Дмитрий Жуков - 29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»
Следует отметить также слабую организацию всей Локотской операции, начиная с ее подготовки и заканчивая непосредственным управлением боем. Мало того, что штаб Сабурова не имел четкого плана боевых действий, в отдельные моменты боя он утратил контроль над обстановкой, занимался перетасовкой штурмовых подразделений и не сумел должным образом наладить взаимодействие между партизанскими подразделениями. Все это, безусловно, приводило к ничем не оправданным потерям среди личного состава, который был физически измотан еще перед нападением.
Общие потери партизан следует оценивать в пределах от 150 до 250 человек. К этому надо прибавить гибель разведчика Буровихина, командира Александра Пашкевича и других партизанских командиров.
То, что Локотская операция закончилась неудачей, фактически признавал Д.В. Емлютин, наверняка знавший, какое настроение было у Сабурова и его партизан после 8 января (тем более, что после нападения на Локоть они наконец лично встретились[100]). Емлютин откровенно пишет: «Эта операция не была доведена до конца…»[101]
В принципе, если бы ни смерть бургомистра Воскобойника, то Локотскую операцию можно было бы назвать провальной. Разгромить местное самоуправление партизанам не удалось, ядро НСПР уничтожено не было (в живых остались Каминский, Мосин, Иванин), не были истреблены подразделения «народной милиции». Напротив, после налета немецкие власти разрешили Каминскому провести масштабные мобилизационные мероприятия, что многократно усилило позиции коллаборационистов. Таким образом, операция привела к результатам, прямо противоположным ожиданиям народных мстителей[102].
Глава вторая. От отрядов до бригады (февраль — ноябрь 1942 года)
После гибели К.П. Воскобойника его место занял Б.В. Каминский, сосредоточивший в своих руках всю власть на территории Локотского самоуправления. Основной задачей нового бургомистра стала оборона района от партизан, тем более что народные мстители продолжали наращивать свою активность.
Так, утром 2 февраля 1942 г. подчиненные А.Н. Сабурову отряды ворвались в Трубчевск. В городе находился полицейский гарнизон общей численностью до 300 человек. Нападению предшествовала достаточно тщательная — с учетом опыта по налету на Локоть — подготовка: партизаны во главе с чекистом Владимиром Морозовым «распропагандировали» около 40 коллаборационистов, которые должны были в решающий момент штурма перейти на сторону лесных солдат, ударив в спину своим сослуживцам. Это должно было обеспечить успех операции. Однако за два дня до нападения на Трубчевск вся эта группа полицейских была разоблачена и арестована. Несмотря на это, в назначенный день, в 7 часов утра, советские патриоты вошли в город одновременно с трех сторон. Завязались кровопролитные бои, в ходе которых партизанам удалось уничтожить вещевой склад, разгромить немецкий госпиталь, захватить в плен 17 полицейских, в том числе трубчевского бургомистра Павлова, и взять богатые трофеи (3 пулемета, 60 винтовок, 5 тонн хлеба, 15 тонн зерна и 60 лошадей). Утром 3 февраля народные мстители покинули Трубчевск, так как на помощь оборонявшемуся гарнизону было выслано значительное — включая артиллерию и танки — подкрепление из Почепа[103].
9 февраля 1942 г. Каминский обратился к партизанам с призывом прекратить кровопролитие и выйти из леса, чтобы «взяться за мирный труд». Главными врагами русского народа, в том числе и самих рядовых партизан, назывались коммунисты: «Эти гады типа Капралова, Арсенова, Мирошина и др., еще в мирное время пили русскую благородную кровь. Это они и подобные им гады, довели русский народ до нищеты и голода, это они, и подобные им подлецы, десятки миллионов русских людей отправили в концлагеря, где эти мученики и умирали. Не один десяток миллионов женщин и детей оставили без крова и пищи. А эти псы пировали на этих трупах зверски замученных людей. Они, во главе со своим кровожадным кретином Сталиным, кричали о хорошей жизни, ибо они жили, а народ бедствовал. Пора кончить проливать кровь…» Приказ оканчивался обещанием сохранения жизни и благополучия тем партизанам, которые перейдут на сторону новой власти[104].
