Елена Прудникова - Берия. Преступления, которых не было
Кроме большевистских в городе существовали еще национальные армянские и азербайджанские воинские части, а также было полно войск и моряков, отряды которых после падения центральной власти подчинялись различным силам, иной раз в самых невероятных комбинациях. Значительной силой был Центрокаспий — Центральный Совет каспийской военной флотилии. Тон там поначалу задавали эсеры и меньшевики, но к весне 1918 года Центрокаспий поменял ориентацию на большевистскую.
…Естественно, альянс большевиков и мусаватистов продолжался чрезвычайно недолго, ибо две эти силы были изначально несовместимы. На Кавказе политика всегда значила меньше, чем где бы то ни было. Все здесь происходящее определялось какими угодно интересами: национальными, религиозными, клановыми, куначески-ми, но не политическими.
«Мусават» («Единство»), как уже говорилось, была азербайджанской националистической организацией. Возникла она в 1911 году и поначалу называлась «Мусульманская демократическая партия „Мусават“». В июне 1917 года она объединилась с другой организацией — «Тюркской партией федералистов», которая появилась в городе Гянджа после Февраля. Полученный гибрид стал называться «Тюркская демократическая партия „Мусават“» и имел две столицы: в Баку и в Гяндже. Кажется, уже сама история создания и название партии говорят сами за себя, совершенно ясно показывая, что это за сила.
Большевистская партия всегда была интернационалом, или Ноевым ковчегом, как кому больше нравится. Кого там только не было: грузины, русские, евреи, по большей части безбожники, но с исторически сложившимися корнями и симпатиями. И очень много армян, которых мусульмане на дух не переносили, особенно в руководстве. Это противоречие было до такой степени антагонистичным, что существовала даже отдельная социал-демократическая партия для мусульман, под названием «Гуммет».
Чтобы еще лучше ощутить «прочность» большевист-ско-мусаватистского союза, надо знать, что в армяно-татарской резне 1905 года большевики выступали на стороне армян, и азербайджанцы этого не забыли. Для азербайджанца-мусульманина турок-единоверец был ближе соотечественника-армянина, а в большевистской партии заправляли русские и армяне, то есть, с точки зрения националистов, оккупанты, мешавшие воссоединиться с турецкими братьями, и кровные враги. Утешало только то, что большевики пока что не дружили с дашнаками, которые были еще хуже.
Едва турецкие войска начали наступление и стало ясно, что их цель — Баку, как мусаватисты начали готовиться к встрече. В то же время, окрыленные продвижением единоверцев, в Дагестане имам Гоцинский и «пророк» Узун-Хаджи объявили джихад — «священную войну» и, собрав под свои знамена армию полудиких горцев, взяли Темирхан-Шуру (Буйнакск) и Петровск (Махачкалу), занятую красными. Те бежали, частью на пароходах в Астрахань, а частью по железной дороге в Баку, еще больше накалив и без того раскаленную бакинскую атмосферу.
Перед лицом зримой и реальной мусульманской угрозы сплотились все: местные красногвардейцы, красные части, бежавшие из Дагестана, моряки, рабочие, армянские националисты. Через Баку из Персии как раз возвращался полк армянского ополчения под командованием Татевоса Амирова, который тоже принял участие в происходящем. Мусульмане также изготовились к бою. Одна искра — и полыхнет!
29 марта 1918 года несколько сотен солдат и офицеров азербайджанского конного полка попытались уйти на пароходе «Эвелина» в Ленкорань. Их попробовали было разоружить, началась перестрелка. Естественно, азербайджанцы возмутились — как же, наших притесняют! — и 30 марта в городе прошли митинги протеста, тоже закончившиеся перестрелкой.
Воспользовавшись ситуацией, большевики решили взять власть. Они объявили, что в Баку началось восстание, организовали так называемый «Комитет революционной обороны города Баку и его районов», который, в свою очередь, объявил себя высшей властью в городе, что другим «высшим властям», естественно, не понравилось. Оказалось, что взять власть мало, ее надо еще и защитить, а для этого нужны вооруженные силы. Армянский национальный совет, в котором преобладали дашнаки, естественно, на дух не переносившие мусульман, предложил комитету воспользоваться своими вооруженными отрядами. Большевики согласились, и тут же радостно вспыхнула армяно-мусульманская резня, которая, вместе с разборкой за власть, завершилась уличными боями между азербайджанскими вооруженными формированиями и всеми остальными. Приняв помощь армян и допустив резню, Совнарком обрел в лице мусульман непримиримых врагов.
