Анатолий Абрашкин - Древние цивилизации Русской равнины

Народ венетов, населявший страну Вантит, известен русским летописцам под именем вятичей (переход корня «вент» в «вят» обоснован филологами). Они составляли основное ядро жителей, проживавших в Русском каганате. Отступление венедов-вятичей на правобережье Дона следует относить к рубежу VIII—IX вв., когда вследствие принятия иудаизма правителями Хазарского каганата резко переменилась проводимая ими политика. Во внешнеполитической области это вылилось в организацию военных походов с целью овладения важнейшими торговыми путями – «греко-варяжским» и «волго-балтийским». Традиционно хазароведы говорят о страшной гражданской войне, разгоревшейся внутри Хазарии в 30-х гг. IX в. Но к тому времени внутренняя оппозиция уже была разгромлена. Иудейским правителям не с кем было воевать внутри своей страны. Сопротивление коренного населения уже было сломлено, и победа новых хозяев страны законодательно оформилась знаковым событием – принятием новой религии. В 830-х гг. началась война между двумя каганатами, как раз о ней и писал хазарский царь Иосиф. Следует со всей определенностью сказать, что хазарским походам на племена полян, северян и радимичей предшествовала их война с азовскими (или донскими) русами – венетами-вятичами.

Ряд историков утверждает, что уже на первом этапе войны хазары овладели системой укрепленных городищ. Но считать так нет никаких оснований. Как раз наоборот, вятичи отбили эту первую атаку. Следствием этого стало то, что по заказу хазар византийцы вскоре построили на Дону крепость Саркел. Она задумывалась как противовес салтовским белокаменным укреплениям. Следовательно, ни о каком продвижении хазар за Дон в первой половине IX в. не может быть и речи. Другое дело – путь в Поднепровье, он был открыт. И именно в этом направлении, получив от вятичей «по зубам», двинулись хазары. Исследователи полагают, что где-то во второй четверти IX в. хазарам удалось завоевать Киев и принудить полян выплачивать им дань. Но вятичи по-прежнему оставались независимы. В 837—838 гг. салтовцы еще чеканили собственные монеты: это означает, что их торговая и хозяйственная деятельность отнюдь не была парализована военными действиями.

После полян хазары сумели подчинить себе племена северян и радимичей. Русский каганат оказался окруженным буквально со всех сторон. С востока ему угрожали тюрки-кочевники (подданные Хазарии), с юга и запада – хазары, проникшие на славянские территории. Единственными союзниками могли выступать только расположенные севернее угро-финские племена, но они, скорей, были озабочены своими собственными проблемами. Ограниченная реками Дон и Северский Донец территория Русского каганата вполне могла восприниматься арабскими авторами в этот период как «остров русов».

В «Повести временных лет» сказано, что западные соседи вятичей – поляне, радимичи и северяне – платили дань хазарам. В 880-х годах князь Олег, пришедший с мощной дружиной из Ладоги в Киев, вырвал северян и радимичей из-под хазарской власти. Вполне вероятно, что поляне сделали это раньше и независимо от Олега, а вятичи, хотя и находились ближе всех остальных русских племен к хазарам, и вовсе не платили им дани. Во всяком случае, никаких свидетельств на этот счет нет. Более того, в 911 году вятичи, сохраняя свою независимость, под началом Олега ходили на Царьград, а в начале X века в составе азовских русов совершили ряд закавказских походов.

Впоследствии Русь с переменным успехом билась с Хазарским каганатом. Где-то после 913 г. хазары с новой, еще более страшной силой наваливаются на Русь, так что их данниками становятся уже и вятичи. Именно к этому времени относится письмо царя Иосифа своему испанскому соплеменнику. В те времена хазары действительно овладевают системой укрепленных городищ на Дону. Но в середине 960-х годов князь Святослав совершил поход на хазар, в результате которого их государство навсегда исчезло с политической карты…

Что же касается Руси, то она вновь, как птица-феникс, воскресла из огня пожарищ, но центром ее теперь стало Поднепровье. История Киевской Руси нам известна из учебников, но не будем забывать, что она выступила наследницей Артании.

Вместо заключения

Феномен русскости

И пусть я покажусь им узким,

И их всесветность оскорблю.

Я патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю.

И где еще найдешь такие

Березы, как в моем краю.

Я б сдох, как пес, от ностальгии

В любом кокосовом раю.

