Юрий Мухин - Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе
Обнаглеть немцам в начале войны дало довоенное советское командование ВВС, а не рядовые летчики. Правильно, что это командование расстреляли, этого даже мало. Надо было таких генералов толпой ставить к стенке. Да, положим, командующие ВВС, «жертвы сталинизма» Смушкевич или Рычагов, распорядились снять с истребителей радиостанции, но почему сотни командиров дивизий и полков не жаловались наркому обороны или в ЦК? Да потому что это было на руку этим трусливым бестолочам. Ведь они командиры, они обязаны командовать в бою, а командуют, отдавая приказы. А как дашь в воздухе команду, если радиостанций на самолетах нет? Значит, самим можно в бой не летать, а сидеть на аэродроме и посылать в штабы списки не вернувшихся из боя летчиков. Многие ветераны-летчики прямо или намеками на это указывают – пока не заменили этих трусов на боевых летчиков, потери были огромны, а результаты мизерными.
Скажем, уже до войны зона ПВО Ленинграда была оборудована неплохими радарами советской конструкции. Но оба истребительных полка Балтийского флота, непрерывно летая с раннего утра 22 июня 1941 г., смогли первый немецкий самолет сбить только на четвертый день войны (25 июня А. Антоненко сбил Ю-88)[269]. Почему? А надо вникнуть в то, как они искали в воздухе немцев без радиостанций.
Посты ВНОС (Воздушного наблюдения, обнаружения и связи) засекали перелетающие линию фронта немецкие самолеты и звонили командованию ВВС, оно давало команды на аэродромы. Истребители поднимались в воздух и летели… к позвонившему посту ВНОС. Тот на земле выкладывал белыми полотнищами стрелку в направлении, в котором улетели немцы, и поперечные полосы по одной на 1000 м высоты, на которой немцы летели. Наши истребители разворачивались и пытались догнать немцев в направлении, указанном постом ВНОС. Но ведь немцы это моментально раскусили и после перелета линии фронта делали маневр, кроме того, они уже и отрывались от наших истребителей минимум на 50 км. И первый немецкий бомбардировщик сбили, когда поднятый в воздух летчик догадался, что немцы вылетели бомбить Кронштадт, и сразу полетел туда.
А потом Голубев, получивший эскадрилью после снятия из-за трусости первого ее командира, приказал (под глухое ворчание сидящего на земле командования полка) поставить на самолеты радиостанции, его эскадрилью стали наводить на немцев операторы радаров, он получил возможность заходить на немецкие самолеты с выгодного направления и начал бить их даже на И-16. За ним последовали остальные эскадрильи, наши летчики получили связь, а затем и более скоростные самолеты, положение с уровнем техники стало более-менее равным, и вот тут дело решили природные и воспитанные качества советских летчиков. А немцам пришлось закрасить на самолетах «зеленые жопы». Куда же денешься?
Что толку, что тебе по приказу Геббельса записали 92 сбитых советских самолета, что больше, чем было на счету за всю войну у двух самых лучших асов 4 ГВИАП Костылева (41) и Голубева (39), вместе взятых? Сунулся такой ас над Балтикой к командовавшему в воздухе полком майору Голубеву, и тот его показательно разложил и замочил в полном смысле этого слова.
А Морозов разрешает мне сделать нашим летчикам снисхождение, дескать, до Хартмана им, конечно, далеко, но к концу войны они тоже кое-чему научились. Спасибо, Андрей, но я вижу проблему не в этом. На мой взгляд, главное – это вычистить еще до войны из Армии всех «профессионалов» с таким пониманием военного дела, как у вас, и с такими, как у вас, взглядами на войну.
* * *Статистика судьбы асов 54-й истребительной эскадры немцев, в дополнение к хвастливой болтовне Хартмана, показывает, что да, не только Хартман, но и практически все немецкие асы старательно избегали боя – ситуации, когда им надо было сбить советский самолет за счет умелого маневрирования лицом к лицу с противником. Массовую трусость следует из рассуждений исключить, следовательно, в вопросе с немецкими летчиками есть нечто, общее для всех, но это «нечто» такое, что мы его плохо видим.
Глава 9
Асы: тактика и подготовка
А куда они подевались к концу войны?
