Лев Сонин - Тайны седого Урала
Следы пребывания человека древнего каменного века (палеолита) на Урале обнаружены практически на всей его протяженности. Есть они и в верховьях реки Урал — всего-то в сорока километрах от нынешнего Магнитогорска, есть и по течению реки Пышмы, в полутора километрах от города Сухого Лога, есть и в верховьях реки Печоры. После того как ученые основательно присмотрелись к этим стоянкам, стали для них очевидны два вывода. Первый — все стоянки человека палеолита на Урале оставлены охотниками, так как не обнаружено там ничего, кроме костей и охотничьих орудий. Слишком тонок на них был культурный слой: поспал, поел, обработал добычу — и вновь на новые места в гон за очередной жертвой. Второй — стоянок этих многовато отыскалось на территории края, что доказывает: Урал тогда был заселен довольно плотно.
Конечно, прибыв на новые места, неандерталец не изменял своим старым привычкам: все так же «браконьерничал», губя до нескольких тысяч мамонтов в год, причем предпочитал бить мамонтенков-недорослей, неопытных еще зверей — их легче было выследить, обмануть, загнать в ловушку, да и легче притащить добычу до пещеры.
Такая практика не могла вскоре же не отразиться на составе уральской фауны. Недаром известный геолог В. А. Лидер, специалист по изучению новейших геологических отложений Урала, суммируя результаты многолетних своих наблюдений, отметил: «…Осадки моложе ханмейского возраста (то есть если им менее тридцати пяти тысяч лет. — Л.С.) включают очень мало костей крупных млекопитающих… Факты подтверждают большую роль человека в уничтожении ряда крупных млекопитающих (мамонтов, носорогов, быков, лошадей) и изменение ареалов обитания современных видов…»
(А мы и доселе наивно пытаемся объяснить гибель мамонтов какими-то космическими причинами. Выбили, и все тут! Не было у наших предков Красной книги…)
Потому, наверное, стал изменяться и набор костей в пещерах древних охотников. Не думаю, что только производственной специализацией были определены такие вот наборы костей в пещерах. В Бызовой 99 процентов косточек — из мамонтовых скелетов. В Медвежьей 66,7 процента костей принадлежали уже северным оленям, и только 1,3 процента — мамонтам, а в Крутой Горе и вовсе нашли много видов костей — и от мамонта, и от северного оленя, и от волка. А на стоянке под Сухим Логом выкопали совсем уж разнокалиберный набор: кости волка, лисицы, песца, пещерного медведя, росомахи, сайгака, северного оленя, бизона, лошади, шерстистого носорога, зайца, сурка… Видимо, настолько оскудели леса, что били и волокли всё подряд. И что характерно, именно на последней стоянке найдены были уже и кости птиц, и кости рыб. Это симптоматично: значит, уже стали искать новые виды животных для пропитания. И к чести тогдашнего человека, он нашел правильный выход — именно с той поры в отложениях стоянок стали встречаться кости домашних животных. Человек стал осваивать методы интенсивного хозяйствования.
Определившись с обликом и занятиями неандертальцев, начавших обживать уральские земли, давайте все же определим — а откуда же они прибыли сюда?
Разобраться в этом вопросе нам поможет анализ каменных изделий, обнаруженных на стоянках древнего уральца. Ассортимент их, кстати, достаточно велик — около 60 наименований.
В мустьерской культуре Русской равнины давно установлены два устойчивых типа обработки каменных орудий: двусторонняя и односторонняя. Очагом распространения первой культуры стал на Русской равнине район в верховьях и бассейнах Дона, Днестра, Десны. Центром же, откуда распространилась вторая культура, были Крым и Кавказ. Так, люди, пришедшие на Урал, принесли с собой обе эти культуры. Показательны раскопки на стоянке Крутая Гора в среднем течении Печоры. Там сначала исследовали первый культурный слой, который представлял уже не просто место привалов охотников, а устроенное из костей крупных мамонтов жилище, неплохо спланированное, с местом для очага и разделки туш. В жилище том нашли много довольно тщательно, с двух сторон, обработанных каменных поделок. Особенно повезло изучавшему эту пещеру Е. М. Тимофееву. Он отыскал среди отложений культурного слоя характерные для равнинной культуры двусторонне обработанные треугольные наконечники (для стрел?) с вогнутым основанием. Стало очевидным — в этой пещере останавливались охотники, наследовавшие западную культуру, или, что вероятнее, сами и принесшие ее сюда. Но случайно кто-то копнулся в отложения этой пещеры поглубже — и проник в еще один культурный слой: набор каменных орудий из кремнистых плиток, пластин, отщепов, обработанных с одной стороны. Стало ясно — в пещере этой останавливались и люди, шедшие на Урал с Кавказа. Или из Крыма. Правда, кавказская версия выглядит более убедительной, поскольку в числе каменных орудий из этого слоя оказались скребок и резец, изготовленные из обсидиана — вулканического стекла. Такой горной породы на Урале пока не выявлено. По облику же своему и природным качествам камень оказался во всем близким к подобным горным породам в Армении, для которой они не редкость.
