Олег Большаков - История Халифата. Том 3. Между двумя гражданскими войнами, 656—696
Когда их резкие высказывания стали известны Али, он вызвал обоих к себе и спросил, как можно вести такие речи, после того как они принесли присягу, подразумевающую безусловное повиновение халифу. Они ответили, что приносили присягу с условием, что он будет во всем советоваться с ними и не будет ничего предпринимать без их ведома, а он произвел такой несправедливый раздел денег, не учитывая их заслуг. Али сослался на то, что никаких решений не принимал, а то, что он сделал, соответствует Корану и обычаю пророка. Ему в ответ было сказано, что Умар поступал иначе. Этот разговор не удовлетворил обе стороны и не мог смягчить обиду [+58]. По другим свидетельствам, Талха и аз-Зубайр рассчитывали получить наместничества Басры и Куфы, но Али отказал в каком-либо наместничестве, опасаясь, что они станут слишком независимыми, и это вызвало их недовольство [+59].
Так или иначе, но оба соперника продолжали открыто выражать недовольство неблагодарностью Али. Аз-Зубайр говорил в кругу курайшитов: "Вот она — награда Али. Мы стояли за него в деле с Усманом, возлагая на того обвинения и доведя его до убиения, а Али сидел у себя дома и все забрал себе. А когда получил с нашей помощью то, что хотел, то дал другим, а не нам". Ему вторил Талха: "Его можно упрекнуть за то, что нас было трое из людей шуры: старания одного из нас дали результат, и мы присягнули ему и отдали то, что имелось у нас в руках, но не получили от него то, что в его руке. И оказались разбитыми наши надежды" [+60]. Али приходилось мириться с этими речами, предпочитая говорящих соперников молчаливым заговорщикам.
Рассорился Али и с Абдаллахом б. Умаром, когда пошел к нему выяснять причину отказа от присяги. Разговор кончился тем, что Абдаллах упрекнул его: "Ты заботишься о религии, а сам отказался от проведения совета мусульман". Али в ответ вспылил: "Чтоб тебе! А разве требование [людей], чтобы я принял их присягу, не значит для тебя, что совет состоялся? Уходи от меня, дурак! Что еще за слова от тебя!" Абдаллах буквально последовал его словам и уехал из Медины. Разгневанный Али послал за ним погоню, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в дело не вмешалась дочь Али Умм Кулсум, которая была замужем за Умаром и, следовательно, по семейному положению являлась мачехой Абдаллаха (хотя и была младше его лет на двадцать). Она убедила отца, что Абдаллах просто уехал, не имея мятежных намерений и не претендуя на власть [+61].
Мекка постепенно превращалась в центр притяжения всех недовольных новым халифом. Одной из видных фигур в оппозиции становится Аиша. Она прибыла в Мекку с караваном паломников и задержалась с отъездом на несколько дней. Большинство паломников отправилось в обратный путь до того, как в Мекку пришло известие о гибели Усмана. Аиша якобы узнала об этом на обратном пути (называются разные пункты) и сразу вернулась в Мекку, но не исключено, что она, как многие другие паломники этого сезона, решившие переждать смутное время в спокойном месте, вообще не выезжала из Мекки.
Мысль о том, что человек, который хотел развести ее с любимым мужем (см.: т. 1, с. 129), будет теперь халифом, превратила ее из противницы Усмана, которого она последнее время называла не иначе как На'сал [*2], в ярую поборницу мести за Усмана, только чтобы досадить Али. Могла быть и вторая причина: разрушенная надежда видеть халифом своего двоюродного брата Талху.
Эта перемена на многих произвела неприятное впечатление. Когда она однажды упрекнула Масрука б. Аджда', одного из куфийцев — противников Усмана, что они бросили халифа, как старые обноски, и его зарезали, как барана, тот не выдержал и сказал: "Это твоя работа. Ты писала людям, призывая к восстанию против него". Аиша отговорилась: "Я не писала ничего черного вместо белого и сидела дома" [+62]. Даже один из родственников, с которым она была в хороших отношениях, осудил ее в стихах такого содержания:
Что судьба решила, то и совершилось.Как придете оба, так скажите ей:Ты имела мнение, а теперь — другое;от тебя то ливень, то вдруг суховей.Ты ведь призывала нас убить имама,говоря, что вере изменил своей.Тяжело тебя нам называть убийцей,но для нас убийца — кто сказал: "Убей" [+63].
Несмотря на противоречивость поведения Аиши, ее резкие высказывания по поводу Али находили слушателей и способствовали формированию враждебного отношения к нему.