Узнав о «восстании», Гоцинский с севера и бек Зият-ханов с юга рванулись к Баку на помощь единоверцам. Однако красные были настроены решительно и оружия у них было больше, чем у горских банд. Зиятханова разгромили в Шемахе, а на севере, при помощи десанта из Астрахани, выбили Гоцинского из Петровска и Темир-хан-Шуры. Положив под Петровском уйму народу, имам ушел в горы.
Разбитые горские отряды ринулись куда попало. На их пути оказалась Мугань, населенная русскими. Произошла крупная резня, но русские сумели сорганизоваться, создали тысячный отряд под командованием полковника Ильяшевича, снова разбили горцев и организовали Ленкоранскую республику, продолжив процесс самоопределения вплоть до отделения. Тогда мусульмане ушли в Карабах, населенный армянами, где тоже началась обоюдная резня. Тем временем на карте Закавказья появилась Армянская республика, в Нахичевани возникла мусульманская Аракская республика Но и это был еще далеко не конец создания новых государств, которые плодились вплоть до 1920 года.
А тем временем в Баку продолжался процесс генерации «высших властей». 25 апреля 1918 года был образован Бакинский Совнарком, куда вошли только большевики и левые эсеры. Его председателем стал Степан Шаумян, армянин и большевик. В то же время продолжал существовать и Бакинский Совет, где по-прежнему спорили все те же партии, причем, совершенно сюрреалистическим образом, Совнарком являлся исполнительным органом Совета.
С пополнением бюджета новорожденный Совнарком справился просто. После мартовской победы окрепшая власть наложила контрибуцию на нефтепромышленников, потребовав от них выплатить 50 млн рублей. Нефтепромышленники поначалу отказались, но после нескольких арестов деньги из них все-таки выжали. Другим источником средств стали национализированные банки. Затем дошло и до национализации нефтепромыслов, чем бакинцы насмерть перепугали московский ВСНХ, уже имевший представление о том, как работают национализированные предприятия и боявшийся, что Советская республика останется без нефти. Однако Ленин поддержал Шаумяна, и нефтепромыслы также перешли в руки Совнаркома явочным порядком, не дожидаясь декрета из Москвы. Впрочем, развалиться они не успели, на это просто не было времени.
Совнарком, едва образовавшись, понес революцию дальше. Уже в апреле он издал декрет о передаче помещичьих земель крестьянам и позаботился, чтобы тот был доведен до сведения сельского населения. Земли на Кавказе всегда было мало, за землю бились отчаянно. Едва начавшись, земельная реформа тут же вышла из-под контроля: крестьяне начали захватывать землю и жечь помещичьи усадьбы, убивать помещиков и членов их семей и делить землю, что тоже всегда было кровавым делом. Теперь запылал и сельский Азербайджан.
А Баку, таким образом, де-факто вообще стал «вольным городом», сидящим на нефтяных скважинах, да еще и распространяющим свою революционную власть на все каспийское побережье Азербайджана. Это кто ж способен с таким положением смириться?
Оборона БакуПосле развала Закавказской Федерации появилась еще одна власть: 28 мая 1918 года была провозглашена Азербайджанская демократическая республика, где правили мусаватисты, со столицей все в той же Гяндже. Вооруженные силы новорожденного государства тут же начали наступление на Баку. Численность этой армии насчитывала около 14 тысяч человек, однако это было весьма специфичное воинское соединение. Поначалу была предпринята попытка создать регулярные мусульманские формирования с русскими офицерами, но она не увенчалась успехом из-за полного отсутствия у воинов ислама воинской дисциплины, поэтому основу армии Азербайджанской республики составляли гвардии местных князей-беков и банды.
Им противостояла, и даже начала встречное наступление, так называемая Кавказская армия, главнокомандующим которой был военный комиссар Бакинского совнаркома, один из впоследствии расстрелянных «бакинских комиссаров» Григорий Корганов, а также вооруженные силы дашнаков и отряд старообрядцев-молокан. Эта объединенная армия насчитывала 15—18 тысяч человек. Большевистское правительство перебросило им из Астрахани вооружение: 80 орудий, 3 бронепоезда, 160 пулеметов, 13 самолетов и 7 броневиков. Хуже было с дисциплиной и воинским духом. В основе вооруженных сил красных в то время лежали советская демократия и революционный порыв, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