Помимо пропагандистских мероприятий Каминский предпринял шаги для усиления своих вооруженных формирований. Ему удалось добиться от немецкого командования разрешения о мобилизации в «народную милицию» граждан от 17 до 30 лет, проживавших в Навлинском, Суземском, Комаричском, Севском и Дмитриевском районах. Немецкие оккупационные органы быстро дали свое согласие, поскольку для этого были формальные основания: Главное командование сухопутных войск (ОКХ) приказом первого квартирмейстера Генерального штаба генерал–лейтенанта Фридриха Паулюса от 9 января 1942 г. уполномочило командование групп армий формировать в необходимом количестве вспомогательные охранные части из военнопленных и жителей оккупированных областей, враждебно относящихся к советской власти.
Призыв проводился в несколько этапов и контролировался мобилизационным отделом Локотской администрации (начальник — бывший лейтенант РККА Г.Н. Балашов). Призывные комиссии работали не только в сельской местности, но также в лагерях для военнопленных, находившихся под юрисдикцией органов тылового обеспечения группы армий «Центр»[105].
Начальник УНКВД по Орловской области К.Ф. Фирсанов в своих мемуарах писал: «Кое–кто из военнослужащих, потеряв надежду вырваться из окружения, осел в селах, надеясь отсидеться. Но отсидеться в темных углах им не удалось: фашисты насильно мобилизовали их в полицию и в другие карательные органы»[106]. Публицист М.В. Рябоконь также пишет о насильственном характере мобилизационных мероприятий, которые сопровождались якобы «жестокими репрессивными мерами по отношению как к уклонившимся от предательской службы рекрутам, так и их родственникам, которых объявляли заложниками»[107]. Вместе с тем эта информация по–иному звучит в чекистских документах времен войны.
Так, начальник особого отдела НКВД Центрального фронта комиссар госбезопасности 3–го ранга Л.Ф. Цанава в докладной записке на имя Л.П. Берии от 20 марта 1943 г. сообщал: «Формирование полицейских батальонов, проводимое Каминским и Балашовым, до второй половины 1942 г. было основано на принципа добровольчества. Контингентом для вербовки служили изменники Родины из числа военнопленных, дезертиры Красной армии, оставшиеся на оккупированной территории, и лица, проявлявшие недовольство Советской властью»[108].
Уже в феврале 1942 г. эти мероприятия принесли щедрые плоды. Под ружье в «народную милицию» было поставлено свыше 1200 человек, сформировано три батальона[109]. Милицейские подразделения были расквартированы в Локте, на хуторе Холмецкий, в деревне Красный Колодец[110] (хутор Владимирский) и некоторых других населенных пунктах. В марте 1942 г. был сформирован 4–й батальон, а численность «народной милиции» достигла 1650 человек[111].
Значительно усилив вооруженные формирования автономии, Каминский принял решение разгромить брасовский партизанский отряд «За Родину». В ходе увенчавшейся успехом операции против 100–130 подчиненных В.А. Капралова действовало 160 милиционеров и 60 военнослужащих вермахта.
Надо отметить, что к началу весны 1942 г. в условиях фактического отсутствия оккупационных войск на юге Брянщины сформировался так называемый «партизанский край», территория которого, по утверждению ряда авторов, простиралась с севера на юг до 140 км, с запада на восток до 100 км. Некоторые источники называют и «пограничные пункты» этой «партизанской республики»: на севере — в трех километрах южнее железной дороги Брянск – Гомель, на востоке — в трех километрах западнее железной дороги Брянск — Навля и далее по рубежу населенных пунктов Борщево, Шемякино, Игрицкое, Голицыно. На юге — по рубежу населенных пунктов Избичня, Чемлыж, Полевые Новоселки, Голубовка, Знобь, Собичи. На западе — по рубежу населенных пунктов Сосновое Болото, Выползово, Радутино, Бороденка, Глыбочка, Васильевка[112]. Исследователь В. Пережогин утверждает, что к февралю 1942 г. отряды под командованием А.Н. Сабурова и З.А. Богатыря, насчитывавшие 1800 человек, контролировали Выгоничский, Навлинский, Суземский, Трубчевский и Брасовский районы[113]. Разумеется, эту сентенцию нельзя назвать обоснованной (по крайней мере, Брасовский район партизаны не контролировали никогда), однако, в любом случае, практически на всей территории будущего Локотского автономного округа в указанный период находились народные мстители, не дававшие покоя оккупантам и их пособникам.
