Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси
Но в Новгороде следствие продолжалось. От сектанта Самсонки архиепископ Геннадий узнал о столичной организации Курицына, всплывали и другие связи. Однако все донесения митрополиту спускались на тормозах. И в самом Новгороде еретики, чувствуя свою безнаказанность, начали наглеть. Публично глумились над иконами, отказывались от Св. Причастия. А один из разоблаченных еретиков, Захария, сбежал в Москву и начал распространять клевету на Новгородского владыку.
Тогда Геннадий забил тревогу. Обратился с призывом защитить Православие к архиепископам и епископам Ростовскому, Суздальскому, Тверскому, Пермскому, Рязанскому, Сарскому. По настоянию архиереев был созван Собор. Ересиарх Алексий-Авраам уже умер — суду предали Дионисия, Захарию и нескольких их сообщников. Митрополит Зосима притворно ужасался обвинениям, многие иерархи требовали для отступников смерти. Но на Руси порядки были куда мягче, чем на Западе. Иван III решил воздержаться от крайностей. Собор проклял ересь, а подсудимых приговорили к гражданской казни. В Новгороде их посадили на лошадей задом наперед, в вывороченной наизнанку одежде, на головы надели остроконечные колпаки из бересты с надписью «се есть сатанино воинство». Провезли по улицам, сожгли колпаки у них на головах и отправили в заточение.
Но после этого митрополит Зосима начал настоящую войну против православных священнослужителей, под разными предлогами снимал их с постов, заменяя жидовствующими. Запрещал преследования сектантов, поучал: «Не должно злобиться на еретиков, пастыри духовные да проповедуют только мир». А исподтишка отравлял само православное учение, толковал его искаженно, находил якобы противоречия в Священном Писании. В частных беседах порой и вовсе отрицал Евангелие, учение апостолов и отцов Церкви. Палаты митрополита сделались центром тайной организации [49], даже своеобразным клубом, где собирались сектанты, пировали, вели дискуссии, делясь обретенными «знаниями».
Активным борцом с жидовствующими выступил св. Иосиф Волоцкий. Он написал трактат «Просветитель», разобрав и разоблачив положения ереси. Обращался к православным иерархам, к великому князю, обличал митрополита. Писал: «В великой Церкви Пресвятой Богородицы, сияющей, как второе солнце посреди всея Русской земли, на том святом престоле, где сидели святители и чудотворцы Петр и Алексий… ныне сидит скверный и злобный волк, одетый в одежду пастыря, саном святитель, а по воле своей Иуда и предатель, причастник бесам». «Ныне шипит тамо змий пагубный, изрыгая хулу на Господа и Его Матерь».
Однако Иван III опять ограничился полумерами. В 1494 г. Зосиму убрали с митрополичьего престола, но без шума и скандалов. Объявили, будто он добровольно ушел в монастырь, а в официальных документах указывали, что его сняли за пьянство и нерадение о Церкви. Новый митрополит Симон повел борьбу с сектантами, а преподобный Иосиф Волоцкий, получив доступ к государю, убеждал его по всем городам искать и казнить еретиков, не принимать от них покаяния (поскольку мораль жидовствующих допускала ложь). На это великий князь все еще не соглашался. Считал, что лжеучения надо искоренять более мягкими средствами. А иногда, выведенный из терпения, даже приказывал св. Иосифу умолкнуть.
Но дело о ереси вдруг перешло с духовного на политический уровень. В 1498 г. высокопоставленные сектанты, группирующиеся вокруг Елены Волошанки, оклеветали супругу Ивана III Софью Палеолог и сына от нее, Василия. Были выдвинуты обвинения, что они готовили переворот, хотели отравить Елену и княжича Дмитрия. У нескольких приближенных Софьи под пытками вынудили признание, двоих четвертовали, четверых обезглавили. Знахарок, лечивших великую княгиню, объявили колдуньями и утопили. Многие дворяне попали в темницу. Софья и Василий были взяты под стражу, а своим наследником государь торжественно объявил внука Дмитрия, венчав его шапкой Мономаха.
И все же торжество еретиков оказалось недолгим. Через год ложь раскрылась. Великий князь назначил новое следствие. Виновниками интриги и смерти неповинных людей оказались боярин Иван Патрикеев с сыновьями и его зять Ряполовский. Ряполовскому отрубили голову, Патрикеевым по ходатайству духовенства Иван III заменил казнь пострижением в монахи. На Елену и Дмитрия он наложил опалу, а наследником назначил Василия. Постепенно великий князь осознавал опасность, грозившую Церкви и всему государству. Несколько раз каялся перед св. Иосифом, что допустил слабость, проглядел гнездо еретиков вокруг своей невестки. Тем не менее, все еще колебался, да и среди его советников по-прежнему были жидовствующие. Но ревностными борцами с ересью стали Софья и Василий, пострадавшие от сектантов. Вскрывались новые доказательства. В 1502 г. Елена и княжич Дмитрий были взяты под стражу. Их было запрещено именовать великокняжескими титулами и даже, как еретиков, поминать в церковных молитвах.
