гамы сопровождать его в Португалию.
В Лиссабоне Монсайди совсем отбросил притворство. Он сказал, что носит имя Алонсо Перес и что он — кастильский еврей. Перес изъявил желание креститься и служить новой родине. Его крестным отцом стал сам Васко да Гама, поэтому отныне новообращенный именовался Гаспар да Гама. Гаспара представили ко двору, и король Мануэль произвел его в рыцари. Монарх часто беседовал с ним о дальних странах, при этом король называл своего нового фаворита «Гаспар, еврейский штурман».
Король Мануэль, не зная о странствиях Колумба в дальних морях, полагал, что Португалия все еще соревнуется с Испанией за богатства Азии. Поэтому он попросил еще не отдохнувшего от путешествия Васко да Гаму снова отправиться в путь. Но да Гама, который только что женился и совершенно не горел желанием повторить трудное плавание, рекомендовал поставить во главе новой экспедиции Педру да Кабрала, молодого знатного придворного. Кабрал никогда ранее не выходил в море, но выглядел очень внушительно и пользовался доверием короля. Монарх понимал, что Кабрал неопытен, поэтому велел ему взять с собой еврейского штурмана и «следовать его советам в любых делах». Мануэль отправил с экспедицией и своего хирурга, конверсо Местре Жуан, мастерски управлявшегося с усовершенствованной астролябией Закуто[44]. Жуану предстояло стать картографом экспедиции.
В марте 1500 года Кабрал отправился в плавание. В состав его флотилии входили тринадцать судов, и он вез гораздо более ценные товары для обмена и торговли, чем те, что были у да Гамы. Вскоре экспедиция миновала острова Зеленого Мыса и приблизилась к Гвинейскому заливу, где линия берега уходит на восток. Гаспар посоветовал Кабралу не забирать дальше на восток, чтобы не застрять посреди безветренного залива, и тот его послушал. В результате сильный ветер погнал корабли на запад. Вдруг впередсмотрящий закричал: «Terra!» Кабрал доплыл до восточных берегов Южной Америки.
Двумя годами ранее Колумб, плывший к югу от острова Тринидад, заметил северный берег Южной Америки, но высаживаться не стал. Увидев четыре устья реки Ориноко, впадающей в залив Пария, адмирал, который опирался одновременно на Библию и на науку эпохи Возрождения, заявил, что это четыре реки, текущие из райского сада[45].
Кабрал поплыл на север вдоль берега и нашел защищенную гавань Порту-Сегуру («безопасный порт»). Преодолев опасения, что он вторгся на земли, предназначенные, согласно договору, Испании, Кабрал установил деревянный крест и объявил открытый берег владением португальской короны. Так как дело было в воскресенье, он отслужил мессу и раздал индейцам маленькие оловянные крестики[46]. На следующий день Местре Жуан воспользовался солнцем и астролябией, чтобы определить местоположение экспедиции. Он пришел к выводу, что португальцы оказались на семнадцатом градусе южной широты, ошибившись всего на полградуса. В докладе королю (остававшемся неопубликованным пятьсот лет) Жуан привел изображение созвездия Южный Крест и соседних созвездий. Так была открыта Бразилия.
Жуан поделился результатами наблюдений и вычислений с Гаспаром. Оба конверсос, опытные мореходы, сочли, что португальцы нашли новый континент. Педру да Кабрал не разделял их уверенности. «Мы не знаем точно, — писал он, — оказались ли на острове или материке, хотя склоняемся ко второму». Кабрал спешил вернуться на первоначальный курс, поэтому уже через пять дней он отплыл на восток, к африканскому берегу. Он рассчитывал повторить путь да Гамы, обогнув континент и следуя вдоль побережья, пока не удастся поймать попутный ветер в Индию. Задача казалась простой, но неопытность капитанов привела к тому, что из-за сильных штормовых ветров шесть судов затонули и Кабрал прибыл в Индию лишь с половиной флота.
На сей раз саморин, умиротворенный более щедрыми предложениями, был настроен к иностранным гостям благосклоннее. Португальцам разрешили торговать, отвели склад для товаров и разместили людей поблизости. Дела начали налаживаться, но тут местные мусульманские торговцы сочли, что у гостей все складывается слишком уж удачно. Мусульмане подбили толпу напасть на квартал португальцев, разграбить склад и убить моряков. Саморин знал о готовящемся погроме, но не предпринял ничего, чтобы его предотвратить и защитить португальцев. Тогда Гаспар, бывший начальник флота саморина, посоветовал Кабралу, не мешкая, нанести ответный удар. Следуя совету, Кабрал «приказал захватить десять мусульманских судов в порту и убить всех, кто был на борту. Выполняя приказ, мы убили 500 человек и захватили еще 20–30, которые прятались в трюмах… На одном из судов были три слона, мы убили и съели их, суда разгрузили и сожгли, а на следующий день обстреляли город из пушек. Таким образом, мы убили бессчетное количество людей и причинили много ущерба»[47].
Из этого свидетельства видно, что характер путешественника в те времена не слишком отличался от темперамента конкистадора. Если не удавалось добиться желаемого мирным путем, прибегали к политике устрашения. Кабрал проплыл тысячи миль ради пряностей, шелка и драгоценностей и не собирался терпеть неудачу из-за высокомерных владык или враждебного населения. Ну а слоновье мясо вполне годилось для того, чтобы накормить голодных моряков. После разгрома Калькутты Гаспар предложил отправиться на юг, в Кочин, так как кочинский раджа ненавидел саморина Калькутты. Еврей-изменник указал путь, и вскоре Кабрал подписал с раджой Кочина договор, заложивший основы португальской торговой империи. В послании, начертанном железным стилом на пальмовом листе, раджа написал королю Мануэлю: «Моя страна богата корицей, перцем, имбирем и гвоздикой. В обмен прошу у тебя золото, серебро, кораллы и пурпурные ткани»[48]. Кабрал отплыл, заполнив трюмы перцем, корицей, выделанным хлопком, шелками и благовониями[49].
По пути домой Кабрал остановился на островах Зеленого Мыса, чтобы пополнить запасы провизии. На стоянке его экспедиция случайно встретила еще один португальский флот, отправившийся в путешествие с целью открытия новых земель. Там и состоялась встреча Гаспара с итальянским исследователем, чье имя впоследствии получил континент, направление к которому указал ему Гаспар.
Когда команды встретились, Гаспар рассказал о южном континенте советнику экспедиции, которого звали Америго Веспуччи. Двумя годами ранее, когда Веспуччи плавал с экспедицией Алонсо де Охейды, одного из капитанов Колумба, он сам видел северные берега этого континента. Вернувшись в Испанию, Веспуччи обратился к королю с просьбой снарядить экспедицию, но, хотя Колумб доверял ему, он оставался итальянцем, а монарх отдавал предпочтение испанским капитанам. Америго Веспуччи не смирился с тем, что его отодвинули в сторону, и покинул Испанию. Предположив, что увиденный им континент может оказаться на португальской стороне от обозначенной папой линии, Веспуччи отправился ко двору короля Мануэля. Португальский монарх, заинтригованный рассказом о новом материке и не получавший еще вестей от экспедиции Кабрала, приказал снарядить новую флотилию и назначил Веспуччи советником.