Вот Морозов уверен, что в 1944 году бедный Хартман остался на всем Восточном фронте один, а Кожедубов с Покрышкиными вдруг стало там много-много. Однако Майк Спик без моей помощи и только среди асов дневной авиации Люфтваффе насчитал 230 человек, которые «сбили» больше, чем Покрышкин, и из них 224 немецких летчика «сбили» больше, чем Кожедуб. По его счету, процентов 40 из этих немецких асов не только к 1944-му, а и к концу войны могли остаться в живых.[270]
По подсчетам Р. Толивера и Т. Констебля, у немцев 913 лучших асов «сбили» 44 179 самолетов. (Для справки: за всю войну ВВС РККА от боевых повреждений потеряли 46,1 тысячи[271] самолетов всех типов.) Но асов в Люфтваффе (тех, кто сбил более 5 самолетов) было более 5 тысяч![272] Куда же они все сразу подевались? Второй вопрос: эти первые 913 асов сбили в среднем на каждого по 40 самолетов, а в ВВС РККА летчиков, сбивших 30 и более самолетов, было всего около полусотни[273]. И что – эти полсотни загнали 913 немецких асов в Берлин? И, наконец, непонятно, кто летал в мае 1945 года на самолетах с красными звездами, если немецкие летчики всех наших летчиков записали себе в победные списки и даже немецким зенитчикам никого не оставили? И почему Морозов горестно всхлипывает о немецких «пилотах-новичках», которых Хартман, один-одинешенек, заменить не мог?
Это, повторю, подлое свойство нашей интеллигенции, которая в своей массе является густопсовой смердяковщиной. Что бы на Западе ни сбрехали, а для наших «интеллектуалов» это святая правда. Морозову мысль о «пилотах-новичках» вложил в голову Хартман, который именно так хвастается о своем докладе на аудиенции у Гитлера:
«Фюрер спешно прикончил свой завтрак.
«Скажите мне, Хартман, вы считаете подготовку наших пилотов-истребителей недостаточной?»
«Я думаю, что она недостаточна. Я в России получил в свою эскадрилью множество молодых пилотов, имеющих налет менее 60 часов, причем на Ме-109 они летали менее 20 часов. Им приходилось совершать боевые вылеты, имея только основную подготовку. Это приводит к тяжелым потерям истребителей на Восточном фронте».
Гитлер слушал с отсутствующим выражением. Тогда Хартман перешел к собственной истории.
«Эти юноши приходят к нам, и их практически немедленно сбивают. Они приходят и уходят, подобно волнам прибоя. Это преступление, мой фюрер, я думаю, здесь виновата наша пропаганда».
На сей раз Гитлер выпрямился и проявил какие-то признаки жизни.
«Как?» – спросил он.
«Они знают, что не готовы к боевым вылетам. Они едва могут благополучно поднять Ме-109 в воздух и посадить его обратно, даже без боя. Однако они попадают на фронт фанатически настроенные. Они требуют привлекать их к операциям, хотя это самоубийство».
Гитлер выглядел невероятно усталым, он обмяк в своем кресле.
«Хартман, все, что вы говорите, может быть правдой. Но сейчас это слишком поздно».[274]
Ни у Хартмана, ни у его биографов в этом эпизоде не хватило ума оценить ситуацию: почему немцы перестали успевать готовить летчиков? Ведь ответ один: немецкие летчики гибли на Восточном фронте быстрее, нежели их успевали учить. И гибли от рук советских летчиков. Но это немедленно вызывает естественный вопрос: почему же СССР прекрасно успевал учить летчиков, почему уже в 1943 году даже опытные летчики перед попаданием на фронт месяцами тренировались и готовились к боям в запасных авиаполках? Ответ тоже один: потому что их гибло меньше, чем немецких летчиков. Надиктовав американцам текст о встрече с Гитлером, Хартман, сам того не подозревая, сообщил читателям, что его список «побед» – это туфта. Если бы он и другие асы действительно сбили столько самолетов, сколько у них записано, то Советский Союз, а не Германия с 1943 года выпускал бы в бой мало-обученных юношей.
У нас же, как вы прочли выше, к концу войны стали посылать на фронт полки, которые всю войну простояли вдоль обширных границ СССР. Из всех щелей и штабов начали вылезать летчики с довоенной подготовкой, которые в 1941 – 1942 годах боялись фронта, но которым было стыдно оставаться невоевавшими. Герой Советского Союза В.Ф. Голубев вспоминал, что летом 1943 года он хотел внутри полка повысить в должностях боевых летчиков, но вместо этого на свободные вакансии ему стали из вышестоящих штабов присылать летчиков из тыла. Комдив объяснил ему откровенно: «Ты не удивляйся таким назначениям – привыкай. Полк в морской авиации передовой, воюет с меньшими потерями, чем другие, да еще и летает на Ла-5 – лучших самолетах-истребителях. Теперь желающих принять участие в войне, а также и побыть рядом с ней станет больше. Они будут слетаться в четвертый гвардейский, как осы на сладкое. Поэтому на повышение в должностях пока не посылай, буду помогать тебе отбиваться от посланцев, которые идут помимо нас с тобой».[275]