И тут же обрушился ответный удар. 7 апреля 1503 г. внезапно умерла Софья Палеолог. Причина смерти была установлена уже в XX в. При вскрытии великокняжеских гробниц химический анализ выявил, что содержание мышьяка в останках Софьи вчетверо превышает максимально допустимый уровень [69]. Что ж, она и впрямь мешала многим. Была врагом еретиков, да и Риму «изменила», обманула надежды на внедрение в Москве унии. Вполне может быть, что одновременно с ней пытались отравить Ивана III. Он тяжело заболел, ради исцеления совершал паломничество в Троицкий монастырь, Переславль, Ростов и Ярославль. Хотя может быть, сказалось потрясение от смерти супруги.
Очевидно, великий князь и наследник Василий Иванович поняли, что эта смерть была вызвана не естественными причинами. Потому что сразу после нее возобновилось дело жидовствующих. Архиепископ Геннадий развернул их преследования в Новгороде, многие еретики бежали от наказания за границу. А в Москве в 1503 и 1504 г. еще дважды созывался Освященный Собор. Борьба шла нелегкая, обвиняемые занимали высокое положение, имели сильных покровителей. Все же преподобный Иосиф настоял на своем. Пятеро сектантов — дьяк Курицын, Коноплев, Максимов (еретический «духовник» Елены Волошанки), Рукавов и архимандрит Кассиан, были осуждены на смерть и сожжены в срубе. Некоторым отрезали языки. Остальных выявленных жидовствующих разослали по тюрьмам и монастырям.
27 октября 1505 г. государь всея Руси Иван Васильевич отошел в мир иной. На престол взошел Василий III Иоаннович. Елена Волошанка до этого не дожила, умерла в январе 1505 г. Своего опального племянника Дмитрия новый великий князь содержал хорошо, он и в заключении мог распоряжаться своими обширными владениями, немалыми богатствами, имел штат прислуги и чиновников. Но на свободу его не выпустили, и в 1509 г. он преставился.
4. КОРОЛИ И ИХ ПОДДАННЫЕ
К началу XVI в. Западная Европа стала выползать из хаоса феодальных междоусобиц и приобретать более менее «окультуренный» облик. Впрочем, эта культура оставалась понятием весьма относительным. Европа была все еще аграрной, главным источником богатства оставалась земля. Точнее — крестьяне, с которых драли подати и монархи, и феодалы, и местные власти. Прямые поборы дополнялись государственными монополиями, пошлинами. Причем властители, нуждаясь в наличных, отдавали сбор налогов откупщикам, дравшим с людей три шкуры. Крестьяне и рассматривались только как источник денег, были бесправными и забитыми, ютились в жалких хижинах с земляным полом, без окон, обогреваемых чадящим очагом — окна и трубы облагались отдельными налогами.
Крепостное право в большинстве стран постепенно отмирало. Дворяне предпочитали отдавать земли в аренду. Но при этом сохраняли юридическую власть над крестьянами, право суда над ними. Однако и дворяне в основной своей части едва сводили концы с концами. Жили натуральным хозяйством, хорошую одежду, оружие передавали по наследству. На ремонт родовых замков денег никогда не хватало, они приходили в аварийное состояние. В них царила постоянная сырость, стены и потолки покрывала копоть факелов и очагов. Зимой в жилые помещения замков загоняли овец, коз, на кухнях обитали своры охотничьих собак. Вместе с собаками, вповалку, на полу спали многочисленные слуги. Но и дворянские семьи укладывались вповалку — кровати считались роскошью, их делали огромными, на 5–6 человек. Ложились целыми семьями родители и дети, братья и сестры, гостей клали вместе с хозяевами. Это никого не смущало, считалось нормальным.
Крупных городов было мало — Рим, Неаполь, Париж, Лондон. Население большинства городов насчитывало несколько тысяч человек. Дома теснились в замкнутом пространстве крепостных стен, поэтому их строили в 3–4 этажа, а улички оставлялись узенькими, около 2 м. Карета могла проехать только по главным улицам, по остальным грузы возили на тележках, а люди передвигались пешком или верхом, знатных лиц носили в портшезах. Само богатство выражалось в одеждах из дорогих тканей, в навешивании на себя множества драгоценных побрякушек, но все это соседствовало с элементарной грязью. Европейцы мылись крайне редко, и в Англии, например, вшей называли «компаньон джентльмена». Кстати и туалетов в европейских домах не было, пользовались горшками, в городах их выплескивали прямо из окон вместе с другими нечистотами, для этого посреди улицы делалась специальная канава. О приближении к большому городу путешественник узнавал издалека — по запаху. Антисанитария и скученность становилась причиной частых эпидемий, уносивших обильные жертвы.
