Татьяна Бирюкова - В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

Не сладкое время настало и для черных слобод посадского населения. Так, по сообщениям Камер-коллегии за 1713 год, «дворовое число» посадских людей в Москве за десятилетие сократилось с 7047 дворов до 2737. «Черные» слободские земли переходили к отдельным дворянам.

Частые пожары добавляли бед хозяйствам обывательских слобод. Особенно истребительны были буйства стихии в 1712, 1737 и 1748 годах.

А в 1770–1771 годах Москву посетила страшная чума. За один год из 12,5 тысячи московских дворов в 3 тысячах жители вымерли полностью. В основном чума косила бедное население. Богатые, выехав из города, могли переждать бедствие где-то на стороне.

Надо отметить, что правительством было намечено с 1753 года перестраивать деревянную Москву в каменную. Состоятельные жители строили в Москве добротные каменные дома с солидными заборами, с брандмауэрами. Выравнивались и расширялись улицы.

Екатерининский указ 1775 года отдавал московские земли владельцам в вечное и потомственное владение. Часть таких земель попала к фабрикантам, откупщикам, богатым торговцам.

Московские мануфактуры во второй половине XVIII века стали крупнейшими в России. И хотя купеческие усадьбы были довольно обширными, они, обычно по сравнению с дворянскими владениями, имели меньшие размеры. Их число было не столь велико.

Тесные маленькие дворы простонародья соседствовали с просторными усадьбами. Ютились ремесленники, мелкие торговцы, чиновники, духовенство, фабричный люд, отставные военные. Порой они же сдавали свои комнаты или «углы» внаем приезжим или бесквартирным жильцам.

В слободской Москве, за пределами ближнего к Кремлю посада, к 1793 году оказался всего 8351 двор (тогда как в XVII веке их насчитывалось не меньше 20 тысяч). Ко второй половине XVIII века Москва расширилась по территории, по сути являясь дворянским городом.

Именно дворянская усадьба стала преобладающим типом дворового владения в Москве. В 1793 году только у титулованных московских дворян (князей, графов, баронов) числилось 507 городских владений.

В каждой дворянской усадьбе кроме барского дома (особняка с флигелями), несмотря на принадлежность к городу, непременно был сад, часто пруд (природный или копаный), конюшня для нескольких лошадей, амбар, погреба, сараи, людские избы, кухня, баня и прочие подсобные строения.

В это время Москва считалась тихим городом, с патриархальным спокойным течением жизни и укладом. Она любила праздники, гостей, роскошь, театральные и прочие развлечения. Перезвон колоколов украшал древнюю столицу.

Жизнь в самой Москве мало чем отличалась от обывательского быта в сельских подмосковных пригородах. В это время родилась и дошла до наших дней поговорка о Москве, что она подобна большой деревне. Эту «деревню» все ее «деревенские» до сих пор не перестают любить и холить.

Первая приходская церковь

По народным преданиями, первым хозяином Москвы был боярин Кучка. Однако основателем города считается владимиро-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий. Впервые его имя упоминается в Ипатьевской летописи в 1147 году. Долгорукому в 1950-х годах, в ознаменование 800-летия Москвы, напротив дома московского генерал-губернатора (Тверская улица, 13) был установлен конный памятник, чрезвычайно напоминающий европейцам итальянского кондотьера.

Московское население строило жилье на Боровицком холме, в Кремле, до 1467 года обнесенном бревенчатыми стенами. Кремль, со всех сторон окруженный водой и рвами, имел вид неприступного замка.

Интересно: в недавних раскопках у Красной площади, на улице Ильинке, археологи обнаружили древние пласты пахотной земли. В непосредственной близости от Кремлевской крепости велось сельское хозяйство.

Внутри Кремля кипела обычная городская жизнь. Здесь с лучами солнца вставали, а с закатом ложились спать митрополиты и князья, бояре и духовенство и, конечно, простые обыватели.

До основания Иваном Калитой со святителем Петром Кремлевского Успенского собора (1326 год) на Боровицком холме стояла церковь Рождества Иоанна Предтечи.

Предтеченская (Предтечевская) церковь считалась древнейшей в Москве. Она стояла на Боровицком гребне в юго-западной его части, в центре тогда еще треугольного города. До начала в Москве каменного строительства церковь, как и все окружавшие ее постройки, была деревянною.

