Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя классика - Анна Наумовна Ардашникова
Сначала спросил его [Хусрав]: «Откуда ты?»
Ответил [Фархад]: «Из обители любви».
Спросил: «Ради чего там стараются с [таким] искусством?»
Ответил: «[Там] покупают печаль и продают души».
Сказал: «Продавать души – неподобающий обычай».
Ответил: «Для влюбленных это неудивительно».
Спросил: «Когда твое сердце освободится от страсти [к Ширин]?»
Ответил: «Когда я усну в могиле».
Чувствуя непреклонность Фархада, Хусрав предлагает ему условие: он отступится от Ширин, если Фархад сумеет прорубить до рогу от дворца Хусрава до дворца Ширин через неприступную гору Бисутун. Слава о подвигах каменотеса достигает Ширин, и она едет навестить его. Увидев возлюбленную воочию, Фархад отвращается от любования изображениями, которые он высекал в скалах, на что несколько раз по ходу повествования намекает Низами. Неожиданно конь Ширин спотыкается, не в силах нести на себе драгоценную ношу, и богатырь Фархад на руках относит возлюбленную вместе с конем обратно в ее замок.
Фархад исполняет условие Хусрава, однако коварный царь прибегает к обману и подсылает к Фархаду гонца с ложным известием о смерти Ширин. Получив скорбную весть, тот умирает от горя. Хусрав посылает Ширин, с почестями похоронившей Фархада, письмо с выражением соболезнования (та‘зийат-нама). Несмотря на то, что в душе царь раскаивается в своем поступке, он хочет переложить вину за смерть соперника, якобы умершего от безответной любви, на Ширин. Изъявления скорби в письме притворны, а само письмо написано в издевательском тоне (аз рах-и танз). Вот как звучит фрагмент письма, в котором, с одной стороны, чувствуется раздражение Хусрава и желание обвинить Ширин, а с другой – польстить ей, утверждая, что Фархад недостоин такой, как она:
Насколько я знаю, что ты жестоко страдала из-за его смерти,
Что он умер, а ты не можешь с ним расстаться.
Почему сначала ты его должна была убить страданиями?
А если убила, сколько еще будешь скорбеть?
Скорби, ведь кровь его и ты пила!
Почитай его, ведь сама же его унижала!
Если даже сто лет будешь сидеть над его прахом,
Никого мертвее его не увидишь…
Все же никакого смысла не имеют слезы,
Стоит ли без жаркого раздувать огонь…
Ты – день, а он звезда, волнующая сердце,
Умирает звезда, когда наступает день.
Ты – утро, а он – светильник, что радует сердце,
Но светильнику лучше, если он угаснет перед рассветом.
Вскоре умирает Марйам. В этом эпизоде Низами отступает от версии смерти Марйам, данной в поэме Фирдауси, где жена Хусрава была отравлена Ширин. Тем не менее Низами старается психологически точно описать чувства Ширин, получившей весть, что ее возлюбленный свободен от брачных уз:
Когда до Ширин донесли весть об этом событии,
Ей на долю достались и розы, и шипы.
С одной стороны, она обрадовалась ее смерти,
Ведь избавилась от ревности ее чистая душа.
С другой стороны, она печалилась и страдала,
Ибо была разумна и страшилась того дня (т. е. дня Божьего
суда).
Хотя путь для соединения Хусрава и Ширин теперь как будто бы открыт, царь не торопится послать за возлюбленной, так как соблюдает траур. Ширин отправляет Хусраву письмо, в котором выражает соболезнования по поводу кончины его супруги и призывает вернуться к земным радостям. Письмо Ширин тоже полно сарказма, ибо она знает непостоянный и ветреный характер своего возлюбленного:
Если невеста шаха сошла под землю,
У него есть другие невесты, чего опасаться!
Небосвод оттого и дал ей достаточно отваги, чтобы уйти,
Что знал, насколько быстро пресыщается шах.
Для нее лучше, что она больше не вместе с шахом,
Шахиншах быстро пресытился, что за печаль!
Он направит свой взгляд в другой цветник
И красавицу еще прекраснее, чем она, заключит в объятия.
Ширин ждет от Хусрава официального предложения стать его законной супругой, однако он не оправдывает ее надежды, хотя уверяет в своей любви. Пытаясь добиться любви Ширин, Хусрав решает возбудить в ней ревность, найдя для утех другую красавицу.
Однажды на пиру он слышит об исфаханской красавице Шакар, и страсть к ней охватывает его. Спустя год он встречается с Шакар, женится на ней и привозит ее в Мада'ин. Таким образом, Хусраву приписываются типичные для средневекового романа проступки по отношению к идеальному поведению влюбленного и монарха: сначала чрезмерное погружение в страсть в ущерб государственному долгу, обман влюбленного, а затем предательство возлюблен ной и попытка забыть ее с другой женщиной. Обратим внимание на семантическую близость, хотя и не тождественность имен избран ниц Хусрава: Ширин означает «сладкая», Шакар – «сахар».
Быстро пресытившись обществом Шакар, Хусрав, преодолев гордость, под предлогом охоты спешит к Ширин, однако она не впускает его в свои покои, велит разбить для царя шатер, а сама остается на стене замка. Далее следует разговор влюбленных, занимающий почти сорок страниц текста оригинала. Он представляет собой обмен пространными монологами – по пять монологов-глав у каждого героя. Монологи демонстрируют мастерство Низами в психологической разработке характеров своих героев.
В течение разговора Хусрав умоляет Ширин смилостивиться и вернуть ему свою любовь. Ширин же укоряет Хусрава в непостоянстве и ветрености, вспоминает об обидах, которые он ей нанес, и обещает стать его только после брачного обряда. Спускается ночь, начинается снегопад, и обиженный и разозленный Хусрав скачет прочь.
Разработка этой сцены явно свидетельствует о знакомстве Низами с поэмой Гургани, где Вис оставляет изменника Рамина за порогом дворца, вынуждая его к долгому пребыванию на морозе, а когда терпение Рамина иссякает, и он уезжает, Вис посылает ему вдогонку кормилицу.
Оставшись одна, Ширин переодевается в мужское платье и под видом слуги или раба верхом отправляется в лагерь Хусрава. Тот пирует со своей свитой, а Ширин просит заметившего ее Шапура укрыть ее в спальных покоях, а потом подговаривает двух знаменитых певцов Хусрава – Барбада и Накису, чтобы они пропели историю ее взаимоотношений с Хусравом, дабы устранить все возникшие недоразумения. Песни, которых тоже по пять на каждого певца, образуют симметрию с монологами главных персонажей поэмы. Однако в отличие от речей героев, главы-песни оформлены единообразно: каждая такая глава начинается упоминанием имени певца, лада, в котором он играет, а также жанрового слова «газель» (его нет только в третьей главе этого
