Руслан Скрынников - Россия накануне смутного времени

Правительство Н. Р. Юрьева и Б. Ф. Годунова пыталось противопоставить всплеску аристократической реакции декларации о возврате к политике Грозного в сфере финансов и землевладения. Авторы соборного Уложения 20 июля 1584 г. начали текст с указания на необходимость подтвердить Уложение 15 января 1580 г. «Тое бы грамоту (соборный приговор 1580 г. — Р. С.), — постановил собор 1584 г., — переписати и укрепити по тому ж». Текст старого Уложения фактически составил основу нового[71]. Власти заимствовали из приговора 1580 г. даже явно устаревшую характеристику военного положения страны. С завершением Ливонской войны внешнеполитические позиции России радикально изменились, но в приговоре эти перемены не нашли отражения.

«… сии все совокупившеся образом дивиего зверя распыхахуся, гордостию дмящеся, хотяху потребити православие»[72].

«… како совокупившаяся на христьяны туркове и агаряне, и литовский король, и все области немецкие и распыхахуся дивиим образом, гордостью дмящеся, хотяху потребити православие…»[73]

В старом тексте закона правительство Н. Р. Юрьева старательно расставило новые акценты. Как и прежде, приговор 1584 г. воспрещал монастырям расширять свои земельные владения путем покупок и пожертвований. В нем дословно повторялись распоряжения о княжеских вотчинах. Но к пункту, предусматривавшему отчуждение в казну вотчин, незаконно отданных монастырям, было сделано многозначительное пояснение: «…чтоб в службу служилым людем земли прибавливати»[74].

Помимо подтверждения антимонастырских законов приговор 1584 г. содержал ряд новых постановлений, самым важным из которых было узаконение «о тарханах, чтобы вперед тарханом не были». Необходимость отмены «тарханов», с одной стороны, мотивировалась тем, что податные привилегии монастырей и владык приводят дворянство в «великую тощету» и разорение: «…воинство, служилые люди те их земли (монастырские и владычные „тарханы“. — Р. С.) оплачивают, и сего ради многое запустение за воинскими людми в вотчинах их и в поместьях платячи за тарханы», а с другой — что крестьяне уходят со служилых земель к владельцам «тарханов» на льготу и «от того великая тощета воинским людем прииде». В мотивирующей части приговора отмена «тарханов» декларировалась как мера исключительно антимонастырская. Но из нормативной части следовало, что отмене подлежали не только церковные, но и светские «тарханы». Соборный приговор категорически предписывал «платить тарханом всякие царские подати и земские разметы всяким тарханом от священных и боярским и княженецким со всеми людми равно всей земле, как тарханом, так и всяким служилым людем». Наряду с податными привилегиями отменялись также все привилегии духовных и светских «тарханов», связанные с беспошлинной торговлей. Как значилось в приговоре, «и тамга тарханом и всяким людем в то время до государева указу платить, хто ни почнет торговать, чтоб воинство конечне во оскудение от того не было, для ради тое вины и государеве казне в том убытка не было»[75].

В конце Ливонской войны Иван Грозный обложил чрезвычайными поборами крупных землевладельцев — обладателей «тарханов», торговцев и «всю землю». Правительство Юрьева, Щелкалова и Годунова объявило, что его меры против «тарханов» являются прямым продолжением политики Грозного. Вместе с тем оно попыталось представить свой курс как исключительно антимонастырский и продворянский. В действительности постановления собора ущемляли привилегии всех крупных землевладельцев — как духовных, так и светских. В приговоре упоминались монастырские, «княженецкие» и боярские владения. Меры Грозного носили временный характер: их возобновляли ежегодно в течение трех лет. Новое правительство объявило об отмене «тарханов» на неопределенное время, до государева указа: «…для воинского чину оскудения… покаместа земля поустроитца и помочь во всем учинитца царским осмотрением»[76].

В какой мере законодательство против «тарханов» осуществлялось на практике? В литературе отмечалось, что власти многократно нарушали свое постановление[77]. С. Ф. Платонов высказал предположение, что приговор 20 июля 1584 г. был вскоре отменен[78]. Наличие большого комплекса иммунитетных грамот позволяет проверить это предположение. На протяжении трех лет после издания уложения власти выдали и подтвердили довольно много иммунитетных грамот, закреплявших за монастырями и владельцами различные судебные и финансовые льготы и привилегии (см. табл. 1). Данные табл. 1 учитывают все виды иммунитетной документации, включая жалованные, тарханнонесудимые, указные и прочие грамоты. Объем льгот, установленных этими грамотами, был далеко не одинаковым. В основном монастыри освобождались от пошлин за провоз товаров, ловлю рыбы, варку соли и т. д. Очевидно, что приведенные данные могут дать лишь примерное представление о судьбе «тарханов» в целом.

Таблица 1.

ВЫДАЧА И ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ИММУНИТЕТНЫХ ГРАМОТ[79]

Наиболее благоприятным периодом, с точки зрения «тарханщиков», было время избрания Федора на трон. В начале мая 1584 г. власти влиятельнейшего Троице-Сергиева монастыря получили подтверждение старой иммунитетной грамоты на все свои вотчины. В июне существенных иммунитетных выгод добились Симонов, Кирилло-Белозерский, Свияжский-Богородицкий, Псково-Печорский и некоторые другие монастыри. Издание Уложения 20 июля 1584 г. значительно сократило число иммунитетных пожалований. В последующий период льгот добились ряд мелких пустыней, а также некоторые ведущие монастыри — Соловецкий, Костромской Ипатьевский, Иосифо-Волоколамский, Троице-Сергиев и, наконец, митрополичий дом[81]. Следует заметить, что количество вновь пожалованных и подтвержденных грамот было невелико по сравнению с общей массой иммунитетных документов. Меры в отношении крупных иммунистов контрастировали с декларациями насчет служилых людей. Новые правители оправдывали ограничение «тарханов» необходимостью покончить с дворянским оскудением. Политика более равномерного податного обложения, бесспорно, отвечала требованиям и интересам дворянской массы.

В обстановке оживления аристократической реакции финансовые узаконения неизбежно становились вопросом большой политики. Податные меры положили конец надеждам бояр на возрождение их иммунитетных привилегий и активизировали оппозицию. Через полгода после объявления всеобщей амнистии правительство Б. Ф. Годунова осуществило первые ограниченные репрессии против высшей знати. Возобновлению репрессий предшествовали перестановки в верхах. Триумвират Н. Р. Юрьева, Б. Ф. Годунова и А. Я. Щелкалова просуществовал несколько месяцев. С конца лета 1584 г. в Польшу стали поступать сведения о том, что из-за болезни Юрьев устранился от дел. В последний раз имя Юрьева упоминалось в Разряде московской «семибоярщины» в августе 1585 г. Но это почетное поручение регент уже выполнить не мог. Против его имени дьяки пометили в Разряде: «Болен». По словам очевидцев, Н. Р. Юрьев внезапно лишился речи и рассудка. В столице много говорили о том, что его околдовали[82]. В связи с фактической отставкой наиболее авторитетного из членов триумвирата борьба в думе вспыхнула с новой силой. Влияние партии Мстиславского значительно усилилось. Вскоре в сферу конфликта было втянуто центральное финансовое ведомство — Казенный приказ, находившийся в ведении Головиных.