Игорь Шумейко - ГИТЛЕРОВСКАЯ ЕВРОПА ПРОТИВ СССР. НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ Второй Мировой
— почему... пятьдесят лет как присоединенное Поволжье дружно идет «за Москву», а Северская Украина — со «столетним российским стажем» — столь же дружно против.
Поволжье — это присоединение, результат войны 1-го разряда (наиболее легитимное присоединение, понятное обеим сторонам, присоединившим и присоединенным); а Северская Украина — 2-го.
То есть завоевание в войне 2-го разряда гораздо (более чем вдвое) дольше инкорпорируется, чем завоевание в войне 1-го разряда.
Более наглядно эта «таблица» объясняет тупики российской политики.
Череда войн 2-го разряда воссоединила Россию—Украину.
Но бездумные игры на покорение исконной Польши (1830, 1863 годов), то есть классические войны 5-го разряда, они и зародили тот самый «украинский национализм», сработавший век спустя. Здесь нет возможности уделить достаточно места доказательствам этого факта, они мною собраны как раз в книге «Крайности славянства и краш-тест Украины», но вывод, поверьте, следующий: «вторичная украинизация Украины», формирование слоя, группы людей, вдруг вновь (200 лет спустя) ощутивших себя отдельным украинским народом, — это все XIX век и следствие попыток полного включения Польши в тело Российской империи.
А касательно периода войн Богдана Хмельницкого и оценки их историками вроде Ульянова (он обвиняет уже и Богдана — в первом сепаратизме, измене России), — эти иллюзии, этот их «требовательный взгляд из XIX—XX веков» как раз и объясняется исторической аберрацией. Под впечатлением псевдоуспехов XIX века, неосмысленных результатов «подражательных войн» они легкомысленно проецируют свои требования и на XVII век.
Наши «непреклонцы» выносят вердикт: «Так, по докладу Бутурлина — Переяславская рада у нас когда была, в 1654-м? Значит, в уже 1655-м украинец должен быть тоже, что москвич, ярославец, нижегородец!» Можно приказать, можно отправить его мановением «державной руки» куда угодно. Очень это схоже с линией царей Александра, Николая: упоение могуществом, которое как раз в это время и тает («Головокружение от успехов», — добавил бы кое-кто из середины XX века.)
НО характерно, что тогдашнее, XVII века, московское правительство, с еще живым «инстинктом 1612 года», с хорошей памятью о недавнем крахе (и некоторых его причинах!), оно не позволяло себе опьяняться могуществом. Обходилось с первыми гетманами предельно ласково, терпеливо.
Ведь Российская армия тогда была в сравнении с XVIII веком просто никакая! Эти стрельцы (что ни отправка из Москвы — то бунт). Эта поместная конница, уступавшая при столкновениях в крымско-татарской и польской. Известный разгром казаками-крымцами 40-тысячной русской армии у Конотопа. (А послепетровские армии уже спокойно громили 8—10-кратно превосходящих татар, поляков, турок.)
Но государственная дипломатическая, геополитическая мудрость, народное одобрение и участие («инстинкт 1612 года») оказались в 1654 году важнее прямой военной силы! И результативнее.
«Я всех уйму с моим народом, наш царь в конгрессе говорил».
Или вон Павел — захотел и стал гроссмейстером Мальтийских рыцарей! Всерьез считалось при этом (о, идиотизм!), что тем самым как бы и остров Мальта уже и присоединен!
Недаром Салтыков-Щедрин называет аллегорическую столицу николаевской России — «Непреклонск»! Формула-то правильная была разработана при Николае: «Самодержавие, православие, народность». А безумный поход в Венгрию 1848 года? Спасение русской, народной кровью Габсбургов, злейших подавителей Православия! (Думаю, 1848 год и сербы оценят так же, как венгры!) Это же получалось как раз: самодержавие — против православия и народности!
Но, вообще говоря, царская ответственность — вещь не очень диспутабельная. Царь ответственен перед Богом, и тут будет верен даже и такой корявый, экспромтный афоризм: «Если ты веруешь в Бога, значит, увидишь, как Александр с братьями Николаем да Константином отчитывается перед Ним. А если НЕ веруешь... то тогда о чем вообще можно с тобой говорить?!»
ОБ УВЛЕЧЕНИЯХ И ИНСТИНКТАХ
Так задуматься... очень увлекающиеся люди были цари династии Романовых. Чуть ли не важнейшая сквозная черта. Алексей Михайлович присоединил пол-Украины, а уже почувствовал себя правителем всех южных православных народов. Готовился! Именно в этом видят причину раскола. Объяснили ему, что все его без пяти минут подданные украинцы, валахи, молдаване, болгары... крестятся троеперстно и служат по книгам таким-то. И надо России срочно под будущих подданных подреформироваться — Никон скажет как. Потому-то и говорят, что в церковно-обрядовом смысле это Украина присоединила к себе Россию...