Быть может, кому-то строки Павла Когана, приведенные в эпиграфе, покажутся излишне пафосными, а то и приторными. Хорошо известен также и скепсис нашей интеллигенции относительно притягательной силы просторов России («ох уж эти березки») и образа Святой Руси. Все разговоры о загадочной русской душе наша «образованщина» (А.И. Солженицын) объявляет, в лучшем случае, иллюзиями распаленного воображения. Но взглянем на эти мистические артефакты с другой стороны: а почему, собственно, они проявляются именно у русских? Почему, например, нет ни одного поэта в мире, который, подобно Александру Блоку, написал бы: «О, Русь моя, жена моя»? Или, подобно безвестному автору «Слова о полку Игореве», сказал бы о своей родине: «О, светло светлая и красно украшенная земля русская!» Почему образ Родины-матери так глубок и проникновенен для русского сознания? Почему не существует, например, понятия святая Англия или Германия? Почему не говорят о загадочной американской душе? Такой разворот темы требует уже разговора по существу, рациональных, основанных на убедительных фактах объяснений.

Нам представляется, что таковым может служить исследование, выполненное в рамках данной книги. Русская равнина – родина европеоидов. Это исторический и, если хотите, биологический факт. Русская равнина – прародина индоевропейцев, и в живом великорусском языке «спрятан» древнейший их корнеслов. Развитие мировой цивилизации, вопреки сложившимся стереотипам, шло с севера на юг. Русская равнина была источником миграций индоевропейцев в самые разные уголки планеты. Впоследствии Скифия, Сарматия и Россия «приютили» самые разные этнические группы, выступив для них второй родиной. Это важнейшие моменты человеческой истории, которые не могли не отразиться в сознании проживавших на Русской равнине людей.

А.А. Тюняев, автор книги «История мировой цивилизации» (выставлена в Интернете) дает следующую схему антропогенеза русского народа (сокращение АК значит «археологическая культура»):

48—30 тысяч лет до н. э. – костенковская АК;

30—26 тысяч лет до н. э. – сунгирская АК;

21—20 тысяч лет до н. э. – зарайская АК;

13 тысяч лет до н. э. – юдиновская АК;

11—9 тысяч лет до н. э. – рессетинская АК;

10—6 тысяч лет до н. э. – иеневская АК;

6—4 тысячи лет до н. э. – верхневолжская АК;

4—2 тысячи лет до н. э. – волосовская АК;

3—1 тысяча лет до н. э. – фатьяновская АК;

1 тысяча лет до н. э. – настоящее время – русы (русские).

Все указанные культуры «привязаны» к Волго-Окскому междуречью, центру русской цивилизации. Наша позиция не столь радикальна, и мы предлагаем вести отсчет русской истории с X тыс. до н. э. Но нельзя не признать, во-первых, факта преемственности археологических культур 48—10 тыс. лет до н. э. с более поздними культурами междуречья, а во-вторых, антропологического сходства их носителей. На основании этого естественно называть представителей костенковской, сунгирской, зарайской, юдиновской и рессетинской культур палеорусами.

Между палеорусскими культурами имеются временные разрывы. Они совпадают с периодами особо низких температур, когда выживать в центре Русской равнины становилось невозможно. Но почему, спустя тысячелетия, новые волны палеорусов (сунгирцы, зарайцы и юдиновцы) возвращались сюда? Климат здесь, безусловно, становился к тому времени мягче, средние температуры повышались, но не намного. Континентальные ледники все еще существовали на севере Русской равнины, и условия для жизни на ней оставались по-прежнему очень тяжелыми. Отчего же палеорусы не обустраивались в более южных широтах, а выбирали путь на север? С точки зрения здравого смысла это был более чем странный выбор, и останавливались на нем лишь самые бесстрашные и отчаянные. Но их приход в Волго-Окское междуречье – факт, реальность. Что же ими двигало? Может, то же, что заставляет птиц возвращаться к местам своих гнездовий? Мы еще очень плохо представляем духовный мир древнейших европеоидов. Но бессмысленно отрицать наличие у них родовой памяти. Она есть у животных, обладали ею и первые сапиенсы. И шли они к берегам Оки и Волги потому, что там находилась их прародина.

Историки-профессионалы с исключительным упорством пытаются убедить всех, что русский народ – лишь одно из восточнославянских племен, сформировавшихся в конце I тысячелетия. При таком взгляде все разговоры об особом мировосприятии русских действительно кажутся надуманными и несерьезными. Но ситуация кардинально меняется, если принять, что русские на бессознательном уровне хранят память о былом единстве индоевропейцев. Психологически мы всегда готовы играть роль «старшего брата». Ф.М. Достоевский говорил о всемирной отзывчивости русского человека, как отличительной его черты. Объясняют ее, как правило, влиянием Православия. Но православных народов много, и почему-то не один из них не обладает таким уникальным даром.