Михаил Ошлаков - Сталин их побери! 1937: Война за Независимость СССР
Союз троцкизма с фашизмом не являлся фантазией Сталина, но был вполне реальным фактом. В июне 1941 года, когда с самим Троцким уже было покончено, И. Геббельс записал в своем дневнике: «Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого – троцкистская, второго – сепаратистская и третьего – националистическая русская. Все три – резко против сталинского режима».
Ослепленный успехом большевизма в России, Троцкий совершенно утратил чувство реальности – он готов был сотрудничать хоть с дьяволом, лишь бы учинить мировую революцию. Россию же Троцкий и троцкисты считали пройденным этапом, а ее народам цинично отводили роль хвороста, потребного, чтобы разжечь мировой революционный пожар. Таким образом, интересы реакционных, агрессивных кругов за рубежом и троцкизма в отношении России совпадали, что представляло для нашей страны прямую и непосредственную угрозу.Троцкистская мафия
Неизбежно возникает вопрос: какова могла быть реальная численность троцкистского подполья в СССР? Вероятнее всего, на непосредственной связи с Троцким состояли десятки, в крайнем случае, сотни человек, однако поскольку большинство из них являлись крупными руководителями наркоматов, партийных и советских органов, то общая численность боевой троцкистской сети, по-видимому, могла исчисляться в несколько тысяч или даже десятков тысяч человек.
В наше время некоторые авторы сравнивают троцкистское подполье с сетевыми структурами, такими как мафия в США. Как известно, отличительная черта мафии в том, что членство в ней, не закрепленное формально, в то же время строго регламентировано по сути. Мафиози может быть врачом, священником, студентом, инвалидом или крестьянином. По внешним признакам нельзя определить, кто из членов мафии «крестный отец», кто осведомитель, а кто – просто сочувствующий. При этом родственники члена мафии – это, по сути, тоже мафиози, ибо с самого детства, из поколения в поколение, мафия воспитывает в них не преданность родине, а верность своей паразитической корпорации. Мафия, таким образом, это даже не организация, а образ мысли, стиль жизни, религия целого слоя общества, который живет тем, что паразитирует на государстве и терроризирует народ. При этом, как показывает история, уничтожить мафию нельзя, а нанести ей поражение, заставить временно отступить можно, только наложив запрет на образующий ее образ жизни и направив против нее самый безжалостный террор.
В Советском Союзе такой паразитической прослойкой в значительной степени стал бюрократический аппарат. По своему национальному происхождению (преимущественно нерусскому), уровню образования и другим качествам представители аппарата не способны были обеспечить руководство подведомственными им структурами в период того бурного национального развития, которое развернулось под руководством Сталина. Представители бюрократии прекрасно понимали, что должны быть замещены новыми кадрами, однако привыкшие в 1920-е годы к полной бесконтрольности, практически абсолютной власти и значительным привилегиям не собирались сдаваться без боя. Таким образом, большинство старого аппарата, даже не относясь напрямую к троцкистскому подполью, именно с Троцким связывало надежды на укрепление своего положения и именно на него делало ставку в борьбе со Сталиным. В результате круг «скрытого троцкизма» неимоверно расширялся и поистине охватывал всю страну, во всяком случае ее правящую верхушку.
Как и классическая мафия, троцкистская бюрократия состояла из множества земляческих и родственных кланов, способствовавших выдвижению на высокие должности бездарных и аморальных личностей исключительно по принципу клановой принадлежности. Не трудно вообразить, сколь огромным и могущественным стал к концу 1920-х годов этот спрут, сколь ужасна была его сила, раз он не таился в подполье, а на законных основаниях безраздельно контролировал государство и органы безопасности СССР. В этих условиях уничтожать только единицы наиболее явных, вооруженных врагов народа из числа троцкистов было недостаточно, требовалось, по существу, полностью менять государственный аппарат.