На Урале оказалось много стоянок, где сохранился каменный инвентарь и первого и второго типа. Так что считается установленным, что с западного направления на нашу землю люди пришли с двух сторон, с двумя разными культурами.
Но, как оказалось, то были не единственные пути прихода обитателей на уральскую землю. В Медвежьей пещере был найден еще один набор каменных орудий, который, как думает О. Н. Бадер, очень близок по набору признаков к сибирским изделиям палеолита.
Однако и это еще не все. Сравнение изделий из камня на уральских стоянках мустьерского человека позволило определенно указать на еще один путь миграции неандертальцев — из Средней Азии, вдоль Каспия, по реке Урал и далее вдоль западного склона Каменного Пояса до бассейна Камы. Почти по всему этому пути были найдены обработанные в «среднеазиатской» манере каменные изделия из южноуральской яшмы.
Так что, как видим, Урал заселялся сразу с четырех сторон — и с Русской равнины, и с Кавказа, и из Средней Азии, и из Сибири. Это все дало основание тому же О. Н. Бадеру утверждать: уже с древнейших времен заселения Урала человеком здесь происходило смешение нескольких антропологических типов людей — европеоидного и монголоидного. Да и тюрки еще «вмешались».
Другой известный исследователь древних поселений на Урале, В. В. Любин, обобщая находки следов человеческой деятельности той поры, отмечает, что поселенцы находились на довольно высоком уровне тогдашней цивилизации. Они умели добывать огонь, строить жилища, в том числе и утепленные, изготовлять одежду. И умели упорно трудиться, достигая довольно высокого результата в придании задуманной формы каменным орудиям.
Но в ту пору люди овладели и еще одним умением.
Они начали осмысленно осваивать минеральные богатства Урала.
Выше уже упоминалось о широком распространении поделок из южноуральской яшмы. Ныне известны и другие случаи разработок древними месторождений камня. Тогдашние уральцы активно эксплуатировали, к примеру, месторождение кварцитов близ современной деревни Баранчата (возле Нижнего Тагила). Там на откосе обширной выемки найдены и камнеотбойники из крупных кварцевых галек, и хорошо сохранившиеся следы сколов, отщепов кварцевых заготовок.
Может, это и стало одной из главных причин того, что с тех пор люди на Урале прижились всерьез и надолго. Здесь было в изобилии материала для изготовления рубил, ножей, скребков, наконечников. В достатке было зверья. И много пещер, где можно было найти пристанище. Как утверждает археолог Л. H. Рогачев, много изучавший древние поселения, они тогда создали даже и устойчивую культуру ведения домашнего хозяйства.
Жили небольшими, достаточно изолированными общинами. Социальная же организация бытия этих переселенцев, по мнению уже несколько раз цитированных выше О. Н. Бадера и В. А. Оборина, была довольно-таки примитивной. Пока они еще не придумали себе богов, не создали хотя бы простейшую общину, не имели даже семьи. Вообще, в области брачных отношений у них не было никакого порядка. Отец и дочь, мать и сын, брат и сестра вступали в беспорядочное сексуальное партнерство. Впрочем, уже вскоре началось появление возрастных брачных групп. Примерно в ту же пору люди стали делать намеренные захоронения умерших членов общины. Стало проявляться уважение к смерти. А следовательно, и к жизни.
Подытожив эпоху заселения Урала древним человеком, можно сказать, что к концу этого периода (это примерно десять тысяч лет до нашего времени) здесь сложился человек уже совсем современного, своеобразного антропологического вида.
Обитатели Каменного Пояса вместе с историей прошли по всем ступеням формирования современной цивилизации, не миновали ни одной.