Главная опасность грозила Али с другой стороны. Му'авийа, получив от него послание с предложением присягнуть, продолжал молчать. Сведения о раздорах в окружении Али убеждали его, что новая власть не укрепляется, а скорее слабеет. Два месяца задержки с ответом [+64]. Му'авийа использовал для подготовки сирийцев к мысли о неизбежности выступления против Али. В мечети Дамаска была выставлена окровавленная одежда Усмана, присланная Наилей [+65], и проповедники подогревали чувства слушателей рассказом об убийстве праведного халифа и призывали отомстить убийцам. Обвинялся ли при этом Али, как организатор убийства, остается неясным.
Лишь после этого Му'авийа принял решение. В конце августа он вручил свиток своему посланцу, приказав ему по прибытии в Медину держать свиток так, чтобы можно было видеть адрес: "От Му'авии ибн Абу Суфйана Али ибн Абу Талибу", что свидетельствовало, во-первых, о том, что Му'авийа не признает Али халифом, а во-вторых, ставит его ниже себя. Посланец прибыл в Медину 28 августа [+66], прошествовал мимо любопытных, держа на виду адрес на грамоте, и предъявил его Али в присутствии приближенных. Сломав печать и развернув свиток, Али обнаружил внутри только начальную формулу "во имя Аллаха, милостивого, милосердного" [+67]. Это было открытое оскорбление, требовавшее решительной реакции.
Сгоряча Али хотел тут же начать сбор войска для похода на Сирию, но его отговорили от этого опрометчивого решения. Али обратился за поддержкой к Талхе и аз-Зубайру, сказав: "То, о чем я вас предупреждал, случилось. И то, что случилось, можно исправить, только уничтожив его, ведь смута… как огонь: чем больше раздуваешь, тем больше разгорается" [+68]. Однако они не выразили желания поддержать его в этот решительный момент, а вскоре попросили разрешения поехать в Мекку для совершения малого хаджжа. Отказать в осуществлении такого благого намерения Али не мог, хотя прекрасно сознавал, что это лишь предлог, чтобы выйти из-под его контроля[+69]. Не приходится сомневаться, что их решение об отъезде было связано с выявившейся наконец враждебной позицией Му'авии, облегчавшей им выступление против Али [+70].
В середине сентября они уже были в Мекке, где к этому времени собрались многие недовольные новым халифом: Умаййады, уехавшие из Медины во главе с Марваном б. ал-Хакамом и Са'идом б. ал-Асом, бывшие наместники Усмана Абдаллах б. Амир (Басра) и Йа'ла б. Умаййа (Йемен), а также Мугира б. Шу'ба, покинувший Медину после того, как убедился, что Али не собирается приблизить его к себе [+71]. Была здесь, как уже говорилось, и Аиша с ее гневными выступлениями против Али.
Средневековые историки явно преувеличивают роль Аиши в организации похода против Али, превращая ее чуть ли не в главную фигуру оппозиции. Действительно, она была незаурядной женщиной, славившейся не только близостью к пророку и хранением его сунны в виде хадисов, но и личными качествами: красноречием и прекрасным знанием поэзии (могла не задумываясь прочитать поэму в сотню строк), а главным образом — своей энергией, из-за которой прославилась в памяти потомков как "муженщина (раджула) арабов" [+72]. Судьба обрекла ее, овдовевшую в 18 лет, на одиночество до конца дней, которое не компенсировалось ни богатством, ни почетом, а ее энергия не находила применения в узком кругу полудюжины вдов пророка, которые в отличие от нее имели детей и внуков от предшествующих браков, — отсюда ее желчность и резкость. Мятеж против Усмана и избрание ненавистного ей Али предоставляли возможность разрядки накопившейся и не находившей выхода энергии.
Целенаправленное использование этой энергии стало возможно с прибытием в Мекку Талхи и аз-Зубайра, объявивших себя мстителями за невинно убиенного халифа. Позиция их в этом отношении была очень шаткой: враждебность Талхи по отношению к Усману во время мятежа была хорошо известна, а кроме того, ни тот ни другой не были с погибшим в той степени родства, которая давала право требовать мщения. Здесь-то как нельзя лучше подходила Аиша с ее авторитетом "матери верующих". Однако при всей горячности осуждения Али она, видимо, не сразу решилась перейти от гневных обличений к мятежу, Талхе потребовалось уговаривать ее [+73].
Недовольные, собравшиеся в Мекке, не имели единого плана действий. Талха и аз-Зубайр настаивали на вооруженном выступлении, но поскольку не было понятно, каким убийцам надо мстить, то и направление действий было неясно. Кто-то советовал пойти в Сирию и соединиться с Му'авией, кто-то, в частности Аиша, предлагал идти прямо в Медину, наконец, Абдаллах б. Амир убедил всех идти в Басру, где он несколько лет был наместником и, по его словам, имел сторонников [+74]. Аишу этот дальний поход не привлекал, и ее пришлось уговаривать, что только ее присутствие может поднять басрийцев на борьбу с Али.