Между тем роль отставной козы барабанщика Троцкого не устраивала – после его выезда за границу активность троцкистов в Советском Союзе не только не пошла на убыль, но, и напротив, стала резко усиливаться. При самой активной и разнообразной помощи иностранных разведок, предоставлявших ему свои каналы секретной связи и дипломатической почты, Троцкий продолжал непосредственно руководить подпольем в СССР. Более того, опираясь на ресурсы мощных троцкистских центров в Народном комиссариате по иностранным делам (НКИД) СССР и советских внешнеторговых объединениях, Троцкий создал так называемый Четвертый интернационал, который, раскинув свои секции по всему миру, развернул работу по проникновению в жизненно важные центры других стран.
Выслав самого Троцкого из Советского Союза еще в двадцать девятом году, Сталин, тем не менее, долго не мог избавиться от троцкистского по своей сути государственного аппарата, принужденный мириться с ним в силу того обстоятельства, что коренная российская интеллигенция была разгромлена в годы «красного террора». Однако к середине тридцатых годов на обагренной кровью, обожженной войной и революцией русской почве стало подниматься новое боеспособное и образованное национальное поколение. Именно на него предстояло опереться Сталину в борьбе за свободу страны.
В начале 1930-х годов старая Россия с ее патриархальными пережитками была разрушена, наступило время для созидания, и, следовательно, троцкистский государственный аппарат окончательно исчерпал себя. Россия, готовая встать в полный рост, требовала перемен. Троцкисты же, напротив, стремились во что бы то ни стало законсервировать государство, основанное на диктатуре пролетариата, которая, по существу, выродилась в диктатуру троцкистской мафии. С этой целью они готовы были безжалостно расправиться с поколением новых национальных кадров.
В наше время нередко говорят, что репрессии были вызваны боязнью Сталина потерять власть. Известная доля правды в этом есть, ибо троцкизм в самом деле угрожал Сталину, причем не только потерей власти, но и потерей жизни. При этом, разумеется, те, кто судит Сталина по себе, полагая, что власть требуется только для того, чтобы развратничать и бездельничать, жестоко ошибаются. Сталину власть необходима была для дела, в которое он верил и которому служил. Так или иначе, чтобы не остаться один на один с троцкизмом, Сталину нужен был союзник, и единственным таким союзником мог стать только русский народ, не принимавший троцкистской диктатуры и готовый пойти в борьбе с ней до конца. Это был надежный и взаимовыгодный союз, ибо Сталин так же нуждался в помощи русского народа, как и русский народ нуждался в защите Сталина от троцкистов и иностранных грабителей. Именно эта общая опасность выделила Сталина в сознании русских из большевистских рядов, сблизила и породнила его с народом.
Тем временем возрождение под знаменем НСДАП прусского милитаризма коренным образом изменило ситуацию в мире. До предела обострились противоречия в стане врагов России, сделав невозможным возникновение сильной военной коалиции для агрессии против нее. Запад, встревоженный нарастающей германской угрозой, стал смотреть на Россию более благосклонно. В новых политических условиях Англия и особенно граничившая с рейхом Франция были готовы к широкому компромиссу с Москвой. Сталин решил использовать сложившуюся благоприятную ситуацию, чтобы освободить страну от троцкистской диктатуры.
Потенциальная энергия грядущего противостояния была колоссальной. По существу, речь шла о начале новой гражданской войны, скрывавшей значительный элемент национально-освободительной борьбы народа России против троцкистской диктатуры, пошедшей на прямой сговор с агрессивными силами за рубежом. Ценой этой борьбы должно было стать само существование Российского государства, нашей нации. Борьба на этом пути предстояла страшная и жестокая.
Репрессии против крестьян
Коллективизация
Нет ничего удивительного в том, что линия фронта в этой борьбе пролегла прежде всего по русской деревне, ибо все ресурсы, необходимые стране для развития, были сосредоточены именно там.
Вряд ли у кого-либо из серьезных людей есть сегодня сомнения в том, что осуществление коллективизации сельского хозяйства отвечало коренным интересам нашей страны. Вполне естественно также и то, что проведение столь гигантского комплекса мероприятий не могло обойтись без сопротивления со стороны крестьянства, без перегибов со стороны властей и, соответственно, без массы отдельных человеческих трагедий. Не отвлекаясь на подробности, заметим, что подобных трагедий на Западе в тот же исторический период было ничуть не меньше.