Александр Первый с Константином увлеклись поляками, Петр — Голландией и северо-немецкими княжествами. Павел — вот уж поистине «свеча на ветру», самый, наверное, увлеченный — даже и не перечислишь, чем именно. Его Мальта и поход на Индию — только штрихи.
А Николай Первый увлекся «евромонархической солидарностью», да еще в транскрипции... преступного негодяя Нессельроде.
Собственно Россией был увлечен, пожалуй, только Александр Третий...
Только не сочтите этот перечень за какой-то антимонархический цитатник, где почти ко всем царям наготове претензии. Все эти монархи любили Россию как самое себя, более того, они в определенном смысле и в определенное время и были самой Россией — тут все тома панегирической литературы по-своему правы. И их «разбрасывания» — это и есть «разбрасывания» самой страны, часть энергии, ту, что, слава богу, не отнять, направляющей все же на внутренний рост, а другую часть, не связанную инстинктом роста и самосохранения, направлявшей... сложно и перечислить, куда только не направлявшей! Разве что Антарктиду вот открыли, как раз, кстати, в Александрову эпоху и открыли... и забыли. А ведь это была бы более достойная и плодотворная точка приложения сил. Уж гораздо более благодарная, чем их «Священный союз», Польша и Балканы... Это было бы и хорошим географически-климатическим дополнением к самой популярной (во всяком случае, самой растиражированной) мысли Константина Леонтьева: «Россию нужно подморозить».
Ну а если без геополитических обид и досад, то можно просуммировать: благоприятны, успешны были царствования и периоды, когда Россией правили инстинкты: самосохранения и роста... Конечно, и в эти «инстинктивные годы» правили, как и положено, правители, правительства, но правили при этом, следуя диктату инстинкта.
Политической линии, спасшей и поднявшей страну с самого дна, я предложил наименование...
«ИНСТИНКТ 1812 ГОДА»
И 1812 год, и 1941 —1943 годы — примеры действия этого объединяющего страну инстинкта.
Второму, инстинкту роста, трудно подобрать определенное имя, но можно предложить образ: ребенок спит 23 часа в сутки и растет, растет. Большая часть сил идет на рост. И представьте тут умников-педагогов с их инициативами: «А давайте-ка не дадим ему спать. Поведем его на какие-нибудь полезные лекции, занятия».
Ведь вроде же и видят они объективную, зримую на всех картах уникальность случая России, но и от своих... люксембургских шаблонов и мерок отказаться не могут.
А «силы, идущие на рост», — не абстракция. Например, потраченных на поход в 1848 году в Венгрию (фактически поход по спасению Меттерниха, вдуматься даже жутко) «человеко-дней» и денег хватило бы дотянуть железную дорогу не только до Царского Села и Москвы, но и до Черного моря. После этого Крымскую войну уже проиграть было бы просто невозможно.
Справка. Первая железная дорога в Крыму.
Была построена высадившимися англичанами. От Балаклавы (их порт снабжения) — до окраин Севастополя. Сыграла огромную роль в снабжении армий союзников, осаждавших Севастополь.
Но если и ее, «Крымскую войну», не затевать, можно было бы успеть освоить Амурскую область — и тогда б действительно не отдавать Аляску... и т.д.
Аляску-то у нас любят вспоминать, тема действительно популярнейшая, вплоть до эстрадных песен, «аляскинские страдания». Но не вспоминают при том, что, когда ее, Аляску, отдавали, первые 40 человек только высаживались на месте будущего Владивостока! А ведь без Амурского края и Приморья выход к Тихому океану висел на нескольких якутских охотничьих тропинках. Гляньте только на карту, по сути — географический и геополитический казус. Тропинки тянулись поперек всех рек Ленского бассейна, горных хребтов и выходили к Охотску, который и по сей день выглядит изолированным «острогом» — памятником неподкрепленному героизму первопроходцев. И до середины XIX века более надежным, объемным был грузопоток на Аляску — через кругосветные морские экспедиции. Конечно, долго такое продолжаться не могло.
Строгий — не объедешь — выбор. Или — или. Или красоваться в Европе, или строить дороги в Сибири. Есть и еще внутриполитическое измерение этой дилеммы. Безработицу в деревне социологи называют «скрытой», перенаселение — «скрытым перенаселением». Сельскохозяйственная занятость — более эластичное понятие, и деревня может вмещать все большее и большее число людей. Но после достижения определенного коэффициента перенаселения взрыв становится неизбежен — как во Франции Людовика XVI или в России Николая II. С той только разницей, что в России эта «теорема» могла бы быть решена при наличии... правильно — все тех же дорог.