Когда город стал заимствовать некоторые традиции Константинополя, московскую церковь нарекли по имени Иоанна Предтечи: ее тезка стояла в Царьграде.

Предтеченская церковь до основания Успенского собора была соборной, приходской. К ней относились и дворы: Великокняжеский и митрополита святителя Петра. Церковь горожане иногда называли «что на Дворце», или «что на Петровом дворе». А из-за близости к царским конюшням — «Что у государевых (или Аргамачьих) конюшен». Около конюшен и церкви стояла и Конская аптека — первая русская ветеринарная аптека.

По постройке Успенского собора эта церковь, отдав ему свои соборные функции, стала рядовой, как и другие, вновь возведенные в Кремле.

Когда здание деревянной постройки обветшало, царь Василий Темный в 1461 году перестроил ее на каменную. Эта церковь во время реконструкции Успенского собора его заменяла.

Через 32 года Предтеченская церковь сгорела и обрушилась. Новое, каменное ее обновление проводил при Иоанне IV Грозном итальянский зодчий Алевиз. (Надо отметить, что в то время в Кремле насчитывалось уже 35 каменных церквей.) При церкви был сооружен придел во имя святого Варлаама Хутынского.

В память рождения царевича, младшего сына Иоанна IV Грозного, который младенцем был наречен Уаром, а при крещении получил имя Димитрия, к ней пристроили придел святого мученика Уара, который заменил прежний Варлаамовский придел.

В приделе мученика Уара некоторое время находились принесенные в 1591 году из Углича святые мощи убиенного царевича. (Димитрий, проживший 9 лет, был последним из рода Рюриковичей возможным претендентом на царский престол. С его загадочной смертью прекратилась эта царская ветвь и власть ненадолго перешла к Борису Годунову.)

В храмовые праздники Божественную литургию в Предтеченской церкви совершали патриархи, присутствовали цари и их наследники.

Как и прочие московские церкви, во время 19-месячного пребывания поляков в Кремле Предтеченская была разорена.

И в большом, страшном для всей Москвы Троицком пожаре 1737 года эта церковь не спаслась. Вскоре после того храм был обновлен архитектором Мичуриным.

Общая городская трагедия 1812 года коснулась и церкви Рождества Иоанна Предтечи: она была разграблена.

Страсть москвичей к восстановлениям всегда удивляла иностранцев и жителей других русских городов. Вот и Предтеченскую церковь после изгнания Наполеона из Москвы возобновили, украсили, обнесли каменным парапетом с лестницей.

Вход в храм теперь был с запада, к нему в начале ХIХ века пристроили крыльцо, служившее и колокольнею. Прежние северные двери были переделаны в окно. Небольшой придел святого мученика Уара примыкал к южной стороне.

Издавна в Москве сложился обычай при серьезных болезнях детей приходить молиться в этот придел. Для исцеления своих чад матери обращались к иконе мученика Уара.

У подножия этой иконы лежал четырехгранный известковый камень длиною почти с аршин (около 70 см). Камень был ступенью-возвышением для прикладывавшихся к святой иконе. На этот камень матери во время молебна клали спеленутых младенцев, а некоторые — и двухгодовалых детей. Если ребенок, лежа, начинал вытягиваться, то это принимали за предзнаменование, что он недолголетен, не справится с болезнями. А если малыш лежал смирненько, без движений, то матери радовались: это означало жизнеспособность младенца…

По имени церкви Предтечи (стоявшей поблизости от Боровицких ворот Кремля) царь Алексей Михайлович указом от 17 апреля 1658 года велел так же называть и сами ворота. Но название «Предтеченские» надолго за ними не закрепилось. Это тем более понятно, если учесть, что однажды церковь… исчезла.

Как поведал историк начала ХХ века Константин Николаевич Успенский, 2 октября 1846 года император Николай Павлович, осматривая вновь отстроенный Кремлевский дворец со стороны Замоскворечья и с Каменного моста, нашел, что старинная церковь не гармонирует с молодым сооружением. И царь высочайше повелел: «…церковь святого Уара перенести в башню Боровицких ворот, ныне же существующее ее строение разобрать».

Любители старины стали бороться за сохранение святыни. Но царское распоряжение было быстро исполнено.